Орел в песках - Саймон Скэрроу

— Да конечно! — Макрон расхохотался. — Брось, Катон, этого не будет.

— Почему?

— У них нет ни единого шанса. Кучка крестьян и пастухов против профессиональных солдат? Вспомогательные когорты легко распугают кучку крестьян и приведут местных жителей в чувство. Даже если они замышляют восстание, то сообразят, что сирийские легионы у них на пороге. Сколько бы ни было мятежников, им не сравниться с легионами. А если местные проявят строптивость — легионы налетят и втопчут их в пыль.

— Да, — согласился Катон. — Я уверен, что им это известно…

— Но?..

— Не знаю. — Катон нахмурился. — С того момента, как мы появились в этой провинции, у меня чувство, что мы в трутнице. От малейшей искры все полыхнет, и Иудея покроется пожарами. Если окажется, что подозрения Нарцисса обоснованны, тогда никакой помощи из Сирии не будет.

— Да. Но Баннус и его ребята этого не знают.

— Точно? — Катон поднял голову. — Не уверен.

Макрон фыркнул.

— А теперь что придумал? Что Лонгин заключил сделку с каким-то полудиким варваром-бандитом, прячущимся в холмах? Тебе не кажется, что это за уши притянуто?

— Не совсем, — устало ответил Катон. — Если Баннус узнает, что Лонгин откажется выступать, то поднимет восстание, зная, что противостоять мятежникам будут только вспомогательные когорты. Этого достаточно, чтобы подтолкнуть его к действиям. А Лонгин, получив восстание, может оправдать просьбу о подкреплении. Оба получат то, чего хотели. Совпадение? Вряд ли.

Макрон помолчал.

— Римский генерал идет на сделку с бандитом… Ужасно даже подумать.

— Нет. Обыкновенная политика.

— Но как Лонгин связывается с Баннусом?

— Должен быть какой-то посредник. Опасная работа, конечно, но за хорошую цену Лонгин наверняка найдет кого-то, кто отыщет Баннуса и даст понять, что легат обещает не вмешиваться. Тогда останется только подтолкнуть местных к восстанию, а Скрофа с Постумом великолепно потрудились, чтобы раздуть пожар недовольства.

— Раздуть пожар недовольства? — Макрон улыбнулся. — Ты тайком стихи не сочиняешь?

— Просто выражение такое. Макрон, не отвлекайся. — Катон собрался с мыслями и продолжил: — Я не уверен, что сам Лонгин точно понимает, чему потворствует. Похоже, Баннус связался и с парфянами. Думаю, они обещали ему оружие для его людей. Конечно, они в этом не призна́ются. Все, что им удастся сделать, чтобы расшатать власть Рима на Востоке, входит в одну большую игру, обычную для парфян. Однако если они узнают о договоренностях Баннуса с Лонгином, то сразу увидят возможность поквитаться с Римом раз и навсегда. Как только Лонгин покинет Сирию с восточными легионами за спиной, руки у Парфии будут развязаны. И если они не станут медлить, то захватят Сирию, Армению, Иудею, Набатею, а может, даже и Египет. — Глаза Катона расширились, когда до него дошел смысл его собственных слов. — Египет! Если они захватят его, то наложат лапу на житницу, которая кормит Рим. Они смогут вынудить Рим к миру на любых условиях, какие пожелают.

— Остынь! — Макрон поднял руку. — Ты гоняешься за призраками. Вспомни, Катон, ты же просто перечисляешь возможности. — Центурион улыбнулся. — Еще очень далеко до того, чтобы положение стало угрожающим для Рима.

Катон не удержался от улыбки, сообразив, куда завели его собственные рассуждения. Тем не менее ставки слишком высоки, а времени, чтобы принять меры, совсем мало. Пока не придет подтверждение о назначении Макрона префектом Второй Иллирийской, два офицера мало что могли предпринять — только наблюдать, как разворачиваются события.

— Верно. Буду думать о том, что происходит здесь и сейчас.

— Пока что это самое лучшее.

Катон кивнул, достал свежую тунику и натянул ее через голову.

— А ты? Как прошел патруль с Постумом?

— Не считая мелкой стычки с грабителями, я разобрался в маленьких шалостях, которыми занимаются Скрофа и большинство его офицеров. Они взимают с набатейских караванов дорожные поборы — простые и незамысловатые. Они принуждают владельцев караванов платить, а иначе на караван нападают грабители и скрываются с добычей. Постум любезно предложил мне войти в долю. Нужно ли говорить, что я вежливо отказался, хотя соблазн был велик.

— Представляю.

— Так или иначе, у меня появилась идея, как положить конец их жульничеству. Но сначала я должен принять командование и связаться с людьми в Петре.

