Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары - Гай Орловский

Она посмотрела надменно.

—С какой стати? Я из рода Маккейвинов...

—Тогда у вас здесь цель? — спросил я напористо, нельзя упускать инициативу из своих рук, иначе тут же на чем-то да попадусь. — Вы кого-то ищете?.. Или что-то? Какой-нибудь талисман... Ах да, вы спрашивали о лорде Говерне... Он нужен вам лично или же понадоби­лось что-то из его карманов?.. Простите за такие под­робности, но я в самом деле, как профессиональный Помогатель, стараюсь больше узнать, чтобы помочь, так помочь...

Она произнесла таким мертвым голосом, что даже для привидения он чересчур мертвый:

—Я леди Джаненна... из рода Маккейвинов, уро­жденная Бренданская... Я была невестой лорда Говерна из древнего и благородного рода Ялмасидов...

—Брак был вам навязан? — спросил я. — Что де­лать, династические браки служат великой цели гу­манизма и взаимопонимания между народами и обы­чаями.

Она покачала головой.

—Нет, мы с Бонивэ росли в соседних поместьях, играли с детства, а когда чуточку повзрослели, угово­рились, что поженимся и больше никогда-никогда не расстанемся.

—Что-то... случилось?

Она произнесла так же мертво:

—Родители наши договорились о свадьбе, назначи­ли день. Разослали гонцов с приглашениями. Все друзья сообщили, что прибудут с радостью.

—Поздравляю, — сказал я торопливо. — Это даже вдохновляет!

Она посмотрела на меня мертвыми глазами.

—Но в день свадьбы он отказался. Лорд Говерн от­казался!

—От свадьбы?

Она наклонила голову.

—От меня.

—В смысле... это как?

—Через три дня он женился, — произнесла она. — На другой женщине. Как сообщили мне, ее род не столь древен, как мой, зато намного многочисленнее, неимо­верно богат и владеет обширными землями на востоке Уламрии.

Я пробормотал:

—   То есть он взял и отказался от вас... ради богатст­ва?.. Что-то не укладывается... Сколько вам было?.. Я имею в виду, сколько было ему, вы и сейчас ребенок...

Она ответила холодно:

—Ему было девятнадцать лет. Но при чем здесь...

—Что-то не состыковывается, — пояснил я. — В де­вятнадцать лет мы все еще чистые и честные. Даже в двадцать некоторые еще вполне... Это в двадцать пять — сплошные сволочи, а в тридцать на мужчине клеймо ставить некуда, женщины тоже сплошные... ну, сплошные. Как внутри, так и снаружи. Но в девятнадцать?.. Не-е-ет... Вы расследование проводили?

—Что-о-о?

—Выясняли, — сказал я терпеливо, — почему вдруг он поступил так?

Она пожала плечами.

—   Он предал меня — этого достаточно. Опозорил!.. И теперь я, дождавшись, когда в их проклятом роду на­конец появится отпрыск мужского племени, уничтожу его самым жестоким образом!

Я сказал с уважением:

—   Да, если женщина мстит, то уж мстит. Мало не покажется.

—   Моя месть будет страшна...

Я сказал искательно:

—   Знаете что, вы ждали с местью столетия, подожди­те до завтра, хорошо?

Она прошептала в ужасе:

—Столетия?

—Это немного, — заверил я, — для привидений, ко­нечно. Но вам все равно, правда? Прошу вас, подожди­те до завтра...

—Зачем? — спросила она.

—Я выясню все детали, — пообещал я, — которые сделают вашу месть еще слаще!..

Она посмотрела несколько озадаченно.

—Как это?

—Убить, — сказал я проникновенно, — это так мало!.. Особенно для мужчины. Мы же каждый день рискуем жизнью, а на войне так и вообще... Я помогу вам наказать мерзавца так, что все его древо знатного рода содрогнется!.. Хорошо?

Она посмотрела на меня с великим подозрением.

—Если обманываешь, то я ночью приду и задушу тебя!

—Все мы обманываем женщин, — признался я, — но это вынужденная самозащита, однако вы сейчас не сов­сем женщина, а ее высшая эманация, потому в самом деле обещаю разобраться и... помочь!.. Кстати, только сейчас сообразил... А сколько ему сейчас лет?

Она посмотрела с великим изумлением.

—Он давно мертв, но это при чем?.. Его подлый род жив!.. Моя обесчещенная честь требует... да, требует!.. Он опозорил мой род, а я отомщу его роду!.. Иначе как?

—Ну да, — пробормотал я несколько ошалело, — как жить, вы правы... Помните, я Помогатель, даже Вели­кий Помогатель!.. Давайте завтра встретимся здесь же, хорошо?.. Я могу оставить дверь открытой.

Она ответила высокомерно:

—   Сейчас я даже не вижу этих стен. Я приду завтра.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Отомстить роду», — повторил я. Ну да, это у нас там в моем сумасшедшем мире бегают сами по себе, каждый индивидуален, а здесь каждый благородный человек — листок, в лучшем случае — веточка на могучем стволе рода. И каждый знает свою родословную, гордится ею, а сам трясется, чтоб не опозорить, быть достойным, а в идеа­ле — еще больше прославить всю родословную.

С этой точки зрения вполне естественно отомстить не самому провинившемуся, а его потомкам, что не сами по себе, а в первую очередь веточки на гордом дре­ве их рода!

То есть она тем самым бьет все-таки по унизившему ее лорду Говерну, настигая его и там, обрывая послед­ние ветки на его древе, обрекая древо на смерть, а тем самым и самого изменившего ей Бонивэ.

Все логично, все в рамках здравого смысла.

Я чуточку повеселел, ощутив, что мир не абсурден, все строго по законам и нормам. Когда-то нечто подоб­но было и у нас, что лишний раз доказывает общее про­исхождение и развитие до какого-то момента, а потом некий катаклизм вырвал этот мир и передвинул в сис­тему трех солнц и трех лун.

— Все правильно, — сказал я, — уважаю людей с чув­ством чести и строгими принципами. Вы совершенно правы в своем стремлении наказать виновных. Лорд Говерн поступил подло!.. Я бы даже посоветовал уда­рить побольнее...

Конечно же, ничего о ее женихе я узнавать не стал, оно мне надо, нужно делом заниматься, а не хренью какой-то. Я же не сыщик-любитель, а птица крупного полета, меня только крупные вещи интересуют, чтобы размерами не меньше зеркального шкафа...

Она вышла из стены сразу же по наступлении пол­ночи, что значит раньше то ли нельзя, то ли не получа­ется, а сейчас вот как только можно, так сразу, на блед­ном кисельно-молочном лице замечаю признаки не­терпения.

Я сказал с энтузиазмом:

—   Все узнал, все выяснил!.. Садитесь, пожалуйста!.. Мне так легче, когда дама сидит, я не могу ее напоить и эта... ну... накормить, потому хотя бы сесть предложу.

Она села, я сказал с жаром:

—   Как я и чуйствовал всеми фибрами своей чуйственной души, вы не так истолковали, дорогая леди!..

Она нахмурилась.

—   Что-о?

Я сказал торопливо: