Презент от Железной леди - Анна Шевченко

— Такая большая, а в сказки веришь! Неужели не надоело?

— Нет, — ответила я и достала визитку.

Мачульский сообщил, что, если мы приедем, не задерживаясь, он уделит нам немного времени.

— Что ж, значит, десерт откладывается. Эдичкой займемся потом, — решил Игорь и потрепал бандита по щеке: — Лежи, малыш, набирайся сил… пока. В тюрьме они тебе пригодятся.

ГЛАВА 19

Мы ехали по улице среди зеленеющих деревьев, но ни зелень, ни яркое солнце не радовали. Голова была забита мыслями о малоприятных событиях. Пожалуй, найденные бриллианты были единственным светлым пятном сегодняшнего дня. Я вынула из кармана платок и начала разглядывать украшения. Золото немного потускнело, зато камни были самой чистой воды.

— Слушай, Игорь, не пойму я, почему они сказали, что это — мои бриллианты.

— Вот уж не знаю. В сумке у тебя лежали, вот и твои.

— Странно это все. — Я посмотрела на сережки, снова завернула их и протянула Игорю. — Возьми-ка себе пока. У тебя надежнее будет.

— Как скажешь. — Игорь взял серьги и положил их в маленький герметичный пакетик, который убрал в карман.

Летом район, где жил Мачульский, наверное, очень ценился отдыхающими «дикарями». Небольшие, разной высоты и архитектуры коттеджи были расположены на стремящейся к морю улице. Дом Мачульского отличался от других необычностью проекта. Мне он показался жилищем человека двадцать первого века в понимании фантастов середины нашего. Подобные сооружения я видела в старых журналах, которые годами хранила моя бабушка. Старыми мы с бабулей называли не альманахи начала века, а блестящие заграничные журналы, начиная со времен хрущевской оттепели и заканчивая концом шестидесятых. Четкая линия фасада. Никаких архитектурных излишеств. Белый и стальной цвет. Много стекла. Дверь скорее всего не распахивается, а отъезжает, как в купе. В отличие от дома покойного Славы Маргиева видно, что все сделано с любовью и своими руками. Я позвонила в дверь и поймала себя на том, что жду появления на пороге человека в блестящем нейлоновом комбинезоне с антенной на голове.

Дверь открыл сам хозяин. Мои фантазии по поводу дома будущего тут же развеялись. Роланд Петрович был в расшитом драконами китайском халате, которыми были наводнены наши магазины в первые годы перестройки.

— Я знал, что вы все-таки приедете. Проходите, пожалуйста, — засуетился Мачульский.

Игорь сделал шаг по направлению к комнату, но хозяин жестом остановил его.

— Вот тапочки. Если вас не затруднит!

В розовых комнатных шлепанцах с помпончиками Игорь смотрелся довольно комично. Я не удержалась и хихикнула.

— Ты чего? — насторожился Гоша.

— Тапки у тебя — чудо! Вернемся домой, я подарю тебе такие же!

— Молчи, женщина! — взвился Игорь. Надо быть клинической идиоткой, чтоб не понять, что общество Мачульского его ужасно раздражало, а тут еще я со своими шутками по поводу тапочек.

— Молчу, начальник!

Мы прошли в комнату. Там царил таинственный полумрак. В углу перед иконостасом в витом подсвечнике горела тонкая церковная свечка. На полке над камином стояла позолоченная фигурка Будды, а в центре стола красовался человеческий череп. На подоконнике из-за черной шторы выглядывал угол новехонького музыкального центра — дань нашей эпохе. В другом углу на маленьком круглом журнальном столике лежал старинный фолиант, раскрытый посередине. Все предметы обстановки должны были сказать посетителю; что хозяин — человек необыкновенный. В помещении сильно пахло смесью ладана и какого-то восточного благовония типа сандала, но из кухни доносился острый запах чеснока и жареной рыбы, что несколько портило общее впечатление.

— Ну-с, располагайтесь, а я покину вас на минутку. — Мачульский указал нам на старинные глубокие кресла. Гоша опустился в кресло, и оно жалобно вздохнуло под мощным телом моего друга.

Я села и тут же подскочила вверх, ибо в мою ягодицу впилась выскочившая пружина.

— Ты чего? — встрепенулся Игорь.

— Пружина.

— Не поранилась?

— Вроде нет.

— А то смотри, можно вычесть из гонорара кудесника возмещение морального и физического ущерба.

— Посмотрим на его поведение. — Я потерла пострадавшее место и пересела на стул.

Дверь скрипнула, и в комнату, потирая руки, пошел Мачульский:

— Итак, приступим.

Игорь по-военному четко обрисовал ситуацию и тут же поставил задачу:

— Вы сумеете определить, где находится женщина?