Катон с любопытством поглядел на друга:

— Всего несколько дней тут, и уже дела с местными. Я в восторге.

— Разумеется. — Макрон был доволен собой. — Давненько у меня не возникало такой идеи. Жду не дождусь посмотреть на лица грабителей, когда они попробуют напасть на следующий караван, который пойдет по нашей земле.

Макрон продолжал улыбаться, и Катон в конце концов сдался:

— Ладно. Я заинтересовался. Сделай одолжение, объясни свой блестящий план!

Раздался громкий стук в дверь, и Катон, досадливо покачав головой, крикнул:

— Войдите!

Дверь распахнулась. Вошел один из писарей Скрофы, встал смирно и отсалютовал Макрону.

— Префект ждет тебя в штаб-квартире немедленно.

Центурионы обменялись взглядами, и Макрон ответил:

— Хорошо. Придем, как только центурион Катон закончит одеваться.

— Командир! — писарь нахмурился. — У меня приказ позвать только тебя.

— Ты позвал. А дальше я сам разберусь. Иди.

— Да, командир. — Писарь отсалютовал и повернулся к выходу.

Катон посмотрел на Макрона:

— В чем дело?

— Думаю, Скрофа хочет разобраться с разногласиями, возникшими у нас с центурионом Постумом во время патрулирования.

Катон не смог скрыть раздражения:

— Прекрасно. Опять драка?

— Вроде того. Постум очень хотел сравнять счет, как только вернемся в форт. Видимо, решил действовать по официальным каналам. Пожалуй, ты мне понадобишься как свидетель.

Префект Скрофа был не один, когда Макрон и Катон появились в его кабинете. Постум стоял позади и чуть сбоку от командира. Оба повернулись навстречу вошедшим.

— Давно пора, — резко сказал Скрофа. — А что здесь делает центурион Катон? Я его не звал.

— Я попросил его, — ответил Макрон. — Мы явились, как только получили сообщение.

Скрофа несколько мгновений смотрел на Макрона:

— Пока я префект Второй Иллирийской, я старший в форте. Так что ты подчиняешься мне, центурион Макрон.

— Это справедливо, командир. — Макрон наклонил голову. — То есть пока ты префект.

Скрофа поджал губы, пытаясь справиться с приступом гнева, вызванного ответом Макрона. Потом глубоко вздохнул и продолжил:

— Очень хорошо. Я думаю, мы прекрасно друг друга поняли. Но я бы на твоем месте не торопился заменять меня. Еще какое-то время.

Постум кашлянул.

— Командир, я уверен, что центурион Макрон прекрасно знает порядок. Может, мы займемся действительно важными делами?

— Что? — Скрофа раздраженно взглянул на подчиненного. — Впрочем, ладно. — Он снова повернулся к Макрону и, собравшись, заговорил более официальным тоном: — Центурион Постум подал официальную жалобу о твоем поведении в связи с тем, что имело место во время патрулирования.

Макрон не удержался от короткой улыбки в ответ на напыщенный слог префекта и тяжеловесные формулировки.

— Что смешного, центурион?

— Ничего, командир.

— Что ж, ты ударил центуриона Постума в присутствии его солдат, а потом захватил командование и приказал атаковать каких-то арабов, препятствовавших продвижению каравана.

— Препятствовавших продвижению… — Макрон не удержался от смеха. — Отличный подбор слов, центурион Постум. Если хочешь сказать, что я принял командование твоими солдатами, чтобы спасти караван от грабителей, потому что ты этого не сделал, — тогда да, я согласен с твоим заявлением.

Постум, задрав подбородок, ответил:

— Слова неважны. Дело в том, что я был законным начальником этих солдат, а ты узурпировал мою власть.

— Потому что ты не справился со своими законными обязанностями. — Макрон ткнул в Постума пальцем. — Ты бы сидел на заднице и позволил грабителям уничтожить караван.

— Это несущественно для обвинений, которые я выдвинул против тебя.

— Несущественно? — Макрон рассмеялся. — Именно по этой причине мне пришлось принять командование.

— А избиение коллеги-офицера? — вмешался Скрофа, нависнув над столом. — Это как? Ты отрицаешь?

— Нет. И я сделал бы это снова, — отрезал Макрон. — И не зря. В общем, если действительно хотите попробовать, я с радостью предстану перед настоящим военным трибуналом в Риме. Мое право — требовать этого, вы прекрасно знаете. Итак, префект, желаешь продолжать эту глупость?

Скрофа мгновение разглядывал Макрона, потом расслабленно откинулся на спинку кресла и выдавил улыбку.