Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая - Коллектив авторов

Итак, вряд ли есть необходимость как в ином подходе к субъективному критерию или устранению его из формулы неосторожности, так и в замене его так называемой «специальной» вменяемостью[193]. Мы не находим также оснований для закрепления в законе упомянутого института. Переоценка же ситуационного фактора, равно как и переоценка фактора личностного, могут привести к ослаблению борьбы с неосторожной преступностью и ее профилактики в условиях научно-технического прогресса, к неосновательному освобождению виновных от ответственности и обязанности регулировать свое социально значимое поведение в любом случае, в любой ситуации.

В заключение следует специально подчеркнуть, что в УК РФ 1996 г. законодатель впервые регламентировал вопрос об уголовной ответственности лиц, которые не могли предотвратить общественно опасные последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психических перегрузок, предусмотрев в законе, что такие лица считаются невиновными и уголовной ответственности не подлежат (ч. 2 ст. 28 УК). Тем самым законодатель отверг предложения о закреплении в новом УК квазивидов вменяемости – «специальной», «профессиональной», «специально-профессиональной» и т. п. – как несовместимых с принципами вины и субъективного вменения[194]. Законодатель не пошел и по пути дифференциации уголовной ответственности на квазивиды: «ретроспективную», «позитивную», «негативную», «перспективную» и т. п. Но он фактически признал и последовательно провел в УК принцип полной и ограниченной уголовной ответственности и принцип ее дифференциации в зависимости от характера и тяжести преступления, формы вины и личности преступника.

§ 5. Юридическое лицо как субъект уголовной ответственности

Уголовному праву и уголовному законодательству зарубежных государств (Англия, Франция, США, Китай, Япония, Нидерланды, Португалия, Финляндия и др.) известны две категории субъектов преступления: физические и юридические лица. Квазиуголовная (административно-уголовная) ответственность юридических лиц установлена в Швеции, Германии и Италии. В уголовном законодательстве современной России понятия юридического лица как субъекта преступления мы пока не встречаем.

В связи с этим одни ученые (С. Г. Келина, А. В. Наумов, А. С. Никифоров, Т. А. Костарева, В. С. Устинов, С. И. Никулин, Е. Ю. Антонова и др.) законодательное урегулирование вопроса об уголовной ответственности юридических лиц рассматривают как шаг вперед в борьбе с преступностью. Другие авторы (Н. Н. Полянский, Н. Ф. Ку зн ецова, М. И. Бажанов, Л. Д. Ермакова, Т. В. Кондрашова, Л. К. Савюк и др.) высказывают сомнение в целесообразности либо полностью отрицают возможность подобного решения вопроса в рамках уголовного законодательства. Спор этот продолжается уже несколько десятков лет.

Например, Н. Н. Полянский писал, что даже английское право не безусловно включает юридическое лицо в число возможных субъектов преступления: корпорация не может быть привлечена к ответственности за деяние, влекущее за собой личное наказание, но корпорация может быть осуждена и подвергнута денежному взысканию (штрафу) за «пасквиль», за «причинение вреда» или за проявившееся в бездействии или злоупотреблении властью какой-либо обязанности, возложенной законом. Уголовное преследование корпорации предполагает недобросовестность мотивов действия или бездействия или, по крайней мере, умысел[195]. Твердых правовых оснований уголовной ответственности юридических лиц английское уголовное право не выработало, хотя, по выражению К. Кенни, «нужда в этом чрезвычайно велика»[196].

