Страсть за кадром - Мэри Джойс

Она была первой, кто пел дифирамбы Джо и хотела счастья Лизи, но сегодня ей не хотелось думать об этом. Это только усилит боль от того приговора Лоренсу, который она вынесла. Для поездки в Париж Лизи решила сделать несколько покупок по дороге домой.

- Может, я найду такое, что убьет Джо наповал на празднике Нового года, сказала она.

Бретт отказалась, ссылаясь на утомительность посещения магазинов, и они расстались по пути к метро.

Бретт продолжила прогулку, чувствуя себя глубоко несчастной. За последние несколько дней она решила подойти к своей собственной жизни так, как она это сделала с работой. Нельзя откладывать то, что волнует, на потом, надо вникать и заниматься этим. Такой вариант деятельности выработался в связи с завещанием. Она подписала его два дня назад.

Бретт завернула за угол и остановилась у "Пьера Отель". Длинная вереница блестящих черных лимузинов начала выстраиваться, а водители в униформе помогали одетым в вечерние платья и смокинги гостям, направляющимся на бал. Она убедила себя в пользе действия и поняла, что должна увидеть Барбару, Сомнение и страх заставили бросить эту попытку в прошлый раз; те же чувства возникли у нее и сейчас, но ей необходимо было сдвинуться с мертвой точки и попытаться помириться с ней или, по крайней мере, получить ответы на свои вопросы. Она глубоко вздохнула и пошла к дому Барбары.

- Могу я вам чем-нибудь помочь? - спросил консьерж в коричневом пальто.

- Я полагаю, вы меня забыли, Джордж. Прошло много времени. Я - Бретт Ларсен, дочь Барбары Норт.

- Боже мой, мисс Бретт! Вы заставляете меня вспомнить о своих годах, сказал он.

- Да вы совсем не изменились, - ответила Бретт.

- Ваша мать так обрадуется, увидев вас.

Я сообщу ей.

- Я бы хотела сделать ей сюрприз, Джордж.

Во время пожара Бретт предпочитала бы видеть пожарников, чем общаться с ними по интеркому.

- Да, конечно, мисс. Пройдите направо.

Бретт нажала на кнопку вызова лифта и только потом заметила, что лифт стоит на первом этаже. Ее волнение все усиливалось.

"Зачем мне это надо?" - удивлялась она. Бретт понимала, что Барбара не могла измениться. Она была такой же эгоистичной и бесчувственной и не заслуживала еще одного шанса.

Потом она сообразила, что ей было безразлично, изменилась Барбара или нет. Ей только надо было, чтобы ее мать раз и навсегда прочувствовала, насколько жестокой она была и какой несчастной сделала свою дочь. А что если Барбара думала о своих поступках все эти последние три года? Может быть, она действительно обрадуется, узнав, что Бретт решила дать ей шанс как матери?

Бретт отогнала все наплывшие эмоции и поняла, что будет мучиться от неистраченных чувств к Барбаре, пока не прекратит бегать от нее и не повернется к ней лицом.

Она позвонила в дверь. Через несколько секунд она услышала голос Барбары:

- Мальчики, пользуйтесь служебным входом. А пока шампанское холодное, все, что происходит вокруг, - мне безразлично.

Барбара открыла дверь в красном сатиновом топе, обнажавшем большую часть ее теперь уже обвисшей груди, и брюках того же цвета, причем и то и другое было ей узко. Судя по макияжу, создавалось впечатление, что она не умывалась со вчерашнего дня, однако прическа была свежей, словно только что из салона.

- Ты не от Шерри Лехмана, - сказала Барбара, разочарованная, что это не был ее постоянный поставщик винного магазина.

Мгновение она смотрела на Бретт, будто пытаясь определиться во времени.

- Разве я тебя ждала?

- Нет, Барбара, я просто неожиданно свалилась.

Бретт была застигнута врасплох таким приветствием матери.

- Не бери в голову. Заходи, Бретт, - сказала Барбара и исчезла в гостиной.

Бретт закрыла за собой дверь. Все стояло на тех же местах, вот только стало немного поблекшим. Неаккуратный букет засохших роз стоял на потертом подлокотнике замшевой тахты.

- Итак, ты приехала из... Лондона? - спросила Барбара, присаживаясь.

- Я была в Париже и недавно вернулась домой на праздники, чтобы проведать тетю Лилиан. Она болеет.

"Что с ней случилось?" - недоумевала Бретт.

- Не знаю, что тебе надо, но сразу скажу, что денег тебе дать не могу, сказала Барбара.

- Я пришла к тебе не для этого.

Барбара проигнорировала ответ Бретт и продолжила:

- Этот подонок Джереми стоил мне целого состояния! Ничтожная мелкая слякоть. Он пользовался мной!

