По велению Ваала - Ноэми Норд

– Где сейчас этот предмет?

– Все, что можно оценить в каратах, хранится не здесь и не в первозданном виде.

– Надеюсь, вещи фараона не уничтожены?

– Увы!

– Вижу, что ты расстроено утратой.

– Это так. Едва я успел заметить, что у рубина в области грани необычайно резкое оптическое преломление, как кардинал Караффа, схватив сокровище, определил с точностью до карата его ценность.

– Караффа забрал себе это бесценное сокровище?

– «Бесценное»! «Сокровище»! Сейчас оно украшает ночную вазу османского сулеймана. Ордену Доминика нужны деньги. А османцы не скупятся на яркие безделушки.

– Неужели ваши люди до сих пор не знают настоящей цены древним сокровищам?

– Цены знают. Но к чему тревожить уснувший Олимп? Мир богов почил, а стало быть, он слабее современного мира. Трезубец Зевса и шапка Аида загнали божественную расу в тупик. Поэтому лично я приветствую магов только на костре. А теперь, уважаемая магиня, прошу последовать к следующей коллекции.

Но Клементина не могла наглядеться на мумию:

– Отличная работа.

– Да. Сделано давно, несколько тысячелетий назад.

– Как вы узнали?

– В саркофаге в изголовье находились папирусные письмена.

– А вот и надпись на крышке!

– Да. саркофаг запечатан со времен гиксосов, а это, значит, до раздела Верхнего и Нижнего Египта.

– А кто его обследовал?

– До вскрытия саркофага в Генуе, к трупу никто не прикасался. Поскольку я знаком с древнекоптским языком, кардинал поручил мне тщательное изучение надписей и папируса.

– Что ты узнал?

– Ничего ценного. Обычное напутствие перед погребением.

– Это – самая важная часть.

– Не думаю. Лично я интересовался географией. Мне важно было найти первоначальное место захоронения саркофага.

– И что?

– Ничего. Обычная африканская ерунда. Кстати, если хочешь здесь еще что-нибудь разнюхать – не получится. Зато я облегчил тебе работу. Подписал на реликтах и горшках: где что.

– Забавно.

– Не ради забавы. На самом деле мумия несколько изменилась с тех пор, как мы ее нашли.

– Что ты имеешь в виду?

– Несколько пальцев во время перевозки кто-то открутил вместе с перстнями.

– Но здесь все на месте.

– По секрету: к трупу приделана рука от другой мумии.

– Вот как?

– Так уж получилось. Во время исследования нас атаковали. Мы с помощником отбивались, чем придется. Ну, он и схватил кость, которая под руку подвернулась…

– Кто вас атаковал?

– До сих пор голову ломаю. Вижу, как в тумане. Когда мне доставили вскрытый саркофаг, я занялся вымачиванием его в святой воде. Хотел приготовить труп к папскому осмотру.

– Им занимался папа?

– Да. Он падок на артефакты. Единственно, что от меня требовалось – обезопасить контакт. А святая вода – главный аргумент против козней дьявола. Ну, приготовил все, как обычно: лампады, серебряный фиал, благовония. И вдруг поднимаю голову, а зал набит тенями.

– Духами?

– Не думаю. Это были живые существа. Но не простые – ряженые в дорогие одежды, золотые маски. Они подобострастно окружили саркофаг, некоторые из них преклонили колени. Но молчали, как на торжественных похоронах.

– Я думаю, это была кагорта Асмодея – вселенского гения.

– Спасибо. Мне повезло добавить к моим познаниям еще немного и твоего магического бреда.

– Расскажи подробно, что случилось дальше? Что говорили демоны?

– Я в бесовских завываниях не разбираюсь. В основном я спец по дьявольской технике.

– Сколько их было?

– Демонов на пир слетелось за тысячу, не меньше. Но от тесноты исчадия ада не страдали, пронизывая друг друга насквозь, словно тени. С каждой секундой их все больше прибывало.

– Тебе повезло увидеть легион Асмодея!

– Повезло? Не то слово. Мы с напарником отступили и забаррикадировались в саркофаге.

– Вы могли повредить его!

– Своя шкура дороже. Поэтому о ценностях не думали. Принялись швырять в демонов чем придется. Лишь после того, как мальчик бросил в непрошеных гостей оторванную руку мумии, легион растаял, испарился. Но и конечность тоже исчезла. А также бесследно пропал мой верный слуга.

– Духи что-нибудь еще прихватили?

– Нет. Демоны не притронулись к внутренним органам из каноп, которыми я их тоже угостил.