По мнению Б. А. Спасенникова, «принцип личной и виновной ответственности был провозглашен в конце XVIII в. во время Великой французской революции. Он вытеснил существовавшее до этого общее представление феодальной эпохи об уголовной ответственности не только за совершение преступления, но и за причинение любых опасных и вредных последствий. Но и после провозглашения этого принципа в ходе военных действий стороны облагали контрибуциями целые народы, накладывали штрафы на города». Автор делает предположение, что решение Европейского комитета по проблемам преступности Совета Европы, рекомендовавшего европейским государством установить уголовную ответственность юридических лиц, было принято с участием или, возможно, под давлением так называемых «зеленых» фракций, представленных в парламентах ряда европейских стран, а следовательно, в Совете Европы. Члены движения «зеленых» регулярно демонстрируют правовой нигилизм, их антиобщественные действия имеют отчетливую антиполицейскую направленность. Уступки «зеленым» могут привести к нежелательным правовым последствиям. Еще более настораживают предложения по уголовной ответственности юридических лиц за хозяйственные преступления, что может обратить в преступников учредителей, акционеров, сотрудников предприятий, не причастных к принятию решений, ведущих к общественно опасным деяниям, более того, позволит освободить от уголовной ответственности виновных. Интересным является то обстоятельство, что инициаторами предложений по уголовной ответственности юридических лиц за хозяйственные преступления являются страны с высоким уровнем организованной преступности, что наводит на версию о причастности преступного сообщества к этим инициативам, попыткам уйти от уголовной ответственности виновным.

На взгляд Б. А. Спасенникова, уголовная ответственность юридических лиц «растворяется» в дивидендах своих акционеров. Исходя из изложенного, он приходит к выводу, что юридическое лицо не обладает субъективностью, осознанно волевым поведением, не способно осознавать свою вину, нести уголовную ответственность, отбывать наказание, имеющее целью исправление, т. е. не может быть субъектом преступления. Рассмотрение юридического лица как субъекта преступления есть разновидность физического вменения (совершило деяние предприятие, государство и т. д.), игнорирующего нравственное вменение, т. е. отказ от решения принципиального вопроса об участии воли субъекта в совершении известного деяния, запрещенного под страхом наказания[197].

Суть аргументации противников уголовной ответственности для юридических лиц сводится главным образом к тому, что нет необходимости включать данный институт в уголовное законодательство, поскольку для ответственности этой категории лиц достаточно эффективных норм и санкций гражданского и административного законодательства. «Разбавление» же уголовного права нормами других отраслей права (гражданского, административного и т. д.) может привести к ликвидации уголовного права как самостоятельной отрасли права, превратить его в свод различных правовых дисциплин, труднодоступных для правоприменения в борьбе с преступностью[198].

Сторонники же концепции юридического лица как субъекта преступления, напротив, всячески подчеркивают, что сколь огромен ущерб, который причиняется экономическими, экологическими, компьютерными и некоторыми другими видами правонарушений, столь и неадекватны ему штрафные санкции, которые применяются к нарушителям в рамках гражданского и административного законодательства. Тем более, что вред, причиняемый при этом деятельностью юридического лица, значительно превышает ущерб, который может быть нанесен отдельным физическим лицом. В таких случаях, полагают адепты идеи уголовной ответственности для юридических лиц, целесообразно наказывать предприятия в уголовно-правовом порядке, так как гражданско-правовые и административные санкции оказываются неэффективными[199].

Особый импульс этот спор получил в ходе проводимой в настоящее время в России судебно-правовой реформы. Именно проблеме уголовной ответственности юридических лиц суждено было стать одной из наиболее острых тем, дискутировавшихся в процессе реформирования уголовного законодательства. И это вполне объяснимо, ибо для многих стало очевидным, что возможности повышения эффективности применения на практике традиционных норм и институтов уголовного права (доставшихся нам в «наследство» от советских времен) в основном уже исчерпаны. Поэтому необходим был поиск неортодоксальных подходов к проблеме повышения эффективности мер уголовной репрессии.

В конечном итоге поиск завершился предложением выделить в российском законодательстве юридическое лицо в качестве субъекта уголовной ответственности. Более того, в процессе подготовки нового УК РФ была разработана и предложена в качестве самостоятельной законодательная конструкция главы УК об уголовной ответственности юридических лиц de lege ferenda.