Барбара разволновалась.

- Истратил триста тысяч долларов на реконструкцию этого чертового дряхлого магазина, не задумываясь о последствиях. Антиквариат, коллекционные вещи - ха! Как только у него появилось то, что ему хотелось, он бросил меня. Но я показала ему... Закрыла все его счета и развелась с ним. А магазин не продержится и двух месяцев - никто из моих друзей не придет туда. Он вынужден будет закрыть его, и тогда он вернется умолять, чтобы все было по-старому, но будет слишком поздно.

Барбара допила остатки виски.

- Очень сожалею, что твое замужество не состоялось, - тихо сказала Бретт.

Она не знала, что еще надо было говорить. Казалось, что Барбара витает в собственных мыльных пузырях, и Бретт не могла сообразить, как добраться до нее. Она удивилась тому чувству стеснения, которое почувствовала, когда выпивала ее мать.

Барбара потянулась к бару на колесиках и налила еще.

- Он был молод и красив, но всегда был таким холодным со мной. Казалось, что со мной ребенок, а не мужчина.

Бретт почувствовала отвращение от этих слов и отпрянула, словно ее хотели ударить.

- Неужели все было так ужасно!

- Господи! Я рада, что избавилась от него, - сказала Барбара, пропуская мимо ушей вопрос.

Она отпила из бокала, моментально ушла в свои мысли, затем сказала:

- Я не знаю, как у тебя это получается. Я никогда не могла жить в Европе. Каждый казался мне.., иностранцем.

- И мне тоже, особенно в Париже. Бретт чувствовала потребность начать разговор:

- Барбара, я хотела поговорить с тобой о нас и о том, что происходило до моего отъезда в Париж. У меня накопилось много вопросов без ответов.

- Я говорила тебе, что не смогу дать тебе денег? - снова спросила Барбара.

- У меня достаточно денег. Это не причина по...

- Он снабжает тебя деньгами, так? Тебя прислал сюда мой отец? - завизжала Барбара. - Это он, да? Лучше держись подальше от него - он жестокий человек. Я знаю - поверь мне, я знаю.

Глаза Барбары стали остекленевшими и сосредоточенными, словно она рассматривала что-то, что могла видеть только она.

- Почему ты думаешь, что он жестокий, Барбара? - умоляла Бретт.

- Оставь меня одну! Уйди и оставь меня одну!

- Я пытаюсь понять тебя, Барбара, хочу найти смысл в твоих словах, а ты не можешь мне помочь.

Горло Бретт горело, когда она старалась сдержать гнев и боль. Она подошла к Барбаре и дотронулась до нее. Барбара вздрогнула и повернулась спиной, как ребенок, верящий в то, что, если он не видит тебя, значит, тебя нет.

Тотчас что-то закрылось внутри Бретт.

Она всегда так стремилась к ней, а Барбара всегда прогоняла ее от себя.

- Хорошо, Барбара, я уйду. Но знай, что я больше никогда не потревожу тебя.

Глава 15

- Это как в кино!

Первое, что Лизи собралась сделать по приезде в Париж, - это увидеть мастерскую Бретт. Строительство уже закончилось, оставались последние штрихи.

На стенах висели увеличенные снимки Бретт.

- Никогда не видела таких интенсивных красок. Они еще не высохли? спросила Лизи.

- Нет, они полихромные, я увидела их в рекламе. Люблю богатые цвета с блеском, - объяснила Бретт.

Она была рада, что Лизи решила вернуться вместе с ней. После своего неприятного похода к Барбаре она обрадовалась, что находится за пять тысяч километров от семейных передряг.

Они вернулись к тому, что Бретт называла коммерческий придел студии. В комнате-складе с поддерживаемой постоянной температурой были сложены рулоны с пленками и химические препараты, а также сейф, в котором Бретт оставляла дорогостоящее оборудование. Следующей от склада была темная комната, а за ней два кабинета.

Операционный центр Терезы включал картотеку, записи, графики и документы, связанные с деятельностью студии. Бретт освободилась от всего этого с удовольствием.

- Твои снимки, должно быть, действительно впечатляют, - сказала Лизи.

Бретт провела пальцами по немного шероховатой поверхности стола.

- Иногда, - смущенно ответила она. Но на самом деле она гордилась, что все больше и больше клиентов узнают о ней и заинтересованы с ней работать. Она добилась этого, не выставляя напоказ имени своего деда, и доказала, что может позаботиться о себе сама. Было много такого, что она еще должна была узнать в фотографии, но она была благодарна за сегодняшний успех.

- Даже не знаю, будет ли у меня когда-нибудь такое, - отозвалась Лизи.

- Ты что, ребенок? Я уверена, что будешь знаменитым радиожурналистом.