Том 2. Стихотворения 1850-1873 - Федор Тютчев

«Два голоса» оказываются созвучными блоковским размышлениям о современной ему действительности: «…Смысл трагедии — безнадежность борьбы, но тут нет отчаянья, вялости, опускания рук. Требуется высокое посвящение» (там же. Запись от 14 ноября 1911 г. С. 81).

«История» отношения Блока к этому стихотворению прослежена в книге В. Н. Касаткиной «Поэзия Ф. И. Тютчева» (М., 1978. С. 151–154). Отмечена глубинная связь с пьесой «Роза и крест», найдены текстуальные сближения. «Блок выразил сходное с поэтом XIX в. понимание смысла жизни, увидя его в подготовке «крепких лат», в готовности нести крест страданий, в неуклонном мужестве и борьбе…». Обнаруживаются идейные связи со стихотворением Тютчева и в лирике Блока 1910–1914 гг., в цикле «Возмездие» (1908–1913). «…Измученный жизнью лирический герой этого цикла, — отмечает Касаткина, — нащупывает путь преодоления мрака жизни, и таким путем являются: несгибаемость личности перед пошлостью, упорство сопротивления, хотя и без надежды на победу <…>, смелый вызов на поединок такого противника, как «старый рок» <…>, упорный, терпеливый труд во имя победы света над мраком <…>, реальный взгляд на жизнь, на борьбу и труд, хотя и неверие в грядущее, но и непримиренность с настоящим…»

«Два голоса», эта «величественная попытка утвердить достоинство человека в нем самом, как в высшем существе во Вселенной», рассматривается Б. М. Козыревым как этапное стихотворение, как переломный момент между двумя творческими эпохами Тютчева: античным политеизмом и попытками «создания новых мифологем, основанных на христианских идеях». Начиная с 1850 г., «…главное внимание Тютчева обращено <…> не на природу, а на человеческую душу с ее грехами и искуплениями, радостями и страданиями» (Б. М. Козырев. Письма о Тютчеве // ЛН-1. С. 94).

Исследователи обратили внимание на сходство образной системы произведения Тютчева с масонским гимном Гёте «Символы» (1816) (Н. В. Александровская. Два голоса (Тютчев и Гёте) // «Посев. Одесса — Поволжью: Литер. — критич. и научно-худ. альманах». Одесса, 1921. С. 96; M. P. Alexeev. Nochmals über Tütchev und Goethe — «German-slavica», 1932–1933. Hf. I. S. 67; Козырев. С. 88). Общими для обоих произведений являются образы молчащих в небесах звезд, а внизу — могил и образ венца. «Но по содержанию «Два голоса» являются смелой и горькой отповедью названному гимну с позиций сурового и — по моральному своему пафосу — атеистического стоицизма» (Козырев. С. 88).

А. И. Неусыхин обнаруживает еще одну перекличку со стих. Тютчева — «Гиперион» (1822) Гельдерлина (Тютчев и Гельдерлин. Неизданный доклад А. И. Неусыхина (1942) // ЛН-2. С. 542–547).

Тютчев вводит отсутствующий у немецких поэтов мотив одинокой борьбы с Роком. По наблюдению Ю. М. Лотмана, в структуре стихотворения трагический конфликт находит выражение в ряде перестановок и вариаций на фоне жесткого параллелизма конструкций. Прослеживая «механизм полифонического построения текста», исследователь отмечает, что «окончательная смысловая конструкция создается не путем победы одного из голосов, а их соотнесением» (Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста // Ю. М. Лотман. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. С. 177). Особенности композиционной, ритмической и звуковой организации стихотворения рассмотрены также в работе И. В. Петровой «Мир, общество, человек в лирике Тютчева» (ЛН-1. С. 45–46).

Своеобразие «изумительной» музыкальной композиции «Двух голосов», «быть может, единственной в русской поэзии», отмечено Козыревым в его «Письмах о Тютчеве»: «Первый голос» (два начальных катрена) служит экспозицией, звучащей в глубоком миноре: здесь «борьба безнадежна», здесь боги Олимпа «блаженствуют», а для смертных «нет победы, для них есть конец». «Второй голос» можно назвать репризой с просветлением. В первом катрене этой репризы еще звучит минор, но мы видим уже слабое, чуть заметное смягчение: борьба определяется как «жестокая» и «упорная», но о безнадежности ее больше нет речи. Во втором катрене оказывается, что Олимпийцы вовсе не блаженствуют, а завидуют величию борьбы людских «непреклонных сердец»; и, наконец, последние строки этого катрена звучат могучим драматическим мажором: «Кто ратуя пал, побежденный лишь Роком, / Тот вырвал из рук их победный венец» (Козырев. С. 88) (А. М.).

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 5–6.

Списки — Сушк. тетрадь (с. 50–52); Муран. альбом (с. 57–59).

