Вперед в прошлое 2 (СИ) - Ратманов Денис

Вот еще четыре тысячи. Триста рублей и — затишье. Бабушка обернулась и вопросительно кивнула — сколько, мол. Я написал на бумажке: 52700, и она вытаращилась неверяще, открыла рот, и ее усталость как рукой сняло. Больше месячной зарплаты, и еще есть товар!

Сколько же получится в итоге? Если бы мама не болела, хватило бы нам на новую обувь и Боре на плавки, а то он в обычных трусах в море купается.

Подстегивающая к действию тревога за маму отступила, теперь я был уверен, что, когда придет черед операции, мы соберем нужную сумму. И весь тот ад, что был в поезде, казался малой платой за результат. Я, конечно, подозревал, что схема рабочая, но рассказанное Виталей делил на два. Но, как показала практика, он не врал.

Спасибо тебе, Виталя! Мы с тобой, наверное, встретимся на этом рынке, но благодарить я тебя не буду, все равно ведь ты не поймешь за что. Информация о денежной реформе тебе бесполезна, ты ведь из Украины, у вас там уже, наверное, другая валюта.

Мы с бабушкой снова поменялись местами, я отдал ей на хранение часть денег, оставив себе мелочь на сдачу. Пока она их прятала в потайную сумочку, продал килограмм черешен и спросил у Татьяны:

— Скажите, а до которого часа работает рынок?

— Официально до шести, — ответила она. — Но тут до темноты всегда кто-то есть. Торгуют на свой страх и риск, потому что охрана уходит, и могут ограбить.

— А кто рынок держит? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Не знаю. Говорят — директор гастронома. Но, может, и не он.

— И где охрана? Что-то не видел никого.

— В вагончике чуть дальше. Никто не безобразничает, чего им приходить? А менты нас не трогают.

Подошла печальная женщина с траурной лентой на голове, вздыхая, остановилась в сторонке, с завистью глядя, как две молодые подружки покупают черешню. Постояла-постояла и подошла, виновато спросила:

— Извините, а у вас нет случайно бракованного товара подешевле?

— Абрикосы или черешни? — спросил я.

— Абрикосы, — потупилась она. — И черешни. И почем?

Я выставил треснутую и чуть примятую черешню — ту, что имела более-менее товарный вид, а не приготовленную на выброс.

— По триста. Возьмете? Она хорошая, но набрала воды, и вот…

Женщина радостно закивала, пошарила по карманам, выгребла пригоршню мелочи и отдала бумажные полтинники. Я взвесил килограмм и сверху положил придавленные и деформированные абрикосы, три штуки, даром. Видно, что это не попрошайка. Пусть порадуется.

Я обратился к бабушке:

— Постоишь полчаса? Сбегаю посмотрю, что где продается. Наташке с Борей что-нибудь привезу. Еще с дедом надо наладить контакт, и бабу Валю набрать, пусть передаст маме, что все в порядке.

— Ты узнал номер деда? — удивилась бабушка.

— Уже и звонил ему, но он не ответил.

— Конечно постою, — кивнула она и посмотрела на часы. — Уже начало пятого. Успеем распродаться? Не хотелось бы досиживаться до шести, когда уйдет охрана.

— И это правильно, — кивнула Татьяна. — У меня, вот, несколько букетов осталось. Скоро уже домой пойду. И черешню вон ту не выбрасывайте. Я бы забрала. Что съедим, что на варенье войдет и компот.

— Скоро буду, — пообещал я и рванул сперва звонить, потом — смотреть, что почем.

Глава 15

Туда нэ ходи, сюда ходи

Я набрал номер по памяти, но дед снова не взял трубку. Наверное, он на работе. Ладно, до нашего отправления время есть. Оглядевшись, я прошелся вдоль рядов, где собрались старьевщики с ложками, вилками, кастрюлями, советской бижутерией, книгами. Остановился напротив девушки, продающей старые журналы: «Работница», «Крестьянка», сложенные аккуратными стопками. «Химия и жизнь». Ровесник, четыре номера за прошлый год, читаные, но почти не истрепанные. И красочные постеры с рок-музыкантами были на месте. Рядом притягивали взгляд несколько журналов «Бурды», тоже прошлогодние. Сколько они стоили у нас, я помню приблизительно: мама возмущалась, что на месячную зарплату можно было купить десять штук, значит, две-три тысячи.

