Слезовыжималка - Дэниел Хейз

— Ошибкой, — подхватил я в силу старой привычки заканчивать фразы. Даже те, что причиняли мне боль.

Когда мы обнялись на прощание, я понял, что она плачет. Тихо, почти беззвучно. Но потом она повернулась, и я так и не увидел ее слез. Это что-то изменило? Пожалуй, я смог бы поймать одну слезинку, упавшую на кусочек бумаги. Я дал бы ей высохнуть, вставил бы в рамку и повесил над кроватью. Чтобы помнить, что Промис что-то чувствовала, что ей не было все равно.

Я мог за ней проследить. Запросто. Конечно, искать девушку в Нью-Йорке — совсем не то же самое, что искать ее, скажем, в маленьком городке в штате Канзас. Однако я гордился умением понимать намеки (в своих прежних отношениях с женщинами я порой вообще извлекал их из ниоткуда). И я спросил себя, так ли я хочу вернуться в издательскую столицу, если не литературный центр всей страны? Так ли меня тянет видеть молодых людей, сверстников Промис, которые сидят в кафе, пишут в тетрадях и печатают на ноутбуках? Теперь, когда я сам не мог уже держать перо в руках, хотел ли я погрузиться в кипящую мешанину амбиций? Только для того, чтобы камнем пойти на дно среди тех, кто сумел приспособиться?

А я пытался? Да, я пошел и купил новую зеленую тетрадь, пару раз я приходил в библиотеку, занимал место за одним и тем же столом. Все как обычно, только без Промис (наверное, библиотекарям я казался половинкой одного человека). И все впустую.

Во время очередного такого бесплодного похода я купил журнал «Инстайл», выпуск за прошлый месяц со Скарлетт Йохансон на обложке. В нем я наткнулся на статью «Целительное воздействие рассказов» с подзаголовком, где сообщалось, что многие знаменитости записывали собственные откровения. «Клинические исследования показали, что скрытые травмы расшатывают иммунную систему, что эмоциональные раны способны загноиться и что, написав о каком-то случае, который мог произойти вчера, а мог — тридцать лет назад, можно избавиться от стресса и стать здоровее».

Очень странно наткнуться на эту статью, когда ты мучительно пытаешься заставить себя писать. Но потом ирония сменилась пониманием того, что самым эффективным способом подавить иммунную систему было провести день за письменным столом. Некоторые мужчины считают, что умрут от сердечного приступа, занимаясь сексом со стриптизершей в каком-нибудь захудалом отеле. А вот я всегда знал, что мое сердце откажет, когда я буду выбирать межу запятой и многоточием, желая как можно более точно выразить паузу. Прочитав в библиотеке эту статью, я, пожалуй, впервые почувствовал, что гораздо правильнее для меня и, наверное, полезнее для моего здоровья будет не писать. Вместо того чтобы относиться к себе как к воплощению нереализованного желания, с неподвижной ручкой в руках, я мог просто подобрать сопли. Хотя бы раз в жизни быть счастливым. И кто знает, вдруг я даже куплю книжную новинку, не испытывая при этом глубочайшей зависти к автору.

Историю Роберта Партноу напечатали в «Таймс» на третьей странице. Я бы никогда ее не увидел, если бы тот день не был так беден новостями и я не стал просматривать все статьи про коррумпированных таможенных служащих.

Я прочитал статью о Роберте Партноу также, как читал бы свой некролог, — медленно, вчитываясь в каждое слово, отчеркивая пальцем каждую новую строчку. Вот так же я хотел читать первую рецензию на собственную книгу.

Может, пересказать эту статью?

Перевернута очередная страница — значительное событие для человека, который больше не считает себя писателем.

Потребовался месяц, чтобы немного прийти в себя, но наконец я спустился в подвал и начал избавляться от всего, что напоминало мне о похищении. Простой демонтаж декораций был необходим, однако не он поставил точку. Что действительно все изменило, так это тот момент, когда я понял, что моя жизнь никогда не будет прежней. Нет смысла цепляться за прошлое. Пусть я потерял какую-то существенную часть себя, зато я приобрел преимущество над прежним собой — тем, которому постоянно требовался литературный успех, правильная религия или правильная девушка.

Уже не в первый раз я пытался взглянуть на жизнь по-новому. Впрочем, теперь все действительно было по-новому. Даже если судить по заголовкам в «желтой» прессе. Мы вновь на первой полосе, мы с Бобом. Ради общего блага меня опустили из повествования, заодно избавив от прелестей тюрьмы. Наш сюжет достали из мусорной корзины, и мне очень нравилось, что история обрела второе дыхание. «Роберт Партноу жив!» Конечно, в моем интересе к Бобу сквозило нечто эгоистичное, потому что именно совершенное мной похищение помогло ему преодолеть творческий кризис.

