Пленница Хозяина Жемчужных Холмов (СИ) - Ерова Мария Александровна

Алессандра спала, вернее, делала вид, что спит, но выдала себя, когда пыталась тайком наблюдать за ним. Закхард же глаз от неё не отрывал, а потому быстро рассекретил девушку. Но теперь уже ему пришлось отвернуться, чтобы вновь не навлечь на себя праведный гнев огненноволосой принцессы.

Алессандра насуплено молчала, да и сам дэригон не лез с разговорами. Ему привычней было безмолвие, он половину своей жизни провёл в тишине. Но вот надолго ли хватит принцессу – был тот ещё вопрос…

Его опасения проверить не удалось – в каюту, постучав, ввалился капитан Эль-Перро, и, дико извиняясь, протянул Закхарду желтоватый комок непонятно чего.

- Что это? – незамедлительно поинтересовался мужчина с опаской взглянув на странный предмет и не решаясь его коснуться.

- Это воск. Наисвежайший, не волнуйтесь! Ундины… Помните? Я предупреждал днём.

- Ундины? – ахнув, воскликнула девушка. – Великие, мы увидим их своими глазами?!

Детский восторг, засиявший в её глазах, вновь пробудил в Алессандре ребёнка.

- К сожалению, моя милая, к сожалению… - скорбно поднял руки к импровизированному небу Марсель.

Фраза «моя милая» опять едва не разбудила зверя в лорде Дэнривэле и он полоснул взглядом по заболтавшемуся капитану. Тот сразу всё понял и напустил на себя вид серьёзнее некуда.

- Почему к сожалению? Я всегда хотела увидеть их своими глазами!

- Увы, моя ми…, - капитан Эль-Перро вдруг закашлялся под выразительным взглядом Закхарда. – Леди Сандра. Ундины – последнее, что мы с лордом Заком можем увидеть в жизни. Если не обезопасим себя. Их голоса – сладкий яд для мужчин. Свою команду я приковываю цепями в их каютах, но предварительно каждый из матросов затыкает уши воском. Лорду Заку тоже не помешает…

- Вы правда решили, что я дам себя приковать цепями? – усмехнулся лорд Дэнривэл.

- Вы раньше встречались с ундинами? - ответил в тон ему капитан. - По реакции вижу, что нет. Так вот, поначалу вы будете умолять привязать Вас покрепче. А потом проклинать всё и вся, требуя, чтобы Вас отпустили. Но единственной, кто сможет Вам в этом случае помочь, будет леди Сандра. Ибо все остальные, включая меня, к этому времени уже будут крепко привязаны. Но я вовсе не уверен, что наша хрупкая огненная леди справиться с Вами…

Закхард, нахмурившись, мрачно рассуждал над словами Марселя. Не одно так другое, не качка, так ундины! Одна напасть за другой.

И всё же дэригону показалось унизительным добровольно дать привязать себя цепями к кровати. Воск ещё куда ни шло, но это…

- Лорд Дэнривэл, Вы ещё думаете?! – возмутилась Алессандра, внимательно выслушав диалог мужчин. – Немедленно затыкайте уши воском! И дайте капитану привязать себя …

- Нет. – жёстко отчеканил Закхард.

- Но… Вы можете погибнуть! – глаза девушки против воли наполнились страхом – вот ещё, опять вздумала из-за него переживать!

- Я сказал НЕТ. – лорд Дэнривэл мог быть упрямым. – Никогда.

- Хорошо. – вдруг согласилась принцесса, отвернувшись, будто опять обидевшись. – Как хотите…

Закхард же, удовлетворённый этим, повернулся к капитану Эль-Перро, намереваясь что-то сказать, но…

Резкая боль вдруг пронзила голову в районе затылка, а в глазах потемнело. Он упал, едва ли сообразив, что произошло.

Марсель взглянул расширившимися глазами на одновременно напуганную и решительную девушку, державшую высоко над своей головой старинную керосиновую лампу в медном окладе, удивительно не разбившуюся при ударном столкновении с головой дэригона.

- Надеюсь, я не убила его. – дрожащими губами прошептала Алессандра, а Марсель бросился проверять.

- Жив. – заключил капитан, нащупав пульс на его шее, с уважением посмотрев на девушку.

- Тогда, прошу, привяжите его быстрее! – принцесса вернула лампу на место, а сама принялась помогать Марселю поднимать Закхарда на кровать. – Умоляю, спасите его…

- Я только схожу за цепью. – пообещал ей капитан. – Один момент, моя прекрасная леди. Один момент!