— Попробую, — после секундной заминки сказал экстрасенс. — У вас есть ее фотография?

— Нет, — ответила я.

— А какие-нибудь ее вещи? Например, кольцо?

— Откуда? — протянул Игорь. — Она же не местная, а сумку у них украли.

— Попробуем действовать через посредника. Мне нужен близкий ей человек. Муж или ее ребенок.

— Изволите издеваться? Сейчас снарядим на родину спецрейс и привезем всю Ситнюшину родню.

Мачульский проигнорировал замечание Игоря:

— Наташа, вы, как я понял, ее близкая подруга?

— Мы дружим со второго класса.

— Отлично. Вы мне подойдете, а вас, молодой человек, я попрошу полчасика погулять, пока мы будем работать.

Гоша вопросительно посмотрел на меня, а потом сказал, обращаясь к экстрасенсу:

— Простите, но мне нужно сказать Наталье несколько слов. — Мачульский понимающе кивнул и вышел. Игорь подошел ко мне. — И как ты с ним будешь?

— В каком смысле?

— В прямом, — строго сказал Гоша. — Мне не хотелось бы оставлять вас наедине.

— Ах, вот оно что. — Я не выдержала и рассмеялась. Гоша же ревнует! Вот где сказались его восточные корни по отцовской линии. — Дурачок! — Я, шутя, разворошила его волосы. — Запомни слова мудрой пожившей дамы! Если женщина не захочет, ее никто и никогда не сумеет соблазнить!

— С чего ты взяла, что я ревную? — возмущенно спросил он, но по его тону я поняла, что попала прямо в точку. — Я просто беспокоюсь о твоей же безопасности.

— Не надо, Тарховский. Я все прекрасно понимаю. Только не надо думать обо мне плохо. Если после долгой разлуки я вчера позволила себе расслабиться в твоих объятиях, это не значит, что я буду спать с первым встречным. И еще. Мачульский же старый!

— Ну и что! — вспылил Игорь. — Седина в бороду, бес в ребро! Загипнотизирует тебя и трахнет!

— Не трахнет, — засмеялась я. — Я вообще плохо поддаюсь гипнозу. В институте проверяли. Приезжал известный гипнотизер. У нас вся группа спала на его сеансах, а я — нет! А потом, знаешь ли, дорогой, — в моей голове была одна сплошная обида, — я тебе, конечно, клятвы верности не давала, но не такая уж я испорченная женщина, чтобы изменять двоим сразу! Так что можешь идти гулять, а мы с Роландом Петровичем попробуем поискать Татьяну.

— Ну-ну, — недоверчиво сказал Игорь. Прежде чем уйти, он вынул из кармана деньги и отпал их мне.

— Я их оставлю. Кудесник наш про них обязательно спросит.

Подождав, пока хлопнет входная дверь, Мачульский сказал:

— Прилягте на кушетку и постарайтесь расслабиться. Ни о чем не думайте.

Я поспешила к жесткой медицинской кушетке, покрытой не первой свежести простыней, и послушно выполнила все его указания.

— Руки и ноги не скрещивайте. Мне так намного тяжелее.

Я вытянула конечности.

— А теперь, — попросил Роланд Петрович, — представьте себе вашу подругу. Не пытайтесь понять, где она. Просто думайте о ней, и все.

Сделать это было проще простого, так как последние двадцать часов я только и думала о Таньке.

— Я ничего не вижу, — сказал Мачульский спустя десять минут. — Вы не расслабились. Так дело не пойдет.

— А что делать? — жалобно спросила я.

— Попытайтесь уснуть. Повторяйте мысленно за мной все, что я скажу.

Я прикрыла глаза, Роланд Петрович включил кассету с жуткими завываниями и мерными ударами шаманского бубна, а потом начал медленно считать от десяти до нуля, заполняя паузы какими-то командами. Гипнозу я поддавалась плохо, к тому же после Гошиной таблетки я от лично выспалась и спать абсолютно не хотела. Я честно делала все, как просил экстрасенс, но так и не уснула. Правда, под конец сознание мое немного поплыло, но я прекрасно соображала, где я и что делаю.

Время шло. Наконец Мачульский сказал, что на счет «пять» я проснусь, и через пару минут сеанс был окончен.

— Эх, барышня, и тяжело с вами, медиками, Ну и нервы у вас. Как канаты! Совсем гипноз на вас не действует, — посетовал Мачульский, помогая мне встать с кушетки. — Но кое-что я все же узнал.

— Роланд Петрович, не тяните! — взмолилась я.

— Терпение, сударыня, терпение! Сейчас подойдет ваш друг, и я все расскажу.

Гоша, как назло, куда-то провалился.

— Хотите чаю? Моя супруга испекла превосходное печенье!

— Не откажусь, — согласилась я, вспомнив, что с утра почти ничего не ела.