На перекрёстке судьбы. Вторая книга романа «Завет нового времени» - Анатолий Лернер

Теперь дар «виденья слов» проявлялся чаще. Он сломал привычный для Ребекки ход жизни, вторгся в её повседневность, и теперь расширял границы. Точно в подтверждение этому, густой голос Давида окутал Ребекку и приглушил все незначительные звуки в мире. Задержав дыхание, как она делала, когда окуналась в микву7, Ребекка закрыла глаза, и её погружение в произносимые дедом слова, началось. И чем глубже было это погружение, тем ясней и чётче виделись ей слова, а значит, становились понятней и значимей на уровне узнавания. Смыкавшаяся над нею темнота больше не пугала Ребекку, ведь её опыт говорил, что мрак непременно уступит ослепительным вспышкам света, и тогда её ресницы вздрогнут, а глаза переполнятся горькими слезами, отчего сразу станет легко и радостно! И тьма отступила. И промытому слезами взору открылся недосягаемый мир, что до поры оставался незнакомым, затаённым на самом дне её невежественного беспамятства. Нездешним светом пылали изнутри буквы, собиравшиеся в слова, которыми, как ей казалось, А-Шем ещё только собирался сотворить мир. От этой тайны… от этой мысли… от этого видения слов дрожь восторга пробегала по всему телу Ребекки. Вот оно, сокровенное! Слова А-Шема, произнесённые дедом, теперь возвращались к ней, чтобы она сама наделила их смыслом. Не чудо ли?! Ожившие слова помогали ей раскрывать их магическое, а значит истинное, значение и тогда новые фрагменты её прошлой жизни всплывали перед внутренним взором и всё, что казалось окончательно забытым, утраченным, собиралось в цепь событий, переполненных удивительными подробностями, которые в словах деда звучали лишь намёком.

Ребекка выдохнула… И была в этом выдохе несказанная любовь и благодарность А-Шему, и за возвращение ей этого удивительного дара, и за друга, объяснившего ей дар А-Шема на Синае.

– Бог Един! – произнесла, как пароль Ребекка, высвобождаясь из-под накидки деда, возвращаясь в привычный мир.

– И Он – Бог мира! – ответил Давид, разводя руки, а с ними и крылья талита. Яркий солнечный луч на миг ослепил её. Она сделала глоток свежего воздуха и поспешно прикрыла глаза ладонью.

– Дедушка! – Ребекка порывисто обняла Давида. – А-Шем всё ещё ждёт от нас чего-то?! – спросила она. – Чего?

– Исправления. – Коротко ответил Давид.

– Исправления? Мы что-то сделали не так? Что мы должны исправить?

– Прежде всего, Он ждёт исправления нас самих, а потом и мира, нас окружающего.

– Исправить самих себя? И поэтому мы снова здесь? Да? Чтобы не повторять ошибок прошлого? Верно? Но как это возможно? – задавала непростые вопросы Ребекка.

– Читай Тору, в ней наше настоящее, прошлое и будущее.

– Дедушка, мы здесь больше потому что не справились, или чтобы кому-то помочь? – допытывалась Ребекка.

– Без сомнения, чтобы помочь, – ответил Давид.

– Значит новая жизнь – это не наказание?

– Нет… просто выбор пал на нас.

– А почему он пал на нас?

– Потому что в прошлой жизни мы с чем-то не справились…

– А если не справимся опять?

– То впереди у нас ещё одно рождение.

– Значит, всё-таки наказание… И когда, дедушка, ты хотел бы снова родиться?

– Думаю, что нам не избежать рождения в Конце времён, когда дети Света во главе с Небесным воинством сойдутся для последней битвы с силами Тьмы. Нам предстоит снова сражаться и побеждать…

*******

Ребекка надолго задумалась, а Давид легко зашагал по направлению к воротам крепости. Исправить себя – теперь означало для него научиться жить за пределами Кумрана, вдали от страны и сохранить Знания в чистоте среди языческих народов.

Рассеянным взглядом Давид блуждал по внутренним постройкам крепости, гарнизонной синагоге, караульному помещению, кузнице. Здесь прошла его жизнь. Здесь он провёл в служении А-Шему и общине сорок лет. Здесь они обручились с его красавицей Эстер и стоя под свадебным шатром дали клятву вечной любви. Здесь они привели в мир своих детей. Здесь родились их внуки. И здесь, в этой земле они хоронили своих умерших друзей и родных.

Прощальный взгляд Давида коснулся крепостных стен и высокой башни форпоста, гончарной мастерской, пекарни, прачечной. Взгляд проник через ворота, туда, где взору Давида открывался столь родной и такой привычный для сердца и души пейзаж. Гряды скалистых гор из песчаника, которые, казалось, сбегали к Морю соли – едва видневшейся отсюда голубой кайме. Посреди мёртвой пустыни, возникшей на месте уничтоженных ангелами ненавистных А-Шему городов – Содома и Аморы, здесь, где торчали соляные столбы, окружённые чёрными, без следов какой бы то ни было растительности, горами, жил преображённый кумранитами клочок земли.