— Почем? — спросил я у мальвинообразной продавщицы, усаживаясь на корточки и указывая на «Бурду» — и как только гопники так сидят постоянно, неудобно же.

— Тысяча, — ответила она, поймала мой удивленный взгляд и добавила: — Новый стоит две пятьсот!

— Так то новый, а эти уже потрепанные. А «Ровесник»?

— По пятьсот.

Это по-божески. Можно купить парочку, положить в подвале — пусть соклановцы просвещаются. И девчонкам бы что-нибудь модное, но тысяча за «Бурду» — это слишком. Через пару лет появится вал молодежных журналов, и цены на них снизятся, сейчас же для девочек разве что «Бурда».

— Все за полторы отдадите? «Бурду» не я выберу, а вы сами. Сразу говорю: больше не дам.

Подумав немного, женщина кивнула, тряхнув кудрями.

— Ладно.

Журналы я выбирал по постерам, они среди подростков ценились больше всего. А выбор небогатый: Мик Джаггер с женой, с трудом узнаваемый юный Микки Рурк на мотоцикле. В голове прокрутилось: «И Микки такой молодой»… В следующем журнале, видимо, был такой крутой постер, что его выдрали. Ну и в третьем — Дольф Лундгрен. Подумав, я оставил журнал с Джаггером — это герой не нашего времени, взял Микки и Дольфа.

Продавщица отдала мне самую старую «Бурду».

— Спасибо, — кивнул я и побрел дальше, увидел комиксы про Бэтмена, правда, на английском.

Видимо, кто-то давным-давно привез комикс из-за бугра, уже и бумага выцвела. Зато какие картинки! И реплик мало. А еще, наверное, всем будет интересно, о чем герои говорят, и есть надежда, что кто-то возьмется за словарь.

— За четыреста забирай, — махнул рукой низенький круглый дядька.

— А вот эти про ниндзя-черепах почем? Они хоть по-русски.

Я взял в руки книжицу, больше напоминающую альбом, где отпечатали яркие картинки, пролистал дальше: Шреддер, которого любил Борис, там фигурировал.

— Семьсот.

— Две за тысячу отдадите?

— Черепах — нет.

— Бэтмена и черепах.

Мужик махнул рукой — бери, мол. И я забрал. Еще нашел некачественные распечатки с рок-группами, сделанные то ли на принтере, то ли на подгулявшем типографском оборудовании. Брать не стал, просто взял на вооружение, на чем люди делают деньги.

Прикупил шашки и под них раскладную доску из фанеры. Календарь с Хищником, долго облизывался на доску для скейта и решил, что хватит подарков для начала. У нас другая цель. И так 2700 потратил.

Но не удержался, сразу назад не пошел, залип напротив продавца кассет, у которого играли «Скорпы», нравившися почти всем. Во мне они разбудили воспоминания о жизни, которой не удалось распорядиться так, как хотелось бы. Да, я не бедствовал, зарабатывал достаточно даже для Москвы, но не о карьере военного я мечтал! Не о башмаке командира за спиной и жизни по уставу.

Кассеты были разложены на переносном столе в пять рядов, по жанрам. Как водится в девяностые, их записывали «на коленке», названия групп — распечатывали. Хочешь крутую кассету — рисуй. Встречались и кассеты с фабричными картинками, но стоили они дороже. Здесь был только самопал. «Мираж», мамина любимая Буланова, Газманов и иже с ними. Выше — презираемый мной шансон, еще выше — русский рок. «Нау», «Алиса», «Сектор Газа», «Кино», «Черный кофе», «Ария», «Крематорий»… Опа — «Агата Кристи»! Думал, они позже появились. Еще выше — зарубежный рок, преимущественно металл, рок-баллады, куда же без них.

Танцевальное. «Доктор Албон», «Армия любовников», «И-тайп» и прочее. Во мне будто проснулся тот Павлик и безумно захотел купить «Депеш мод», альбом «Виолатор». У меня, помню, была кассета с красно-белой розой на черном фоне. Тогда казалось, что настроение «Депешей» отлично совпадает с нашими девяностыми.

Перед тем, как вернуться к бабушке, я опять позвонил деду — безрезультатно. Похоже, наше знакомство придется отложить. Оббегал район в поисках переговорного пункта, чтобы позвонить маме, он обнаружился на почте. Заплатил за переговоры и минут пятнадцать прождал свой очереди, с радостью и благодарностью вспоминая мобильные телефоны, которые решили столько проблем.