Первая публикация — Раут. 1852. С. 203–204. Вошло в Совр. 1854. Т. XLIV. С. 41–42; Изд. 1854. С. 82–83; Изд. 1868. С. 121–122; Изд. СПб., 1886. С. 170–171; Изд. 1900. С. 181–182.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 278*.

В автографе имеет заглавие «Графине Р.» и перед текстом помету в скобках: «в ответ на письмо». Состоит из девяти строф. В 19-й строке с прописной буквы написано слово «Чародей» («Он сам же, Чародей всесильный»), в 27-й — слова «Феи Нелюдимки» («И в замке Феи Нелюдимки»). Особенности авторской пунктуации — повторы тире (в конце 1-й, 2-й, 4-й, 9-й, 14-й, 16-й, 18-й, 20-й, 22-й, 26-й, 28-й строк) и многоточия (в конце 8-й, 12-й, 24-й, 32-й строк).

В обоих списках стихотворение озаглавлено «Графине Р. 1850» и включает девять строф. В первом текст подвергнут редакторской правке. В подзаголовочную помету вставлено местоимение «ее»: «в ответ на ее письмо». В 16-й строке подчеркнута заглавная буква в слове «Стигийской» («Во мгле Стигийской роковой»). В 22-й строке поставленные над словами цифры меняют их порядок. По мнению редактора, строка должна читаться: «Их для меня он уловил» (вместо: «Он для меня их уловил»). В 27-й строке подчеркнуто слово «нелюдимки» («И в замке Феи-нелюдимки»). Во втором списке подзаголовок дан в поправленном варианте: «в ответ на ее письмо», а 22-я строка записана с измененным порядком слов: «Их для меня он уловил».

В Рауте опубликовано с заголовком «Графине Е. П. Ростопчиной», в Совр. и Изд. 1854 — «Графине Р. 1850 года», в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886 и Изд. 1900 — «Графине Ростопчиной». Во всех печатных текстах есть помета: «в ответ на ее письмо», 22-я строка дана с измененным порядком слов: «Их для меня он уловил». Начиная с публикации в Совр., 27-я строка печатается со словом «невидимки» («И в замке феи-невидимки») вместо «нелюдимки»: Тютчев имел в виду заглавие вышедшей в 1850 г. драмы Ростопчиной «Нелюдимка». Ни в одно издание не вошла 9-я строфа автографа, являющаяся вариацией предыдущей:

И страстно песнь ее звучала,Пленяя души и сердца —Она Бетховена играла,И… доиграла до конца…

Датируется 1850-м г. на основании списков.

Посвящено гр. Евдокии Петровне Ростопчиной, урожденной Сушковой (1811–1858), русской поэтессе. Ростопчина приходилась племянницей Н. В. Сушкову, женатому на сестре поэта Д. И. Тютчевой. Позже Тютчев посвятил ей стих. «Гр. Ростопчиной» («О, в эти дни — дни роковые…») (см. коммент. С. 424). Г. И. Чулков полагал, что «гр. Ростопчина питала чрезвычайную симпатию к Тютчеву» (Чулков II. С. 318). Ему были адресованы известные строки:

…тощий, престарелый,Жизнью сломленный поэт,В ком душа убила телоИ горит духовный свет.На лице умно-прекрасном,На измученных чертахЕсть рассказ о горе страстном,О мучительных борьбах.

(Там же. С. 319).

Исследователи склоняются к тому, что в стихотворении Тютчева скорее выражается светская учтивость, чем проявляется истинное отношение поэта к Ростопчиной. Так, например, в письме к жене от 13 июля 1851 г. он сообщал: «Намедни я получил самое кокетливо-любезное письмо от графини Ростопчиной, которая зовет меня к себе в гости, прибегая к разным малоубедительным доводам… Как будто такое tête-à-tête возможно хотя бы на 24 часа…» (Изд. 1984. Т. 2. С. 155). Летом 1857 г. он писал Эрн. Ф. Тютчевой о «своей приятельнице гр. Ростопчиной»: «Вчера, например, она заставила нас бодрствовать, более или менее, у Нарышкиных (Дима) до часу ночи, читая нам вслух комедию своего сочинения, самую глупую и пошлую вещь, какую только можно себе представить. Зато я был жесток и не скрыл от нее, как тягостно мне было бороться с усталостью и желанием спать во время этого чтения. Тем не менее мы большие приятели» (СН. 1915. Кн. 19. С. 250–251).

Мгла стигийская — в античной мифологии река Стикс отделяет царство мертвых от земного мира (А. Ш.).

Автограф — Альбом Тютч. — Бирилевой; перед текстом дата на фр. яз. «Ce 12 avril 1851».

Списки — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 208, 214.

Первая публикация — РА. 1892. Вып. 4. С. 537. Вошло в Изд. 1900. С. 6.; Чулков II. С. 62; Лирика II. С. 249.