Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

Завидев Грея и Дейнмана, что неспешно шествовали через двор, Агата не преминула на них напуститься.

— Учитель давно уже вас ждет! — рявкнула они своим громоподобным голосом. — Дел у него хватает, и он не может терять целый день, пока вы соизволите заглянуть на лекцию!

Грей и Дейнман перешли на бодрую трусцу и вскоре оказались в зале, где Бартоломью уже начал занятия. Когда юнцы, шумно переводя дыхание, заняли свои места, Бартоломью метнул на них осуждающий взгляд, однако воздержался от замечаний. Про себя он с удовлетворением отметил, что на этот раз студенты слушают его с напряженным вниманием. Вопросы, задаваемые доктором, уже не вызывали у собравшихся растерянности. Несколько раз он даже получил вполне удовлетворительные ответы.

Время пролетело быстро, и вскоре колокол оповестил, что на сегодня занятия окончены. К немалому удивлению Бартоломью, студенты и после удара колокола терпеливо дослушали его заключительные рассуждения. Обычно они толпой устремлялись к дверям, торопясь поспеть в зал, где уже был накрыт ужин. Остановившись у камина, доктор обратился к внимавшим ему молодым людям:

— Завтра мы продолжим изучение недугов, гнездящихся во рту. Возможно, вы полагаете, что зубная боль не столь опасна, однако она способна превратить жизнь человека в ад. К тому же гнилой зуб порой приводит к возникновению подчелюстного гнойника. Гнойник отравляет кровь больного и способен явиться причиной смерти. Если завтра я задержусь, займитесь в мое отсутствие изучением дозировки снадобий, которые помогают детям, страдающим от опухолей челюсти. Обсудите также причины подобных опухолей.

Доктор наградил студентов рассеянной улыбкой, мысленно составляя про себя список упомянутых снадобий, и вышел из зала. Юнцы смотрели ему вслед, не скрывая радости.

— Слава богу, на сегодня морока кончилась! — воскликнул Грей, изобразив шумный вздох облегчения.

— Но мы здесь для того, чтобы учиться, и мастер Бартоломью лишь напомнил нам об этом, — заметил старательный Балбек. — Он хочет, чтобы мы успешно выдержали испытательный диспут и стали сведущими докторами.

— То, чему он учит нас, противоречит воле Господней, — угрюмо процедил брат Бонифаций. — Почему он так мало внимания уделяет кровопусканию, этому верному и испытанному средству? И почему настаивает на том, что, прежде чем приступить к лечению, мы должны определить, от какого недуга страдает больной? Такие вещи находятся за пределами человеческого разумения, и мы совершаем тяжкий грех, пытаясь в них проникнуть.

— Мастер Бартоломью не считает кровопускание столь безотказным средством, — заявил Грей. — Как-то раз он сказал мне, что к кровопусканию часто прибегают шарлатаны, ровным счетом ничего не смыслящие в медицине.

— Все его рассуждения — чистой воды ересь, и я не собираюсь принимать их на веру, — презрительно фыркнул Бонифаций. — Дайте мне склянку со славными жирными пиявками, и я вылечу любой недуг.

— Вот и сообщи завтра доктору Бартоломью, что лучшее средство от зубной боли — это пиявки, — со смехом предложил Балбек.

Поскольку Бартоломью понадобилось срочно навестить больного, Майкл в одиночестве отправился на поиски родственников Мэриуса Фруассара. Прежде всего он обратился к церковным клеркам, но ни один из них не знал, где жил убитый. Раздосадованный монах направился в замок, дабы узнать адрес Фруассара у шерифа. Шериф побывал в церкви Святой Марии, когда Фруассар попросил там убежища. Арестовать преступника, скрывшегося за церковными стенами, шериф не имел права, однако допросить его он был обязан.

Замок располагался на вершине единственного в Кембридже холма. К тому времени, как брат Майкл туда добрался, с монаха градом катил пот; а его досада достигла апогея. Подойдя к сторожке привратника, он что есть силы заколотил в дверь. На стук выглянул тощий сержант и осведомился, какая надобность привела Майкла в замок. Тот заявил, что ему необходимо видеть шерифа. Сержант провел его через внутренний двор к парадным дверям замка. Здание, выстроенное из серого камня, имело весьма внушительный вид, и Майкл, глядя на его мощные стены и высокие зубчатые башни, ощутил нечто вроде благоговейного трепета.

Во дворе несколько солдат без особого рвения занимались фехтованием; другие, устроившись в тени, с азартом играли в кости. До прихода черной смерти во дворе замка всегда яблоку было некуда упасть, а теперь солдат стало намного меньше. Вслед за сержантом Майкл поднялся по винтовой лестнице на второй этаж. Там он услышал возбужденные голоса, доносившиеся из кабинета шерифа.

