Псы границы - Быков Андрей

   - Значит так, Цыган, - начал я инструктаж, передавая ему письмо, - берёшь кобылу Дворянчика заводной и что есть духу летишь в город. Письмо передашь майору лично в руки. И сразу же возвращайся назад с подмогой. Всё понял?

   - Так точно, понял, господин сержант!

   - Да вы что, сержант!? - тут же встрял в разговор Дворянчик, - Чтоб я какому-то цыгану свою лошадь отдал!? Да ни за что на свете! Его сейчас только выпусти... Потом поминай, как звали! Не дам!

   - Заткнись, - ровным голосом посоветовал я ему, - я это даже обсуждать не буду. Кобылу отдашь. Цыган! Ты ещё здесь? А ну - марш за ворота! И помни: наша жизнь зависит от тебя.

   Цыган повернулся к Дворянчику и протянул ему свою гитару.

   - Возьми. Сохрани, пока не вернусь.

   Граф исподлобья взглянул на него и, взяв в руки гитару, пробурчал:

   - Смотри... Если хотя бы захромает - убью...

   - Не боись, граф! - белозубо оскалился Цыган, запрыгивая в седло своего вороного, - всё будет нормально!

   После чего намотал на руку повод альбиноски и, пронзительно свистнув, намётом вылетел за деревенские ворота. Дворянчик обречённо посмотрел ему вслед, вздохнул и вялой походкой направился к дому старосты, держа в правой руке цыганскую гитару.

   К отражению нападения деревенские жители готовились споро и организованно, без лишней суеты выполняя всю необходимую работу. Сразу видно - не впервой в осаду садятся. Да и набег горцев - это ж не планомерная осада. Прибегут, под стенами пошумят, пограбят, чего смогут, да и назад отхлынут. Одно только смущало меня: много их слишком. Как бы на серьёзный штурм не пошли. Дай бог тогда удержаться, за ограду их не пустить. Не то - конец деревне. Всех вырежут. А кого не прирежут - в полон уведут.

   По выражениям лиц окружавших меня людей было видно, что не меня одного терзали подобные мысли. Потому и готовился народ к осаде основательно. Запасались стрелами, камнями, кипятили воду, точили топоры, вилы, лопаты, готовили к бою копья и прочее оружие, у кого что нашлось. В дело шло всё, что только можно было использовать в бою для поражения противника.

   Горцы появились под стенами спустя пару часов после того, как за Цыганом были закрыты ворота. Первыми примчались немногим больше сотни всадников на полудиких лохматых коняшках. Довольно малорослых, но злых и необузданных. Как сами горцы с ними управлялись - ума не приложу. По моему мнению, так этих полудиких лошадей вообще объездить невозможно...

   Всадники покрутились в поле, промчались вокруг всего селения, не приближаясь на дальность полёта стрелы и, сгрудившись напротив ворот, принялись о чём-то совещаться. Вероятно, верхом у горцев ездили в основном вожаки и особо выдающиеся воины. Ну, и ещё те, у кого хватило средств заиметь себе такого коника. Остальные передвигались пешком.

   Пехота подошла ещё где-то через час и расположилась прямо в поле, растянув плащи для укрытия от солнечных лучей или дождя, буде таковой вдруг случится.

   Мы наблюдали за ними со стен, ничем не провоцируя и не пытаясь раздразнить. В данном случае в наших интересах было, чтоб они как можно дольше простояли под стенами, не предпринимая попыток к штурму.

   Горцы, посовещавшись ещё немного, отправили к нам парламентёра. Размахивая высоко над головой зелёной веткой, как знаком для ведения переговоров, он подскакал под самую стену и закричал:

   - Эй! Кито главний? Ходи сюда! Гаварить будэм!

   - Говори, - предложил староста, перевешиваясь через стену, - чего хотел?

   - Ти кито? - спросил горец, - с кем папала гаварить нэ буду!

   - Староста я здешний. А ты кто?

   - А я - могучий жигит - Аштан. Миня все горы знают! Слышал про миня?

   - Послушай-ка, могучий жигит, - я перегнулся через стену рядом со старостой, - я - десятник конно-пикинёрного полка Его королевского величества - сержант Грак. Прибыл сюда для охраны границ от разбойников и грабителей. И потому спрашиваю тебя: вы для чего сюда пришли?

   - Пилёхо охраняешь, сержант, - захохотал довольный горец, - сматри! Ми - зидэсь, - он повёл вокруг себя рукой, - а ти - за стэнка сидишь, в поле нэ ходишь. От страха дрожишь, что я, могучий жигит Аштан, за тивой стенка пириду, тибя убью, тивой женшин сибе вазьму, тивой сын - мой раб сиделаю! А!? - и вновь захохотал, покачиваясь в седле от смеха.

   Лица стоявших рядом сельчан побелели от гнева. У одного скрипнули зубы, второй сжал в руках древко копья так, что казалось - оно вот-вот хрустнет. Зелёный вскинул лук, целясь в наглеца.

