Не стреляй в ангела - Олекса Чернышев

Теперь, найдя в себе новые, неведомые ранее силы, я окончательно убедился, что под видом Томаса мне явился не сам Томас, а вуквин. Тем не менее, казалось странным, что я разделался с вуквином так легко, без ожесточенной и изнурительной борьбы.

Когда я замахивался мечом, решившись на смертельный удар, я не был уверен до конца в том, что убиваю не Томаса. Я руководствовался в большей степени не умом, а чувствами и инстинктом.

А что было бы, если бы я ошибся? — подумал я с содроганием. — Я стал бы тогда убийцей собственного друга.

Я с ужасом заметил, что у меня изменились жизненные ценности. Я стал жестоким, способным убить даже дорогого мне человека только по подозрению в том, что он представляет для меня какую-то, воображаемую только мной, опастность. Если все будет продолжаться в том же духе, то чего доброго я начну совершать убийства, не задумываясь о том что делаю. Впечатления, которые я получил от встречи с псевдо-Томасом крепко отложились в моей памяти.

Обратная дорога заняла двое суток. За это время мне трижды пришлось сменить волкокрылов, так как я загонял их до крайнего истощения. Еще за первый перелет мы достигли светлого района, так что проблем с новыми волкокрылами у меня не было.

К концу вторых суток полета под нами показалась деревня. Я облетел вокруг нее, пристально всматриваясь в расположение домов и дорог. Как ни странно, я не заметил ни одного человека, как буд-то все жители попрятались по домам. Я узнал хижины Мартина и старика Сарта. Решив не привлекать к себе лишнего внимания, я не стал пролетать над самой деревней и приземлился в лесу, в получасе ходьбы от поселка.

В густых зарослях высокой травы я спешился и, выйдя на звериную тропу, неторопясь отправился назад в деревню. Едва я отошел от места приземления, как услышал обрадованно-испуганный рык пришедшего в себя волкокрыла, и тут же до меня донеся грохот хлопающих крыльев. Освобожденный от моего влияния зверь шумно поднялся вверх, и я увидел над деревьями его удаляющееся пятнистое тело. 4

Через полчаса я был уже в деревне. Она выглядела непривычно пустой. Даже собаки, всегда чующие незнакомцев за версту, и те не вышли из своих укрытий. Я подошел к дому Мартина и постучал в дверь. Дверь легко подалась, слегка приоткрывшись.

— Мартин! — громко позвал я. В ответ не раздалось ни звука.

— Это я, Марк! — вновь подал я голос, но и на этот раз ответом была тишина. Мое сердце сжалось от неприятного предчувствия.

Я осторожно прошел внутрь и осмотрелся, привыкая к полумраку помещения. В доме никого не оказалось. Все вещи находились на своих обычных местах, на которых я их видел и раньше. Ничего не понимая, я вышел на улицу и отправился к Сарту, так как он был единственным из жителей деревни, кого я знал помимо семьи Мартина.

По дороге мое внимание привлекли останки собак, которые я обнаружил валяющимися в придорожной пыли. Их тела были изрублены так, что у меня создалось впечатление, что неизвестный убийца проверял на несчастных животных постановку удара или остроту лезвия. Чтобы убить собаку, вовсе не нужно превращать ее тело в бивштекс.

В доме Сарта также никого не оказалось. Я прошелся по другим покосившимся глиняным хибарам, но все они были пусты, буд-то жители деревни все скопом покинули ее, повинуясь какой-то властной команде. Я принялся прочесывать деревню взад-вперед, надеясь найти хоть какой-нибудь ключ к разгадке. Неожиданно перед моим взором открылась страшная картина.

На окраине деревни, куда я забрел, под полуразрушенным забором лежали трупы людей. Похоже, что здесь были все или почти все жители деревни — около двухсот человек, в том числе женщины и дети. Трупы лежали в разнообразных причудливых позах, и на их телах я не обнаружил даже и намека на внешние повреждения, как буд-то все эти люди умерли от остановки сердца. Глаза некоторых были открыты, и по ним в изобилии ползали крупные коричневые гусеницы.

От жары у трупов раздулись животы, и теперь я чувствовал запах разлагающегося мяса. У меня стали сдавать нервы. Мне на миг показалось, буд-то я оказался на бойне, где роль скота играли люди.

Что-то у этих мертвецов было общее, что-то помимо смерти, что объединяло их всех. Через секунду я понял что именно: на лицах мужчин, женщин и детей свою страшную печать оставил дъявольский ужас, который скривил и обезобразил даже детские лица.

Я остановился в нерешительности, не зная что делать дальше. Нужно было срочно что-то предпринять, и черт побери, мне требовалось как-то объяснить происшедшее! Я проанализировал события последних дней, пытаясь найти какую-нибудь зацепку.

Самым убедительным объяснением, которое я смог дать массовому убийству, было предположение о репрессивных мерах Грима, решившего разделаться с непокорной деревней таким нечеловеческим образом. Вполне возможно, что причиной происшедшего послужила пропажа его трех агентов, которые были отправлены сюда и не возвратились обратно в Дальнюю деревню.

Я осматривал трупы, переворачивая их на спину и заглядывая каждому в страшное лицо, в надежде не найти среди них знакомых. Перевернув очередное тело, я содроганием узнал в нем Сарта. Коричневые поедальщики падали уже выжрали ему глаза, отчего Сарт казался более мертвым чем был на самом деле. Некоторые люди лежали на спине, и их можно было рассмотреть не переворачивая, так что очень скоро я обнаружил тела жены Мартина и его детей и добрался до последнего десятка, так и не отыскав самого Мартина и Розу.

Перевернув последнее тело, я обомлел: это была Роза. У меня сжалось сердце от ее вида, и надо сказать, что узнал я ее с трудом. Я ошарашенно смотрел на нее, не веря своим глазам.

Вдруг, Роза пошевелилась и ее крючковатые пальцы крепко вцепились мне в шею. От неожиданности я отпрянул, но хватка Розы не ослабла, и она поволоклась за мной. В ее глазах, в носу и во рту кишели гусеницы, а ее руки были холодны как лед, так что я ни секунды не сомневался в том, что она мертва. Но Роза двигалась, а сила, с которой она сжимала мое горло, сделала бы честь любому борцу сумо.

Я с трудом разжал ее пальцы, крепко обхватив узкие жилистые запястья. Роза пыталась укусить меня своим беззубым ртом, и я в ужасе оттолкнул ее прочь. Она отлетела в сторону, но резво вскочила на ноги и вновь бросилась на меня. Я быстро вытащил из-за спины Ордогот и отвел его для удара. Когда Роза оказалась на достаточном расстоянии, меч рассек ее надвое в том месте, где талию стягивал тугой пояс.

Я с отвращением вытер лезвие о траву. Ноги Розы продолжали конвульсивно дергаться, словно все еще жили своей отдельной жизнью, а верхняя часть тела настойчиво ползла в мою сторону, цепляясь руками за грунт. Из ее гортани раздавался нечленораздельный звериный рев.