Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последний момент один из членов экипажа, стоявших впереди на сифонофоре (siphonarioi), зажег под его дулом фитиль (поскольку зажигать его раньше времени было опасно) и развернул само дуло над носом корабля. Все, кто находились на борту, приготовились – поднявшийся высоко нос дромона прошел над длинными кормовыми веслами шаланди – и едва устояли на ногах, когда корабли столкнулись, палуба ушла из-под ног; с пронзительным скрежетом натянутых досок и отрывистым стуком шлепающих весел дромон бортом проскрипел о борт вражеского корабля. Люди уворачивались от острых расщепленных весельных лопастей и железных кошек, пролетающих над головой, в воздухе раздались боевые крики воинов, с обоих кораблей призывали Господа и Аллаха обрушить на врага священную ярость. Однако если кто-то из младших варягов Харальда, будучи относительными новичками в такого рода морских боях, и бросился направлять длинный нос дромона на палубу арабского корабля, то более опытные руки, должно быть, удержали и указали на нос корабля, где надо было следить за ходом битвы.
На носу корабля управляющий сифонофором открыл клапан. Подобно дыханию дракона, из дула сифонофора — с ревом, испепеляющей тепловой волной – на арабское судно обрушился огромный язык яркого пламени. Черный дым и смрад горящей плоти пронесся над поверхностью воды. Торжествующие возгласы врага сменились воплями правоверных, служащих Аллаху в священной борьбе против неверных, вместо этого ощутивших вкус христианского ада.
Харальд и его люди наверняка слышали об этом оружии. Столетием раньше его применили при вторжении флота русов, о чем написал историк и дипломат X века епископ Лиутпранд Кремонский: «Греки начали всюду брызгать свой огонь, и русы, увидев пламя, не раздумывая попрыгали за борт, решив лучше утонуть, чем сгореть заживо». Киевляне называли это оружие «греческим огнем», а византийцы называли «жидким огнем».
Огонь покрывал человеческие тела, взбирался по бортам корабля и горел на поверхности воды. Сейчас напалмы и огнеметы – обычное оружие, однако доподлинно неизвестно, какие именно ингредиенты входили в греческий огонь. Его формула была настолько секретна, что, когда была утеряна, ее так и не смогли восстановить. Принято считать, что он состоял в основном из легкой сырой нефти, которую византийцы называли нафта (naphtha) и добывали из естественных колодцев в Крыму и на Ближнем Востоке. Чтобы состав был гуще, горел дольше и горячее, к нефти добавляли сосновую смолу или животные жиры и что-то еще вроде негашеной извести, фосфата кальция или селитры.
Иллюстрация греческого огня к рукописи
(изображение взято из хранилища Национальной библиотеки Испании, СС BY 4.0)
Экипаж, стоящий на насосе, поддерживал давление в резервуаре, а люди у сифонофора то открывали, то прекращали огонь, направленный на вражеский корабль .[28][29]
Теперь, когда защита сарацинов была ослаблена, настало время для основных византийских сил. У арабских торговых галер были более высокие надводные борта, чем у дромонов, но бойцы даже в доспехах могли подтянуться наверх, упершись ногами в весельные порты и расщепленные рукояти, через вельсы надводного борта забрасывая железные кошки на веревках или на баграх. У вооруженных топорами скандинавов был свой способ взбираться по деревянным стенам. В исландской саге XIII века «О людях с Песчаного берега» пересказаны истории об отце Халльдора Сноррасона, Снорри Годи (Снорри Вождь), чей тан Транд Ингьяльдсон по прозвищу Бродяга преодолел вражеский частокол, когда «бежал на стену и так высоко прыгнул, что воткнул в нее свой топор и подтягивался вверх на рукояти топора до тех пор, пока не перелез через верхний край стены». Этот способ преодоления препятствий наверняка был известен норвежской дружине Харальда, но арабским пиратам, которые, вероятно, никогда варягов не встречали, – вряд ли. Шестифутовый (183 см) скандинав с топором во весь рост мог высоко воткнуть его в рею шаланди и подтянуться наверх, пока лучники с палубы дромона держали в страхе обороняющихся и те прятались за бортом. Выжившие мусульмане наверняка были потрясены тем, что сквозь дым и пламя к ним на корабль, подобно голубым джиннам, пробрались одетые в кольчуги великаны. Мало какое оружие лучше подходило для зачистки переполненной палубы, чем датский топор с размахом десять футов (3 метра).[30]
Пощаду либо даровали, либо нет. Как только вражеский корабль был взят, возгорания тушили песком, тальком или заливали уксусом либо застоявшейся мочой, которые вступали с горючим в какую-то экзотическую химическую реакцию. Воины останавливались, чтобы сделать передышку, поправить шлемы и вытереть с лезвий запекшуюся кровь. За бортом, насколько можно было разглядеть среди горящих кораблей, поднимающихся столбов дыма и плавающих обломков, спускались бело-зеленые флаги с исламским полумесяцем и поднимались красные с золотом флажки, помеченные христианской хризмой. Остатки сарацинского флота, находившиеся вдалеке и еще целые, отступили, развернулись и подняли паруса, направляясь домой. Выживших посадили за весла, на этот раз под страхом смерти, в качестве пленников и рабов, что спасло им жизнь.[31]
Лучше бы они погибли в бою. Согласно Скилице, «живыми императору привели пятьсот врагов. Всех остальных посадили на кол вдоль побережья от Адрамитиона до Стробилоса [город-крепость, который расположен на турецком побережье на расстоянии более 200 миль (320 км) напротив