— Но когда вы намерены этим заняться? — сердито рявкнул кто-то.

Майкл узнал голос Стэнмора. Сержант бросил на своего спутника растерянный взгляд, но ничего не сказал. В ответ на возмущенный вопрос Стэнмора раздалось приглушенное бормотание шерифа.

— Да это пустые отговорки! — прогремел Стэнмор.

Майкл затаил дыхание, пытаясь разобрать, что ответит шериф. Но тут дверь резко распахнулась, едва не сбив монаха с ног, и в холл вылетел Стэнмор. Он заметил Майкла, но был слишком разгневан, чтобы вступать в разговор. Едва кивнув, Стэнмор скрылся. Майкл воспользовался возможностью и вошел в открытую дверь прежде, чем сержант успел его остановить.

Шериф стоял у письменного стола, тяжело переводя дух и судорожно сжимая кулаки. Взгляд, брошенный им на брата Майкла, выражал откровенное неудовольствие, однако монах ответил ему благожелательной улыбкой.

— Добрый день, мастер Талейт, — произнес Майкл, без приглашения усаживаясь на стул. — Как поживает ваш батюшка, достопочтенный мэр?

— Мой отец более не является мэром, — процедил Талейт.

Он был мал ростом, тщедушен, белокурые его волосы уже начали редеть, а жидкая бородка была так светла, что казалась прозрачной.

— А как ваши дела? Как продвигается расследование убийства непотребных девок? — приветливо осведомился Майкл, прекрасно сознавая, что касается больного места.

— Отчет о делах, находящихся в моем ведении, я обязан давать только королю, и более никому, — отрезал шериф. Он взял со стола оловянную кружку с водой и жадно отпил несколько глотков.

Майкл заметил, что руки шерифа дрожат, а на кружке остались влажные отпечатки.

— Я слышал, вам удалось узнать, кто убил этих женщин, — произнес Майкл, поудобнее усаживаясь на шатком, жалобно скрипевшем под его тяжестью стуле. — Если я не ошибаюсь, имя убийцы — Мэриус Фруассар.

Талейт вновь бросил на монаха злобный взгляд.

— Этот мерзавец попросил убежища в церкви Святой Марии и ухитрился сбежать оттуда, — процедил он сквозь зубы. — Я предупреждал стражников, чтобы смотрели в оба. Все они клянутся, что преступник никак не мог выбраться из церкви незамеченным. Думаю, бездельники просто-напросто уснули на посту.

— Значит, теперь убийца на свободе? — уточнил Майкл. — И по ночам на улицах Кембриджа женщинам по-прежнему угрожает опасность.

— Мэриус Фруассар вовсе не убивал проституток! — в досаде воскликнул Талейт. — Я знаю, в городе говорят, что я намеренно выпустил убийцу. Да будет вам известно, к смерти непотребных девок этот человек не имеет ни малейшего отношения. У Фруассара не хватило ума даже признаться в убийстве собственной жены, хотя он совершил преступление на глазах у свидетелей! И такой безмозглый олух пытался обвести меня вокруг пальца!

— А кто видел, как он убивал жену? — с откровенным интересом спросил Майкл.

— Его соседка, некая мистрис Джанетта, — неохотно сообщил Талейт. — Хотя я далеко не уверен, что на ее свидетельство стоит безоговорочно полагаться.

— Благодарю вас, мастер Талейт, — изрек Майкл, поднимаясь и направляясь к дверям. — Вы очень помогли мне.

— Помог? — в недоумении уставился на него шериф. — Вы даже не соизволили сказать, что вам от меня нужно.

Майкл снисходительно улыбнулся и похлопал растерянного шерифа по плечу.

— Трудитесь без устали, сын мой, — произнес он и поспешно выскользнул за дверь, сознавая, какую ярость вызовет у шерифа его пожелание. Во дворе Майкл подошел к солдатам, игравшим в кости.

— Азартные игры — это измышление дьявола, дети мои, — добродушно изрек толстый монах. — Я так полагаю, в карауле возле церкви Святой Марии вы тоже предавались сей пагубной забаве?

Солдаты украдкой переглянулись. Судя по их смущенным лицам, догадка монаха оказалась верна.

— Нет, в кости мы не играли, — не слишком уверенно солгал один из них. — Мы не сводили глаз с дверей. Клянусь, святой отец, Фруассар не выходил из церкви. Правда, оттуда вышел какой-то монах.

— Что за монах? — выдохнул Майкл.

— Этот монах приходил в церковь, дабы побеседовать с Фруассаром, — невозмутимо разъяснил солдат.

— И в какое время он приходил? — спросил Майкл.