   - Отставить! - скомандовал я.

   Боец, плотно сжав губы и сузив глаза, медленно ослабил тетиву.

   - Слушай, жигит, - вновь повернулся я к посланнику, - ты сюда по делу прибыл? Или так просто, посмеяться и поглумиться? Ежели по делу, то дело и говори. А ежели нет, так враз стрелу в горло схлопочешь!

   - Канэчна - па дэлу! - Аштан, похоже, понял, что дальше шутить не стоит, а то и впрямь стрелой между глаз получить можно, - Важди наши собрались, пагаварили и велели вам, чтоб ви нам выкуп дали!

   - Какой выкуп? - уточнил я, - Чего хотите?

   - Харашо, силюшай, - осклабился довольный жигит, - Золотых монет - два штука с каждый дивор. Патом - вино. На наши десять воинов - дива ведро. Мука - десат телега. И ещё - бараны. Каждый наш воин - по дива баран. И - дэвушка! Пият раз вот по стока, - он поднял над головой растопыренные пальцы обеих рук.

   - Не многовато ли будет? - усмехнулся я.

   - Нэт! - замотал он головой, - Харашо будэт!.. Кагда дашь?

   - Послушай, жигит, - заговорил староста, - ты же должен понимать, что сразу на такие вопросы ответ не дают. Надо подумать, посоветоваться с уважаемыми людьми, решить, что мы можем сделать. Сам знаешь - время надо.

   - Харашо, думай, - милостиво разрешил Аштан, - кагда ответ скажишь?

   - Завтра приходи!

   - Нэт!! Сегодня! Вэчэром пириду. Тагда скажешь!

   - Хорошо, - согласился староста, - приходи вечером. Тогда и поговорим.

   - Ха! - воскликнул довольный горец и, взмахнув плёткой, умчался к своим.

   - Ну? Что будем делать? - повернулся староста ко мне.

   - Тянуть время, - пожал я плечами, - что нам ещё остаётся?

   Разумеется, ни я, ни староста, ни кто-либо ещё из жителей посёлка выполнять требования налётчиков и не собирались. Но и дразнить их раньше времени тоже не стоило.

   А потому, когда вечером к окружающей деревню стене примчался весь такой обнадёженный и предвкушающий "жигит Аштан", ему было объяснено, что просят они много, в деревне столько всего не наберётся. А потому поселковые готовы откупиться, но за гораздо меньшую цену. Аштан попробовал торговаться, но я напомнил ему, что он всего лишь посланник. И принимать решения не может. А потому пусть пойдёт и передаст своим вождям, что ему было сказано. А ежели вожди на это не согласные, то тогда горцы вообще ничего не получат. Захотят штурмовать, пожалуйста. Ещё не известно, кто из них в живых после штурма останется. А так, хоть с каким-то прибытком, но зато домой все живые вернутся.

   Вняв моим аргументам, Аштан ускакал обратно к своим.

   Судя по всему, совет их вождей затянулся надолго, постепенно перейдя в пьянку. Пили они вино, заблаговременно "забытое" сельчанами в одном из погребов, выстроенных в саду, разбитом в паре сотен саженей от посёлка. Идея была моя. По опыту службы на западной границе, где приходилось иметь дело со степными кочевниками, я знал, что устоять им перед выпивкой практически невозможно. И очень надеялся, что, обнаружив в погребе вино, первое, что они сделают, это выпьют столько, сколько в них поместится. И ещё добавят... Что, собственно, и случилось. В этом смысле горцы ничем не отличались от степняков.

   Короче говоря, грозные захватчики и поработители, так ни до чего и не договорившись, к полуночи были наполнены вином, как овечий бурдюк. От их стоянки слабо доносились пьяные голоса, песни и прочий шум.

   - Самое время напасть на них, - тихо проговорил староста, вслушиваясь в темноту.

   - Нет, - покачал я головой, - у тебя хоть и хорошие бойцы, но в военном деле люди неопытные. А в темноте всякое приключиться может. Ещё, не дай бог, друг друга покрошат. А нам каждого человека беречь надо. Да и злить их раньше времени не стоит. Они завтра до обеда только в себя приходить будут. Пока между собой договорятся, пока гонца к нам зашлют, пока мы своё время потянем... Глядишь, ещё день пройдёт. Им-то куда спешить? Они ж про Цыгана ничего не знают. Уверены, что подмоги нам ждать неоткуда. А там уж как-нибудь ещё пару дней продержимся.

   - Гляди, сержант, - проговорил староста, - ты у нас человек военный, опытный... Как бы чего худого потом не вышло. Не упустить бы случай...

   - Ну, подумай сам. Ну, выйдем мы за ворота. Ну, побьём их сколько-то, разгоним по всему плато. Так они ж завтра опять здесь соберутся. Только будут уже трезвые и злые. Это ж как медведя подранить, да не убить. Ты понимаешь, что они тут тогда вытворять начнут?