Герои Курской битвы - Сергей Егорович Михеенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К большому нашему горю, несчастья для нашей семьи не закончились. Привезли гроб с моей старшей сестрой Ниной и сообщение, что она покончила жизнь самоубийством. Я попросила не открывать гроб, я не могла увидеть её мёртвой. Похоронила Нину на Львовском кладбище. Проплакала всю ночь, хотя с начала войны не проронила ни слезинки. Солдаты и офицеры отдали её вещевой мешок и маленький чемоданчик. Когда я открыла мешок, я увидела её шёлковый белый в тёмных клетках шарфик, но он был весь в крови, так, как будто она прикладывала к ране. Почему же прислали документ, что она застрелилась?! Что-то не так?! Меня этот вопрос мучил много лет. И только в 1971 г., после смерти папы, я случайно узнала правду.
Я послала письмо родителям в Москву, рассказала в нём, что произошло с нашей любимой Ниной. Мама прочла письмо отцу, он ещё не вставал. Папа сразу потерял сознание. Это было 9 октября 1944 года. Когда врачи приводили отца в сознание, мама стояла в коридоре, плакала и держала в руках письмо. К ней подходит раненый офицер, читает, сочувствует. Они поговорили и разошлись. Это был Олег Владимирович Пеньковский. Так состоялось знакомство моих родителей с Пеньковским.
Родителям тоже сообщили, что Нина покончила жизнь самоубийством.
Разумеется, никакого самоубийства не было. Просто в армии шла проверка тыловиков, а Нина, общаясь с ними, многое знала. Уже позже, когда я работала врачом в Центральной поликлинике ВВС Минобороны СССР в Москве, ко мне подошла незнакомая женщина. „Вы Варенцова? — спросила она. — Я ведь закрывала вашей сестре глаза, когда она умирала“. Эта женщина работала медсестрой в госпитале, в котором лежала Нина с тяжёлой ангиной. Всё шло к выздоровлению. В это время уезжали на фронт подлечившие свои раны лётчики, знакомые Нины. Они пригласили её проводить их, но сначала отметить это событие по русскому обычаю перед уходом на фронт.
Так как Нина была уже почти здорова, ей разрешили, и она с радостью пошла провожать друзей-товарищей. Они сидели за столом в большой комнате, во второй комнате были сложены их вещи. В самом начале вечеринки лётчики и Нина услышали, как из второй комнаты кто-то её позвал. Она ещё сказала: „Знакомый голос“, — и пошла в эту комнату. И вдруг все услышали громкий выстрел. Лётчики вбежали в комнату. Нина лежала и прижимала свой шарфик к груди, текла кровь, она была в сознании. Все присутствующие заметили, что окно было открыто настежь. Лётчики принесли её в госпиталь, доложили о случившемся в соответствующие органы.
Женщина также рассказала, что Нина просила её написать два письма, она сама диктовала ей: одно письмо папе, другое — мне. Нина была в сознании три дня, потом умерла. После её смерти пришли следователи, посоветовали молчать и забрали письма. Папа старался узнать правду, сделал всё, чтобы разыскать следователя, который вёл дело. Но ему ответили, что следователь подорвался на мине, и все документы по делу его дочери сгорели…»
11
В конце октября 1944 года комфронта телеграфировал в Москву Варенцову: «Получил Ваше письмо. Очень рад, что лечение идёт успешно. Прошу Вас лечиться как следует. Поправляйтесь до полного выздоровления. Шлю мой сердечный привет и желаю крепкого здоровья. У нас всё в порядке. Информируйте о лечении. Ваш Конев». Маршал И. С. Конев, высоко ценивший своего командующего артиллерией, принял решение никого на вакантную должность не назначать — ждать возвращения из госпиталя Варенцова. Как воспоминала Эрлена Сергеевна: «В конце 1944 года во Львове я увидела отца с костылями, но через сутки он уже уехал на фронт. Папа хотя и с костылями, но был бодр и рад, что едет на фронт».
Шла Висло-Одерская наступательная операция наших фронтов. «К началу операции 1-й Украинский фронт имел 12 440 орудий и миномётов, не считая зенитной артиллерии, а также 516 пусковых рам и 526 боевых машин реактивной артиллерии». На участке прорыва Варенцов сконцентрировал от 217 до 228 орудий и миномётов на километр фронта.
Верхне-Силезская наступательная операция похоронила надежды немцев вернуть Силезский промышленный район. Сложность боёв в эти две с половиной недели заключалась в том, что Сталин запретил использовать артиллерию большого калибра. Немцев из бункеров и дотов выковыривали ювелирным огнём противотанковых пушек. К орудийным панорамам становились самые опытные наводчики, снайперы, которые с дистанции 500 метров могли послать снаряд в узкую пулемётную бойницу.
Впереди лежал Берлин. Комфронта И. С. Конев из Москвы прибыл весёлым: 1-й Украинский фронт вместе с 1-м Белорусским атакует «логово». Как всегда перед наступлением, провели перегруппировку артиллерии. В основную атакующую группировку, без учёта полковой и батальонной артиллерии, входили 100 полков войсковой артиллерии и 125 полков артиллерии РВГК. 16 апреля 1945 года в 5.15 маршал И. С. Конев позвонил с командного пункта 13-й армии генерала Н. П. Пухова и приказал Варенцову начинать. Конев вспоминал: «Как впоследствии показали события, артиллерийская подготовка была проведена настолько эффективно, что нам удалось быстро взломать главную полосу обороны немцев на западном берегу Нейсе и, прорвав её, пойти вглубь».
В ходе Берлинской наступательной операции артиллерия 1-го Украинского фронта работала как часы. Когда танки останавливались перед очередной позицией немецких ПТО, вперёд выдвигались артиллеристы и артиллерийские корректировщики. Через некоторое время от немецкой обороны оставалась перепаханная тяжёлым калибром дымящаяся земля. И танки снова шли вперёд. К 26 апреля Берлинская группировка немцев была окружена войсками двух наших фронтов. Наступающие армии рассекали, дробили оборону противника и уничтожали по частям.
Вскоре по приказу Верховного главнокомандующего войска 1-го Украинского фронта вывели из горящего Берлина. Заканчивать начатое предоставили армиям 1-го Белорусского фронта. И. С. Конев повёл своих гвардейцев на Прагу.
Войну Сергей Сергеевич Варенцов закончил в освобождённой Праге генерал-полковником (это звание он получил ещё 20 октября 1943 года) и Героем Советского Союза. Звание Героя ему было присвоено указом от 29 мая 1945 года «за умелое руководство артиллерией фронта в операциях 1945 года и проявленные при этом решительность и мужество». Он был кавалером трёх полководческих орденов. Кроме того, за войну он был награждён тремя орденами Ленина (6 ноября 1941 года, 21 февраля 1945 года и 29 мая 1945 года), двумя орденами Красного Знамени (27 августа 1943 года, 3 ноября 1944 года), орденом Суворова 1-й степени (10 января 1944 года) и
