Псы границы - Быков Андрей

   - Да не надо мне никакую графиню, - вздохнул я, не отрывая от неё глаз, - и жениться мне тоже не надо...

   - Почему? Ты мужчина видный, с достатком, с положением... Да и в постели ещё хоть куда, - игриво добавила она, поиграв пальчиками у меня внизу живота.

   Я решил поддержать её игру, чтоб уйти от ненужного мне разговора, притянул к себе и слегка сдавил ей грудь. Но Малетта, похоже, была настроена на серьёзный разговор, и так быстро сдавать позиции не собиралась.

   - Подожди, - слегка отстранилась она, - ты не ответил на мой вопрос...

   Поняв, что отвечать всё равно придётся, я опять откинулся на спину и вздохнул.

   "Ну, хорошо, - думаю, - хочешь узнать? Так получи от всей души! И либо забудь меня, либо прими таким, какой есть..."

   - Знаешь, - начал я, - если честно, то у меня нет никакого желания проходить ещё раз по тому пути, на котором уже однажды был...

   - То есть? Ты уже был женат? Как интересно! Расскажи! - она перевернулась на живот и, опираясь на локти, заглянула мне прямо в глаза.

   - Не думаю, что это интересно, - хмуро буркнул я, принимая сидячее положение.

   Она, подогнув колени, села позади меня и обвила мою шею руками.

   - Рассказывай, - мягко выдохнула она мне прямо в ухо.

   Собравшись с духом, я тяжело вздохнул и заговорил...

   - Десять лет назад у меня уже была одна женщина... Мы прожили вместе немногим более шести лет. Детей, правда, не нажили...

   - Почему? - тут же встряла со своим вопросом Малетта.

   - Так получилось... Не перебивай, - поморщился я, - слушай уж, пока говорю...

   - Всё, я молчу, - она вновь коснулась мягкими губами моего уха.

   - Ну, вот... Я тогда на юге служил. Город пограничный, торговый. Забот хватало... Бывало, неделю дома не ночуешь. По окрестностям мотаешься, контрабандистов ловишь. Видать, устала она от такой жизни. Друг у неё появился. Я и не знал поначалу. А как-то раз я среди недели дома остался. Отгул мне командир дал... Короче говоря, сижу, значит, дома. Сапог себе подбиваю...Она на кухне своими женскими делами занимается. Как вдруг мальчонка какой-то заскакивает. Меня увидел, да так и застыл на месте. Я ему и говорю, мол, чего надо? А он - мне: "Госпожу Лиару, послание к ней". Жене, значит, моей. Меня это, понятное дело, удивило. "Кто бы это, - думаю, - ей послания шлёт?" Ну и, значит, пацанёнка подзываю. Давай, мол, послание сюда. Он - не отдаёт. Я уже злиться начал. Да тут сама Лиара из кухни вышла. Забрала у него послание, прочитала. Потом велела ему за дверью ждать. А мне, значит, говорит, есть, мол, у меня один знакомый. Приглашает в загородный дом на пару дней. Давай, говорит, поедем вдвоём. Я ей отвечаю: "Куда мы поедем? У меня не сегодня-завтра опять выезд на границу, купеческий караван сопровождать. Ну, как я поеду?" А она мне, значит: "А ты не будешь возражать, если я одна съезжу?" На меня как воды холодной ушат вылили. "Вот это да! - думаю, - О чём же ты думаешь, коль меня об этом просишь!?" А сам ей отвечаю: "Знаешь что, дорогая моя? У меня служба такая... Я ведь за тобой тут уследить не могу. Ты сама должна и свою, и мою честь блюсти. Вот и подумай теперь, надо ли тебе туда одной ехать?". "Если ты запретишь, я не поеду". "Нет уж, - говорю, - сейчас ты сама должна решать, как правильно тебе поступить. А как поступишь, так оно и будет".

   Я замолчал, заново переживая события, случившиеся много лет назад.

   - И... что дальше было? - вывела меня из задумчивости Малетта.

   - А разве не понятно? - криво усмехнулся я, - Поехала... А я в тот же день собрал свои вещи да и ушёл в полковую казарму жить.

   - И ты её больше не видел?

   - Нет, почему же? Видел... Она хотела всё обратно вернуть. Мы как-то раз даже с ней в одной постели оказались... А, только, знаешь... когда всё внутри выгорело, то уже и не хочется... Я ей так и сказал. Мол, извини, но меня к тебе, как к женщине, уже не тянет. Она тогда сильно обиделась. Сразу же встала и ушла. А я в тот момент испытал в душе... как бы это назвать... пустоту, что ли?.. И, одновременно - тяжесть... Ты знаешь, что это такое: чувствовать внутри себя тянущую и одновременно давящую пустоту? Почти боль. Даже нет, не боль... Что-то такое, что лишает тебя сил, не даёт ни спать, ни есть, ни заниматься каким-либо делом. И такое происходит каждый раз, как только ты вспомнишь о ней. Потом ты сходишься с другой женщиной, спишь с ней. Потом ещё с одной. Ещё... Но каждый раз, когда ты оказываешься с кем-то в постели, после того, как всё случится, поневоле сравниваешь с той, кого ты помнишь всегда. Даже тогда, когда думаешь, что уже забыл её... И каждый раз испытываешь горечь от того, что не она сейчас рядом с тобой. И каждый раз, вспоминая её, казнишь себя за то, что тогда не удержал её рядом. И раз за разом где-то глубоко внутри тебя опять начинает шевелиться это глухое ощущение пустоты и тяжести одновременно... И теперь я не хочу ещё раз проходить той же дорогой. Уж лучше так, - жёстко усмехнулся я, - провёл ночку с весёлой подружкой, на утро разбежались, да и забыли друг о друге. Меньше боли...

