Танец масок (СИ) - Мария Николаевна Сакрытина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Беги от него», — сказала Фрида сама себе. И сама же подалась рогатому навстречу, когда он наклонился к ней, помогая встать. Его рука обжигала.
— Где ты научилась так танцевать?
Фрида рассмеялась.
— Ты не часто здесь бываешь? — После танца обращаться к нему на «вы» было бы неправильно.
— Я не местный.
Фрида кивнула. Конечно, или бы знал о ней. Все знали: Фриду и её танцы любит Лесной король, она завершает каждый бал, но всегда одна. Никто не хочет встать с ней в пару, и неудивительно: никто из фейри не любит быть вторым. Лесной король, видевший досаду на лице дочери, когда кавалеры-фейри обходили её стороной, всегда улыбался и говорил, что однажды она встретит достойного партнёра. Сам же король танцевал с Фридой всего раз — и никогда больше, сколько бы Фрида ни просила. Она до сих пор помнила это ощущение: словно танцевала с самим лесом. Кружилась на поляне, и лес отвечал ей. Тоже не на равных — как могут человек и сама природа быть равны?..
Сейчас танец напомнил бокал крепкого вина. Фрида не чувствовала восторга, хотя давно ждала, что её пригласят. Какой восторг — раз за разом окунаться в чужую боль? Даже прикосновения рука к руке горчили.
Воздух, до этого неподвижный, теперь дохнул ветром в лицо. Ледяным ветром. Фрида поймала ничего не выражающий взгляд Лесного короля и отняла руку, отвернулась. Правда, не успела сделать и шага.
— Куда же ты, танцовщица? — Горячие руки легли ей на плечи, обожгли сквозь ткань платья. — А как же твоё желание?
Фрида обернулась, собираясь сказать, что ей от него ничего не надо. Что может быть нужно от умирающего? А что он умирал, Фрида не сомневалась. Этот сладковатый запах тлена, фейри, отравленного железом… Ей не хотелось лезть в его болото боли, совсем не хотелось.
Тенями зашевелились вокруг фейри, снова зазвенели бубенцы и колокольчики, перед глазами качнулся знакомый уже ясень — и Фрида ахнула: рогатый незнакомец, не дожидаясь ответа, поднял её на руки и понёс к краю поляны, прочь от праздника. Фрида почему-то не сопротивлялась, наоборот, прильнула к его красивой — о, духи леса, действительно очень красивой — груди. Закрыла глаза, откинулась, полностью расслабляясь в его руках. Чувствовать мужскую силу и надёжность ей было внове… и очень приятно.
— Так чего же ты хочешь, девочка?
Теперь они сидели на берегу озера, над которым парили светлячки. Стояла ненормальная, чуткая, тишина — Фриде казалось, что всё: и деревья, и трава, и даже луна со звёздами смотрят сейчас на них. Наблюдают. Наверняка так и было: лесному королю тоже любопытно. «Это не твоё дело!» — мысленно возмутилась Фрида, но тут горячие руки рогатого наглеца коснулись её плеч, легли на броши, скрепляющие платье, и Фриде стало не до того.
Она дёрнулась — резко, сильно, но незнакомец рук не убрал. Это было… странно: ощущать его жар на своём теле вне танца. Это было… возбуждающе.
— Что ты себе позволяешь?
— А ты разве не этого хочешь, малышка? — сверкнул он улыбкой и качнул головой — звон бубенцов утонул в ненормальной тишине.
— Я не… — Фрида задохнулась, когда его руки всё-таки расстегнули броши, и ничем не сдерживаемая ткань стекла с её плеч, обнажив грудь.
Они смотрели друг на друга, Фрида и этот наглец. И Фрида сжала руки в кулаки, но не сделала ни движения, чтобы прикрыться.
Он потянул носом, снова звякнули бубенчики.
— Я чувствую страх, — его голос звучал удивлённо. — Чего ты боишься, девочка?
Она молча смотрела ему в глаза, а в голове билось: «Только тронь, и пощады не жди. Только тронь меня!» Он не мог читать её мысли, но не шевелился.
— Чего ты боишься? — повторил он. — Разве я не в твоей власти, маленькая танцовщица?
Фрида чуть расслабилась. Действительно: стоит ей хоть слово сказать, и он прекратит. Она усмехнулась.
— Прекрасно. Тогда скажи мне своё им…
Договорить она не успела: он приник к её губам и буквально выпил её слова вместе с дыханием. Фрида дёрнулась, укусила — их глаза снова встретились. Что-то… не боль и не жалость, а что-то совершенно другое, более древнее даже, чем магия заставило её остановиться и дождаться, когда он её отпустит.
— Я… никогда… — Слова давались нелегко, но не потому, что Фрида стыдилась. Ей просто было тяжело дышать. — Никогда этого не… делала… И…
Он понял, и в прорези маски она увидела, как его глаза изумлённо расширились.
— Как это возможно? — Помедлив, он добавил: — Кто ты?
Она фыркнула. Какое право он имеет спрашивать?!
— А ты? Скажи мне своё…
Он снова не дал ей договорить. И после поцелуя шепнул на ухо:
— Пожелай что-нибудь ещё, красавица. Пожелай, и я сделаю тебе так хорошо, как никогда раньше не было.
«Самоуверенный наглец», — подумала Фрида, а вслух шепнула только:
— Ты и так это сделаешь.
Он шало улыбнулся, и его руки легли ей на грудь. Фрида в ответ распахнула глаза, выгнулась и закинула ноги ему на бёдра.
Оказалось, это тоже танец…
* * *
Её губы были сладкими — их вкус напомнил ему ягодную карамель, которую он так любил в детстве. И пахла девочка тоже сладко — больше никакой горечи дыма или уюта свежеиспечённого хлеба. Теперь только мёд, и этот запах почему-то не казался ему приторным или слишком сладким. А ведь раньше женские духи с похожим ароматом его раздражали. Только сейчас это были не духи — это её кожа пахла мёдом, кожа и волосы, когда она откинулась, изогнулась, выставив грудь. Он держал девочку на руках, и её волосы достали до земли, а потом, когда она снова схватилась за его плечи, чёрные блестящие пряди укрыли её всю, точно плащ.
«Маленькая ведьма», — мысленно позвал он. Её светлая кожа, облитая лунным светом, врезалась ему в память. Кожа и её яркие, чёрные в сумраке глаза, и её губы, полные и тоже яркие — она кусала их. И дышала часто-часто, снова и снова откидываясь на траву.
Она действительно была невинна. Эш успел удивиться этому и ещё раз подумать: «Да кто же ты?» А потом девчонка — от боли