Своими знаниями и трудом они превратили выжженную огнём и серой землю в цветущий оазис, прорыв систему каналов для сбора дождевой воды, установив плотину и соорудив хитроумные системы водоёмов с акведуком, направлявшим воду в город и к цистернам водосбора. Умелое распределение воды позволяло разбить среди камней финиковую рощу, не говоря уже о фруктовых деревьях. Вдоль всей крепости были разбиты террасы с зеленью и овощами и ещё несколько террас засеивались пшеницей, которая приносила кумранитам по два урожая в год. Крепость обеспечивала едой не только ессеев и учеников школы, но и весь военный гарнизон. Лотки со сдобой и шабатними халами из гарнизонной пекарни охотно раскупали жители палаточного городка.

Здесь Давид родился, и здесь прошла его жизнь. Он был неотъемлемой частью Кумрана. По крайней мере, так он всегда считал. Он знал, что никогда добровольно не покинет его пределов. Даже если случится ещё одно землетрясение и город будет разрушен, Давид останется, чтобы погибнуть или выжить, а уцелев, он заново отстроит пристанище ессеев. Так поступили когда-то его Учителя. Суровые наставники выковали из него не только кузнеца-оружейника, но и провидца, обучили тайнам, сделали хранителем и соучастником духовной жизни школы «Дамаск», и потому – всей страны. А теперь, в одночасье, вся его прежняя жизнь оказалась в прошлом. Всё, для чего он жил, чему учил сыновей и внуков, чему обучал любимицу Ребекку, – всё оставалось в прошлом? Это, казалось очевидным.

Давид не знал, как сказать Ребекке, что, А-Шему угодно увести их из страны, дарованной Им народу Израиля. Как сказать, что быть может они никогда больше не увидят ни Иерусалима, ни семьи, ни друзей, потому что уходят далеко от дома, в чужие языческие края, где много опасностей и неожиданных испытаний? Никакой надежды на то, что они когда-нибудь ещё вернутся на Святую землю, у Давида не было.

С этими невесёлыми мыслями он прибавил шаг. Ребекка не поспевала за ним, а Давид шёл и молил А-Шема, чтобы внучка достойно пережила разлуку с домом и вернулась на землю Авраама, Ицхака и Йакова, целой и невредимой. Точно предчувствуя свою судьбу, он стал просить А-Шема не дать ему сгинуть в языческих землях.

– Дедушка, мы куда-то торопимся? – спросила Ребекка, едва поспевая за ним. Давид оглянулся, и согласно кивнул в ответ.

– Куда? – поинтересовалась Ребекка.

– На Перекрёсток Судьбы, – отважился сказать первую часть новости Давид.

– А потом? – не унималась Ребекка, не видевшая в этом ничего необычного.

– Там мы отыщем одну тайную пещеру, которую когда-то давным-давно построил сам царь Шломо.

– Как интересно! – обрадовалась Ребекка и вдруг спросила:

– Это, правда, что имя Шломо, мудрейшего из царей, было записано А-Шемом в Тору ещё до сотворения мира?

– Да, душа моя, – ответил Давид, радуясь тому, что внучка сама нашла способ оттянуть тяжёлое объяснение.

«Странно, что мне самому это не пришло в голову, – улыбался он. – Слава А-Шему, нашлась тема для урока Устной Торы». Давид заметно взбодрился, и добавил:

– Это – чистая правда, душа моя!

– Но как такое могло быть?

– Сейчас расскажу.

*******

Давид начал рассказ с того, что когда под диктовку А-Шема Моше Ребейну записывал Тору, он услышал стих: «Сотворим человека», что его крайне удивило. Он в сердцах воскликнул: «Властелин Вселенной! – почему Ты даёшь возможность впасть в ошибку и сделать вывод из этой множественной формы, что человека создавал не один, а несколько богов?

– Пиши так, как Я тебе велел, – ответил А-Шем. – Кто захочет, тот сам впадёт в ошибку. Я же хочу преподать людям ещё один урок. Создатель, давший жизнь верхним и нижним мирам, прежде чем сотворить человека совещался с ангелами.

– Ты, совещался? С ангелами?! – Моше был потрясён.

– Никто не хотел, чтобы Я создал человека. Тогда Я обратился к своим семерым помощникам – ангелам, которых создал такими на второй день, и те спросили: «Каким оно будет, это существо?» И Я ответил им: «Человек будет сотворен по На-Шему образу и подобию». И ангелы спросили: «как такое возможно?», и Я сказал: «Человек будет обладать умственной потребностью постигать Творение и служить Властелину Вселенной, как если бы он был одним из вас. Разум будет выделять его как человека. Если он станет выполнять Мою волю, то станет нести в себе Мой образ и царить над животными. Если же нет, то он лишится Моего образа и уже не он будет господствовать над зверьми, а звери станут над ним».