Глава 23

Казалось, песня, что он услышал словно издалека, зарождалась прямо в его груди, крохотным язычком пламени, танцующим прямо на рёбрах, живым цветком, который пророс сквозь его сердце вот-вот покажется наружу, пробив кости, плоть и кожу. Эта песня была сладка, как молоко матери и нежна, как её руки, и тоска, что взметнулась вслед за ней, полоснула острым ножом, рассекая невидимым лезвием всё то, что он столько времени держал в себе, не давая выплеснуться наружу.

- Таира…

Его тихий шепот прозвенел в голове громом, и вот услужливая память уже нарисовала в разбушевавшемся воображении её лицо, широкую улыбку, вьющиеся светлые локоны, спадающие на лоб и щёки. Нежные пальцы касались его играючи, руки прижимали к себе. Так сладко и больно одновременно! Так невыносимо жестоко…

- Таира… - повторил он.

- Иди ко мне! – отвечала она, шутливо смеясь. – Ну же, идём!

Закхард дёрнулся, не раздумывая, но что-то мешало ему идти. Словно он был связан и не принадлежал себе. Тяжёлые путы окутывали руки и грудь, он и дышал-то с трудом, не то что был в состоянии подняться. Удивлённое понимание этого сменилось яростью. Дэригон дёрнулся изо всех сил, пытаясь высвободится, но железо оказалось прочней. Но сдаваться Закхард не собирался. Он знал, что ничего на свете не удержит его, если он на самом деле этого захочет!

Сконцентрировавшись, он напрягся изо всех сил, чувствуя, как повышается температура его тела, а сила увеличивается в разы. Ещё немного, и он вновь станет свободным! Ради неё, чтобы ещё хотя бы раз прижать эту женщину к груди…

- Милый, поторопись! – шептали родные губы, с которых не сходила добрая улыбка. – Я жду тебя, Зак, скорее, скорее…

И лорд Дэнривэл, сжав зубы, приготовился к последнему рывку.

***

Алессандра не отходила от Закхарда ни на секунду, кусая свои губы и заламывая руки, очень надеясь, что ей не сильно влетит от того, когда он очнётся. Нет, о своём решении оглушить упрямого мужчину она не жалела: Аллора много рассказывала ей о таинственных русалках, живущих в далёких морях, и о том, насколько могут быть коварными эти морские девы. Но принцесса опять же наивно всегда полагала, что это – сказка, и жила спокойно до этого самого дня, пока капитан Марсель не намекнул ей, что они могут запросто сожрать её дэригона. Но Алессандра не собиралась с этим мириться, и даже если сам лорд Дэнривэл был другого мнения.

План по «спасению» пришёл на ум хаотично, и раздумывать девушка долго не стала. Один меткий удар – спасибо лорду Гриуши, он в своё время научил её и не таким приёмам, и упрямец Закхард оказался лежащим у её ног. И принцесса очень надеялась, что он не очнётся, пока они не минуют Русалочьи острова, оказавшись в зоне недосягаемости для кровавых соблазнительниц.

На корабле было тихо – так тихо, что становилось жутко. Она была единственной женщиной на корабле и единственной, кто сейчас не был связан верёвками и цепями, ведь ундин не интересовали дочери земли, только сыновья, и те боялись их как огня.

Но Алессандре всё равно было страшно.

Когда она услышала первую песнь, вознесённую, казалось, из самых недр моря, то едва сдержалась, чтобы не поддаться её очарованию. Нет, так не могли петь злобные хищницы! То были голоса богинь, рассеивающиеся над морем звёздной пылью и собирающиеся воедино тонкой высокой струной, подёрнутой ветром. Это было прекрасно, и хотелось плакать и смеяться одновременно, грусть в тот момент танцевала с высшей радостью, держась за руки, и это непонятное, двойственное чувство вселяло в девушку настоящую тревогу. Но никак не желание выйти за пределы каюты.

Закхард завозился в тот самый момент, как зазвучала звёздная песня. Его тело начало изгибаться, не открывая глаз, он пытался разорвать накрепко стянутые цепи, злясь и беспомощно дрожа, зовя кого-то по имени. И тогда, растерянную и напуганную принцессу, впервые уколола ревность, и она, едва ли не огорчилась, поняв, что была далеко не единственной женщиной в судьбе Закхарда. Конечно же, она всячески отвергала его, и вовсе не собиралась сдаваться на его милость, но… Но когда по имени он позвал не её, другую, что-то больно кольнуло в груди, и горечь заполонила собой всё её существо. Она не собиралась быть с ним, но и не собиралась отдавать его кому-то ещё! Потому что от одной мысли от этого ей становилось совершенно не по себе…