Пересказать эту статью? Нет, лучше приведу ее целиком.

Неожиданный поворот сюжета — выпускающий редактор, который считался пропавшим без вести уже шесть недель, прежде чем вошел в полицейский участок Манхэттена 18 мая, Роберт Партноу теперь заявляет властям, что все это время он писал книгу. По его словам, вдохновленный реакцией прессы на собственное исчезновение господин Партноу написал роман «Слезовыжималка», в котором раскрывается удивительная история взаимоотношений неудавшегося писателя и редактора, очень похожего на господина Партноу.

«Насколько нам сейчас известно, на самом деле у господина Партноу не было никакого нервного срыва.

Он просто исчез на некоторое время, чтобы написать роман», — заявил Джон Малкэхи, представитель полицейского департамента Нью-Йорка. Господин Партноу ведет повествование от первого лица и рассказывает историю человека, который устал от своей карьеры и постоянных неудач. Он похищает редактора художественной литературы, а потом отпускает его через сорок пять дней. Ровно столько считался пропавшим господин Партноу.

По словам Роберта Коэна, адвоката господина Партноу, «Роберту Партноу стыдно за некоторые моменты собственного исчезновения, и он просит прощения за ту боль, которую он причинил своим близким, а также за те траты, которые понесла казна Нью-Йорка. Он также раскаивается в том, что сфабриковал историю про «нервный срыв», которая является полностью выдуманной». Согласно мистеру Коэну, остальные подробности о романе и будущих планах господина Партноу объявят вскоре после того, как будут улажены правовые вопросы.

Некоторые его коллеги по издательскому делу были крайне удивлены, узнав, что господин Партноу исчез, чтобы написать роман. Один из редакторов, пожелавший остаться неизвестным, высказал предположение, что господин Партноу мог испытывать некий кризис в жизни и написал роман, дабы выйти из затяжной депрессии.

Господин Партноу будет не первым сотрудником издательства, который успешно пробует себя в писательском деле. Так Майкл Корда, главный редактор «Саймон и Шустер», является автором многих книг. Прежде чем выпустить серию популярных романов, Тони Моррисон, обладатель Пулитцеровской премии, десять лет проработал редактором».

Я несколько раз перечитал статью от начала и до конца, только чтобы удержаться от ненужных мыслей. Я читал так внимательно, что, наверное, мог бы пересказать ее по памяти, как школьник, декламирующий стихи перед классом.

Наконец мои пальцы разжались, и я не смог удержать газету. Она упала к моим ногам. Я вообще практически ничего не мог удержать. Сердце давало сбои, мозг пропускал обороты, бурлящие мысли не поддавались контролю. Я ненавидел ублюдка Боба за то, что он сделал, за то, что он собирался сделать. Я хотел было позвонить в «Таймс» и рассказать правду, сдаться, сесть в тюрьму ради торжества истины в литературе. Однако не решился. Не теперь, когда книга наконец выйдет в печать, когда у нее появится читатель. Боб это прекрасно знал, знал, что я не стану поднимать шум, что я просто не смогу. И этим воспользовался.

Я отдавал должное его гению, его предприимчивости, тому, с каким изяществом он продумал обман, но я ненавидел название. «Слезовыжималка»? О чем он думал? Или это ирония? Быть может, таким образом он пытался скрыть сентиментальность истории, особенно в самом конце?

— У вас есть опыт работы продавцом?

— Нет.

— Зато вы много читаете, — с улыбкой молвила Бетти Вилкокс, подсказывая мне правильный ответ на свой вопрос. — Вы часто заходили к нам раньше. Вы наш постоянный клиент.

Мне пришлось сильно напрячься, чтобы вспомнить, насколько это соответствовало истине, покупал ли я хоть что-нибудь в «Букнук». Если честно, это не имело особого значения. Вообще-то, похоже, не имело значения вообще ничего — мои неловкие, хотя и честные ответы неизменно отметались. Похоже, фортуна крепко схватила меня за шкирку. А у мисс Вилкокс, с ее яркими голубыми глазами, открылась вакансия.

Я знаю, что сказала бы Промис. Она не одобрила бы саму идею — работать в «Букнук». Она сказала бы, что я зарываю свой талант, работая во второсортном книжном магазинчике.