ЛЕОНИДЫ - Виталий Марко

– Счастливой… – как эхо повторила девушка.

– А вот это намного сложнее, чем просто изменить форму носа, разрез глаз или увеличить грудь. Я наблюдал за пациентами и утверждаю. Те, кто спасался препаратами от боли, сопровождающей заживление после операции, как правило, не достигали своей цели. Они выписывались, полностью восстанавливались, дарили медсёстрам коробки конфет, а мне и моим коллегам дорогущие коньяки… но спустя какое-то время приходили к нам вновь. Ещё более несчастными и растерянными, чем в первый раз.

– Почему?

– Они не успевали. Не успевали перейти из внутреннего состояния до операции к тому, кем становились после. Боль – это не просто защитная реакция организма. Это мощнейший энергетический толчок, сдвигающий тектонические плиты нашего сознания. Боль и радость. Страх. Любовь. Это импульсы для наших внутренних изменений. Полностью защитив вас от проживания этих эмоций, спрятав под защитой обезболивающих препаратов, я пойду против золотого правила гармонии. Правила единства формы и содержания. Внешнего и внутреннего… Сегодня вы пришли ко мне, потому что видите себя другой. Не такой, как ваше отражение в зеркале. Вы пришли, потому что в душе болит и кровоточит разлом между этим несоответствием. Мой скальпель поможет совместить лишь внешние признаки мечты и реальности. А вот то, что вы будете чувствовать после операции, будет помогать заживлению разлома в вашей душе. Без этого стать счастливой вы не сможете. Ни с этой, ни с новой внешностью, ни пройдя через десятки подобных операций. Подумайте.

– Это очень больно?

– Больно. Я лишь в самом начале помогу вам запастись силами, чтобы пройти этот путь. Но глубины наркоза надолго не хватит. И как только вы очнетесь от сна, вы будете ощущать всё, что происходит с вашим телом. И боль будет сильной. В каком-то смысле, вы станете страдать даже сильнее, чем ваше тело. Впрочем, теперь, когда вы всё знаете, ещё можно отказаться. Я дам вам телефон моих коллег, которые точно не станут мучить вас такими испытаниями. Они всё сделают профессионально, не сомневайтесь. Но я убеждён, что так они приносят больше вреда, чем пользы своим пациентам. Впрочем, я им не судья.

Она была в растерянности. Зачем? Зачем он пугает её? Возможно, просто испытывает на прочность желания. Но даже если… Даже если всё так, как он говорит. Пусть… Она столько лет ждала этого шанса. Ведь только про него все сходятся во мнении, что в своём деле он – Творец. Почти как Бог, способный сделать человека счастливым.

– Так что вы решаете?

– Я… я согласна. Я хочу, чтобы меня оперировали вы… – она торопливо подписала последний лист договора и облегчённо выдохнула, приняв для себя окончательное решение.

– Ну что ж… Завтра. Двадцать третьего мая, часов в пять-шесть вечера… – он сверился с ежедневником на столе. – Да. Я назначаю операцию на завтра. Приходите в клинику часам к восьми утра. Вас начнут готовить. Ну, и встретимся в операционной. Не переживайте. Постарайтесь хорошо отдохнуть этим вечером и выспаться. Всё будет хорошо!

Уже попрощавшись, она задержалась ещё на пару мгновений, восхищённая видом, открывшимся ей из большого окна его кабинета. На фоне пронзительной лазури майского неба качались лёгкие белые облачка. А ниже, ближе к земле, эфир воздушных расцветок обогащался насыщенными зелёными, синими, красными и жёлтыми мазками расцветшей по весне жизни.

Глава 4. Планета

Поздний вечер. Двенадцать лет спустя. Звёздное небо далёкой страны над головой. Страны-мечты для миллионов и миллионов людей со всего света, коих притягивают бесконечные возможности и богатство этого Рая на Земле. Казалось бы, зачем этой стране, у которой есть всё, что-то красть у него? И всё-таки она украла.

Он крутит в руках телефон, вновь и вновь ввинчиваясь в водоворот своих мыслей. Нет, не хочу. Зачем? Что это изменит? Экран становится ярче вслед за словами его письма к ней.

«…Знаешь, я действительно боюсь того, что в моей душе, в моей памяти связано с тобой. С одной стороны, рад, что ты там. Но с другой… Это как сказка, в которой так и неизвестно, чем всё закончилось. И закончилось ли? Пока не знаешь её финал, ведь можно придумывать любой. Какой хочется. Но если вдруг узнаешь всё, что скрыто, то от этой роскоши возможного уже не останется ничего. Не останется места для любого финала. Только для одного. Но какой он?

…Есть такая концепция, что вся бесконечность вселенной, помноженная на миллиарды лет её существования, нужны только для того, чтобы всё, что имело хоть малейший шанс произойти, – произошло. И в этом пространстве для этого шанса нашлась бы ещё одна своя Земля и ещё одно своё отпущенное время. Я чувствую, что где-то там, есть такая планета и такое время… Где-то там… Где мы с тобой вместе.

Эту планету не разглядеть ни в один телескоп. Но я уже много лет ощущаю, как она скользит по неведомой орбите где-то в холодных глубинах бесконечного космоса. И знаю, что есть лишь одна возможность попытаться увидеть её. Посмотреть в глаза, тебе – в мои, мне – в твои. И, может быть, нам удастся рассмотреть среди совсем других мыслей и забот, среди образов окружающих нас людей и омывающих нас волн чьих-то отношений, эту маленькую, как песчинка, нашу с тобой планету…»

И всё-таки нет! Да… Нееет… Но легкое касание экрана уже делает эти строки недосягаемыми. Теперь они принадлежат хитросплетениям оптоволоконных кабелей, отдалённо напоминающим переплетение их судеб. И, наверное, ещё раньше, чем он осознал свой порыв, свой свершившийся прыжок в бездну, его слова высветились на экране её телефона.

Он не знал точно, где она сейчас. Он не знал, с кем она. Знал только, что она где-то рядом. В этой стране. Чужой для них обоих. В тысячах миль от места, где они познакомились. Стране, так странно вмешавшейся в их сугубо личные отношения. И тогда – двенадцать лет назад. И сейчас, заставив его решиться.

Он ждал, сколько мог. Пока веки не налились тяжестью подступающего сна. Он ждал, что она хоть что-нибудь ответит на слова, долетевшие из их общего прошлого. Но она молчала.

Ему вдруг захотелось оправдаться. Перед собой, пред ней. За то, что он не выдержал этого негласного договора о молчании. Интуитивного согласия, к которому их привели годы и годы попыток сохранить друг для друга пусть призрачный, но шанс. Молчание, как консервант, заморозило их безответные вопросы друг к другу. Но теперь он сорвал эту печать.

«…Я написал тебе ту эсэмэску. И даже отправил. Сам удивляюсь себе… Наверное, всё дело в том, что эта страна для меня как-то неразрывно связана