   Я выговорился... Сидел, глядя прямо перед собой, ничего не видя и вновь чувствуя в глубине души эту тянущую тяжёлую пустоту. Малетта тоже молчала, лёгкими касаниями пальцев поглаживая мою коротко остриженную макушку. Потом мягко потянула меня назад, укладывая на спину. Прижалась ко мне и, положив руку мне на грудь, чуть слышно прошептала:

   - Спи... Тебе надо отдохнуть...

   Проснулся я на рассвете от нескончаемого, бьющего по ушам сполошного набата. Кто-то со всей мочи колотил в било, вывешенное на деревенской площади. С трудом разлепив глаза, я приподнялся, вслушиваясь и вглядываясь в происходящее. Потом, схватив сапоги, принялся торопливо обуваться.

   Рядом села Малетта.

   - Чего бы это, а? - тревожно спросила она, поправляя причёску.

   - Собирайся, - торопливо сказал я, - не иначе - горцы набежали, - и сполз с сеновала вниз, на землю.

   Она, прерывисто охнув, поспешила следом.

   Только-только развиднелось. Светлая полоска над восточными горами едва начала набирать свою силу и разрастаться вширь и вглубь, пробуждая природу. А звон сполоха уже поднял на ноги всю деревню. Хлопали двери в домах, топот ног по улице, гул голосов, через двор - короткий звяк железа. Все эти звуки я отмечал мимоходом, торопливо, практически на ходу, одеваясь и цепляя на себя перевязь с мечом и пояс с кинжалом. Конь мой стоял на дворе старосты, и о нём я пока не беспокоился.

   Выбежав на площадь, я увидел там уже изрядное количество народа и Полоза, продолжавшего беспрерывно колотить по билу молотком. Подскочив к бойцу, я выдернул из его стиснутых пальцев рукоятку молотка и, встряхнув за плечи, спросил:

   - Что случилось?

   Тот, переведя взор с наполняющих площадь людей на меня, мотнул головой и крикнул:

   - Господин сержант! Набег! Горцы идут!

   Похоже, парень был в состоянии лёгкой паники. Ну, разумеется. Первый набег в его жизни, в отражении коего ему придётся участвовать. Вот и переволновался маленько...

   - Так, хорошо, - своим спокойным тоном я постарался привести его в чувство, - где идут? Сколько? Как далеко от нас?

   - Так на перевал же идут! - ещё не успокоившись и пытаясь голосом побудить нас действовать, воскликнул Полоз.

   - Хорошо, - повторил я ещё раз, - я это понял. Только доложи спокойно и по пунктам. Итак, первое: сколько их?

   Парень, переведя дух и отпив воды из протянутого ковшика, уже более спокойно сообщил:

   - Сотен пять, не меньше. Их Грызун увидел, когда они к перевалу поднимались. С утра в сумерках еле разглядел. И меня сразу же к вам отправил. Чтоб готовились, значит...

   - Понятно, - протянул я, - ну-ка, посиди там пока, - указал я на лавочку у колодца и огляделся по сторонам. Заметив стоящего неподалёку старосту, подошёл к нему.

   - Сколько у тебя бойцов наберётся?

   - Ну... сотни две с половиной будет, - подумав ответил тот, - да ты не подумай чего, сержант. Для нас это дело привычное. Они, что ни год, к нам забегают. Только вот, что-то многовато их на этот раз, - помолчав, в раздумье добавил он, - уж и не знаю, как выдюжим...

   - Давай, собирай всех, кого можно и - на стену. Ворота закрыть и завалить. Будем держаться, пока помощь не подойдёт.

   - Какая помощь? - изумился староста, - Откуда ей тут взяться?

   - Из города, - ухмыльнулся я, - сейчас гонца отправлю. Цыган! Ко мне!

   - Да? - с сомнением посмотрел на меня староста. Но, ничего не сказав, отошёл к столпившимся на площади односельчанам и принялся отдавать необходимые распоряжения по организации обороны посёлка.

   Между тем я, пристроившись на той же лавочке у колодца, где сидел и Полоз, торопливо строчил записку на имя майора Стоури. Дописав, свернул особым образом и, запечатав воском, приложил сверху перстнем, полученным мной ещё в столице перед отправкой на границу. Осмотрев оттиск, повернулся к гонцу.

   - Значит так, Цыган, - начал я инструктаж, передавая ему письмо, - берёшь кобылу Дворянчика заводной и что есть духу летишь в город. Письмо передашь майору лично в руки. И сразу же возвращайся назад с подмогой. Всё понял?