– Они знают толк в некромагии. Кишечник и селезенка для реинкарнации не нужны.

– А я так не думаю. Золотые сосуды были украшены бесценными рубинами и опалом. Кто стал бы помещать отбросы в этакую красоту?

– Канопы – в древнем захоронении – самая ненужная вещь. Вижу, ты в некромагии не мастер. Главное в искусстве египетской мумификации – сохранить формулу жизни.

– Первый раз слышу о подобной математике.

– Качество рождает качество. Демон сердца способен породить лишь сердце, а демон уха – только ухо. Но демон НАЧАЛА – порождает НАЧАЛО. Вот его-то никто и не замечает среди великолепия показного блеска.

– Все, кроме тебя, дотошная женщина, хе-хе.

– Достаточно заменить изношенные органы умершего на здоровые и молодые, а затем правильно вставить их в тело трупа, затем пропитать бинты живой водой – и мумия оживет.

– Ты говоришь об этой мумии?

– Да.

– Труп не первой свежести.

– Он жив. И знаешь, почему?

– Скажи, если зудит язык, но потом отвяжись.

– Льняные бинты, пчелиный воск и мед сохранили нетленный зародыш демона зачатия.

– Где? Не вижу!

– Дай руку!

– Возьми, если не брезгуешь.

Клементина, засунув ладонь механика под крестец мумии, спросила. – Ты что-нибудь чувствуешь?

– Нет, не кусается.

– Возле крестцовых позвонков, теплее, чем в остальных местах. Сравни.

– Теплее, не теплее, возможно, прах гниет.

– Каббалисты знают тайну воскрешения.

– Ах, ты еще и с Каббалой дружна?

– Каббала – основа некромагии. Адепты знают, что в любом теле есть косточка величиной с горошину. Иудеи называют ее Люх. Так вот, Люх не подвержен тлению, он даже не горит в огне. Он всегда жив и невредим. Из этой косточки, как из ореха, может вырасти живое существо.

– Тебя послушать, так все мы – деревья или гороховые стручки.

– Прислушайся к своему разуму. Открой Каббале сердце. Прими ее!

– Забываешься, очаровательная сеньора! Не уговоришь.

– Я не уговорами занимаюсь. Я докажу силу Каббалы, когда этот древний труп откроет глаза и выйдет из гроба!

– Знаю, что древние управляли бессмертием. Бессмертны были демоны, живучи. Но разве можно постигнуть механику этого явления?

– Сохранив стержень жизни, размещенный среди позвонков, жрецы запускали с его помощью механизм вегетации.

– Насмешила!

– Я докажу, что эта мумия была тщательно приготовлена для последующего воскрешения.

– Будь так, жрецы беспрестанно воскрешали бы любимых фараонов. Но, насколько известно, Египтом правили разные династии.

– Но обрати внимание на лица изваяний древних царей. Ты должен заметить главное: необыкновенную схожесть потомков с предками.

– Ну и что? Естественный закон родства. Желание любого фараона – править вечно. По-твоему, гиксоский царь согласился бы рискнуть бессмертным Люхом, передав на время кому бы то ни было свою власть? Сомневаюсь.

– Древние маги – знатоки палингенейзии. Смысл их религии не позволяет жить бесконечно долго в одном и том же пространстве. Мир вечен, если разрушаясь, он изменяет форму. Согласно этому закону, плоть бессмертна, если обновляется. Постоянное изменение – вот главное отличие совершенного существа от низких тварей. Каббала…

– Ну, я пошел. Дерзай, твори! – сказал Чезаре, куда-то поспешно удаляясь.

– Да, я забыл предупредить, что он парень.

9. Взываю к тебе, Люцифер!

Клементина вошла в магический круг, очерченный дюжиной черных свечей. Внутри светлого пятна сконцентрировались упругие струи ароматных горячих потоков, сорванные с кончиков ядовитых язычков.

Они метались в столбе света, не находя укромного места. Лишь мантия магини, такая же черная, как зев пустоты, могла дать им приют. Тени облепили чудесную ткань, проникли в нее, напитали неистовой силой.

Клементина подождала, пока языки пламени совсем не успокоились, и, воздев руки вверх, горячо прошептала во Вселенную, со всех сторон облепившую стройную статную фигуру:

– Азазель, Азазель!

Взываю к тебе,

Люцифер!

Владыка знаний, огня и металла!

Кровью своей

усладивший холодную глину —

явись!

Во имя изменения духов Земли и Огня,

Урана и Геи,

Венеры и Марса,

Во имя сил, связующих миры,

Явитесь, покорные духи

Бараланеизис,

Балдахиензис,

Паумахия!