Том 2. Стихотворения 1850-1873 - Федор Тютчев

В стихотворении отражается славянофильский характер идей Тютчева. Е. В. Тарле отмечал: «Победа Нахимова, победа Бебутова, переход через Дунай и даже, отчасти, разрыв отношений с Англией и Францией — все это укрепляло в славянофилах не только веру в победу, но и уверенность, что Николай I полон решимости не уводить войска с Дуная, пока славяне не будут освобождены от турецкого, а, может быть, и австрийского владычества. Для них 1853 год был годом ожидания, весна 1854 года, напротив, сулила близкое наступление великих событий» (Тарле Е. В. Крымская война. В 2-х т. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 449). Также Б. Н. Чичерин уточняет, что «для славянофилов в особенности это была священная война, борьба за православие и славянство, окончательное столкновение между Востоком и Западом…» (Воспоминания Б. Н. Чичерина // Русское общество 40-50-х гг. XIX в. Часть II. М., 1991. С. 106). Более того, оборона Севастополя стала важным фактором объединения русской общественности в едином патриотическом порыве: по всей России собиралось ополчение, органы печати предоставляли свои страницы для смелых призывов. Именно в это время на страницах Совр. появляется стих. Тютчева. Николай I признал его публикацию несвоевременной. «12 марта 1854 г., по поручению царя, генерал-адъютант Н. Н. Анненков направил министру народного просвещения А. С. Норову «конфиденциальное» отношение: «В вышедшей на сих днях книге «Современника» за текущий март месяц напечатаны стихотворения Ф. Тютчева, в числе коих помещены следующие стихи (приведено полностью стих. «Не гул молвы прошел в народе…»). Государь император, прочитав это стихотворение, изволил последние два стиха собственноручно зачеркнуть и написать: «Подобные фразы не допускать». Уведомляя о сем ваше превосходительство, имею честь присовокупить, что о таковой высочайшей воле сообщается мною вместе с сим для надлежащего сведения государственному канцлеру иностранных дел и генерал-адъютанту графу Орлову» (РГИА. Ф. 772. Оп. 6, г. 1854. Ед. хр. 150584). Об этом эпизоде упоминает в своем дневнике от 18 марта 1854 г. А. Ф. Тютчева. См. При дворе-1. С. 134.

Поэт представил будущее Православной России как непосредственной преемницы Византийской империи, четырехсотлетняя годовщина падения которой (1453–1853) рассматривалась как символическая дата. В материалах к политическому трактату «Россия и Запад» Тютчев выделил два начала России — «Славянское племя, православную Империю». И далее: «Россия гораздо более православная, нежели славянская. И, как православная, она является залогохранительницей Империи», а «Империя не умирает. Она передается. <…> 4 прошедших Империи. 5-я — окончательная. <…> Империя христианская» (ЛН-1. С. 222, 224).

И своды древние Софии, / В возобновленной Византии… — имеется в виду мечеть Айя-София в Константинополе, ранее бывшая христианским храмом (Э. З.).

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 26. Л. 4.

Списки — Муран. альбом (с. 85.); Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 76); Сушк. тетрадь (с. 76–77).

Первая публикация — ж. «Северная пчела», 1850. № 52, раздел «Пчелка», с датой «Март 1850». Затем — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 56 (дата — «1850»); Изд. 1854. С. 137; Изд. 1868. С. 124 (дата в заглавии: «(1850)»); Изд. 1900. С. 158. В Изд. СПб., 1886 не вошло «вероятно, по случайной небрежности» А. Н. Майкова (Чулков II. С. 321).

Печатается по тексту «Северной пчелы» с уточнением по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 276*.

В автографе четко разделены строфы — два четверостишия и два трехстишия (в публикациях XIX в. это не соблюдается — последняя строфа состоит из шести стихов). 4 сквозные рифмы подтверждают намеренное обращение Тютчева к форме сонета. В рукописи поэт вносит изменения в третий стих: вместо «стая» — «в стае». В текстах же Муран. альбома, Совр., в изданиях XIX в. третий стих читается: «Как стая диких птиц перед грозой».

К. В. Пигарев, анализируя тексты, относит дату написания «к первым числам марта (между 1 и 6) 1850 г.» (Лирика II. С. 361).

Датируется 1850 г.

Содержание стихотворения является поэтической вариацией на слова Манифеста Николая I от 14 марта 1848 г. по поводу революционных событий в Австрии и Пруссии. Выделенные курсивом слова заимствованы из текста Манифеста. К тому же Р. Ф. Брандт сообщает, что «С нами Бог» — «девиз памятной медали венгерского похода» (Материалы. С. 48).

В январе 1850 г. во французском ж. «Revue des Deux Mondes» вышла статья Тютчева «La papauté et la question romaine» («Папство и римский вопрос»). Революция определялась как производное от католицизма, с его духом индивидуализма. В стихотворении употребление слова «языки» вместо «народы» обусловлено рассуждением в статье об идолопоклонстве «людей Запада перед всем, что есть форма, формула и политический механизм. Идолопоклонство это сделалось как бы последнею религией Запада». Роль силы, способной уберечь Европу от разрушительной бури революции, Тютчев предназначал России, во главе которой стоял православный монарх. Также в заключении статьи поэт описывает трепетное волнение от посещения Николаем I гроба апостолов в Риме: «Коленопреклоненный Царь был не один: вся Россия была там, склоня колена с ним вместе. Будем надеяться, что не напрасно вознеслась ее молитва перед святыми останками!..» (Изд. СПб., 1886. С. 487) (Э. З.).

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 26. Л. 2–3.

Списки — Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 76), где только две первые строфы; Муран. альбом (с. 83–85); Сушк. тетрадь (с. 74–76).

Первая публикация — Изд. 1868. С. 128 (с датой «(1850)»). Затем — Изд. СПб., 1886. С. 168; Изд. 1900. С. 168 (уточняется дата: «Май 1850»).

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 276*.

Датируется 1850 г.

В автографе текст помещен на двух листах: на первом — четыре строфы, на втором — три. Перед стихотворением дата «(Май 1850)». Во 2-й строке над словом «жмися» надписано это же слово более разборчиво иною, вероятно, редакторскою рукою (Чулков II. С. 314). В 3-й строке слово «душою» стоит над зачеркнутым «боязнью». В 5-й строке слово «надежды» заменено на «святые». 6-й стих первоначально читался: «Свой ум и душу потребя», затем окончательный вариант был вписан сверху над зачеркнутой, кроме последнего слова, частью стиха.

Обращено к государственному канцлеру гр. Карлу Васильевичу Нессельроде (1780–1862). Заглавие «На графа Нессельроде» воспроизводится в Изд. СПб., 1886. Нессельроде начинал как дипломат, при императорах Александре I и Николае I участвовал в международных конгрессах. Министр иностранных дел в 1822–1856 гг., «в сущности, — уточняет Р. Ф. Брандт, — уже с 1816 как управляющий иностранной коллегией» (Материалы. С. 50); вице-канцлер с 1828 г., государственный канцлер с 1844 г. В политической деятельности руководствовался принципами «Священного Союза». Австрофил и поклонник Меттерниха, способствовал в 1849 г. вмешательству в австрийские дела, когда венгерское восстание было подавлено русскими войсками. На него падает отчасти ответственность за Крымскую войну 1853–1856 гг., увольнение его в 1856 г. после более чем полувековой дипломатической службы было вызвано неудачей этой войны.

По мнению Тютчева, позиция Нессельроде не соответствовала национальным интересам России (см.: Кожинов. С. 136–198). Неслучайно в этом стихотворении пророческое обращение к будущему страны: «Всемирную судьбу России — / Нет! вам ее не запрудить!..» См. также стих. «Русская география», «Рассвет», «Пророчество». 4 октября 1853 г. А. Ф. Тютчева записала в дневнике: «При одной мысли об этом кружится голова. Неужели, как постоянно и в прозе и в стихах повторяет мой отец, неужели правда, что Россия призвана воплотить великую идею всемирной христианской монархии…» (При дворе-1. С. 124) (Э. З.).

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 5.

Списки — Муран. альбом (с. 80); Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 80); Сушк. тетрадь (с. 71).

Первая публикация — Изд. 1868. С. 127 (дата «(1850)»). Затем — Изд. СПб., 1886. С. 154; Изд. 1900. С. 157.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 276*.

Датируется первой половиной 1850 г.

Р. Ф. Брандт заметил, что здесь «прекрасная и пресимпатичная мысль о необходимости русско-польского примирения выражена довольно прозаично» (Материалы. С. 48). После польского восстания 1831 г. поэту важно утвердить мысль, что Россия выступает в интересах самой Польши как славянского народа, которому самой судьбой предопределено быть составляющей великой державы («Как дочь родную на закланье…». См.: Т. 1. С. 145–146). Позже в статье «Россия и Германия» его суждения принимают категоричный характер. Он считает, что Польша, изменившая «великому началу» славянства, обречена на погибель из-за своего «ложного образования» и «ложной национальности, которая была ей привита». При этом Тютчев оговаривается, что ни в коем случае не выступает против самобытности «польской народности». В статье «Россия и революция» поэт прямо назвал Польшу «крамольно католическою», «фанатическою последовательницею Запада и постоянною изменницею относительно своих братий». Несмотря на такой приговор, в лирике того периода Тютчев выражал надежду, что Польша все же станет полноправным членом славянской семьи. См. также «От русского по прочтении отрывков из лекций г-на Мицкевича» (Т. 1. С. 191).