Герой ее романа - Элис Дункан

«Вот так. Уже лучше. Если бы все мои проблемы можно было бы так же легко разрешить!»

— С вами все в порядке, мисс Монтегю? Вы себя хорошо чувствуете?

Клэр даже не заметила, что тяжело вздохнула, пока добросердечный Джедидайя Сильвер не поинтересовался ее здоровьем.

«Боже правый, мне просто необходимо держать себя в руках!»

— Великолепно, спасибо, мистер Сильвер. Я… я просто восхищалась новым освещением.

— Да, приятно видеть, что у тебя в тарелке, не так ли?

— Несомненно, — пробормотала Клэр и потупилась под пристальным взглядом Тома.

— Мне кажется, у Клэр сегодня произошла небольшая размолвка с мистером Аддисоном-Аддисоном, — промурлыкала Дайана, и Клэр снова словно ножом пронзило чувство вины.

Она низко поступила с Сильвестром — а все из-за того, что позволила себе впасть в грех, который изо всех сил старалась искоренить. В грех лжи!

— На самом деле боюсь, что это я погладил старину Аддисона против шерсти сегодня утром, мисс Сент-Совр.

Взгляд Клэр метнулся к Тому, и она в изумлении уставилась на него.

— К сожалению, я не устоял перед соблазном подразнить его — слишком уж серьезно Сильвестр воспринимает собственную персону. Он напоминает мне некоторых молодых ребят, с которыми я служил в армии.

— Неужели? Как очаровательно!

Дайана захлопала своими ресницами, и Клэр с трудом сдержалась, чтобы не запустить в нее булочкой.

— С ним нелегко поладить, как со всяким человеком искусства, — пробормотала она, стараясь не потерять самообладания.

— А по-моему, ваш Аддисон — просто-напросто невыносимый зануда, — заявил Том.

— Ну, не такой уж он и невыносимый, мистер Партингтон, — вкрадчиво вставила Дайана.

— Ладно, пусть просто зануда, — согласился с ухмылкой Том.

— Чего не скажешь о нашей компании, — заметил Джедидайя, с обожанием глядя на Дайану, которая скромно потупилась и залилась нежным румянцем.

— Разумеется, — буркнул Том, прежде чем отправить в рот кусочек суфле.

Клэр не могла больше этого выдержать и со стуком поставила на стол свой бокал.

— Все жители «Пайрайт-Армз» достойны восхищения! — заявила она, когда все взоры обратились на нее. — Никто не виноват, что вы не слишком хорошо разбираетесь в искусстве, мистер Партингтон! Но неужели нет на свете такого писателя, который заслужил бы ваше одобрение?

— Отчего же? Есть, — невозмутимо ответил Том. — Мне нравятся Марк Твен и Чарлз Диккенс. И некоторые романы Чарлза Брауна[3].

— Вы хотите сказать, что предпочитаете Брауна Мактегу? — повысила голос Клэр.

Она делала над собой невероятные усилия, стараясь не демонстрировать своих чувств.

«Вот это да! Этот человек заявляет, что ненавидит произведения Мактега, в то время как ему нравится писанина Брауна! Поразительно! Да Кларенс Мактег как писатель в десять раз лучше Брауна!»

Том только пожал плечами, и Клэр чуть не подавилась своим суфле.

— Действительно, мистер Партингтон, мне совершенно непонятно, почему вы так низко цените произведения Кларенса Мактега, если вам нравится Браун. По крайней мере книги Мактега — не такой неприкрытый вымысел.

— Неужели?

— Разумеется! Так почему же вам нравятся книги Брауна?

— Ну, во-первых, потому что они не отравляли мне существования.

— О! — Гнев Клэр сразу иссяк, и она уткнулась в свою тарелку. Однако изысканные кушанья, приготовленные умелой рукой миссис Филпотт, почему-то показались ей безвкусными.

— Но это не единственная причина.

— Вот как? — натянуто переспросила Клэр.

— Мактег пишет о местах, которые мне хорошо известны, а Браун — о вымышленных экзотических странах, о соблазнительных теплых морях и далеких пустынях, о приключениях…

— Если хотите знать мое мнение, то в книгах Мактега тоже немало захватывающих приключений, — вставил Джедидайя.

Клэр почувствовала себя польщенной и с горячностью воскликнула:

— Спасибо вам, мистер Сильвер!

— Не стоит благодарности. — Джедидайя удивленно взглянул на нее, и Клэр поняла, что чуть было не совершила грандиозного промаха.

— Я… я просто хотела сказать… Мне приятно думать, что я — не единственная здесь, кому нравятся современные приключенческие романы, которые время от времени выходят в Америке.

Клэр надеялась, что новое освещение не окажется слишком ярким и что ее не выдадут горящие щеки.

— В конце концов, — добавила она, желая поразить окружающих своей неоспоримой логикой, — для большинства из нас американская приграничная полоса — тоже экзотика.

— Гм-м, возможно, тут вы и правы, — рассудительно сказал Том. — Я вовсе не возражаю против произведений Мактега. В действительности, нельзя не отдать должное его умению обращаться со словом. Но то, что он выбрал объектом поклонения мою персону, здорово меня смущает. Думаю, что, если бы я не фигурировал в этих романах в качестве главного героя, они, возможно, мне понравились бы.

— Браун — самый заурядный беллетрист, — упрямо заявила Клэр.

Том рассмеялся.

— Ну, мисс Монтегю, я знаю, вы очень любили моего дядюшку, но не стоит ради старины Горди унижать заслуги Чарлза Брауна. Они друг друга стоят. И вообще, довольно говорить об этом. Бедный старикан Горди получит свои заслуженные похвалы на том свете. — Он поднял бокал с вином. — Давайте выпьем за него. Он, вероятно, был неординарным человеком, если заслужил такое ваше одобрение, мисс Монтегю.

Улыбка Тома могла бы растопить и ледяное сердце. Если бы Клэр не влюбилась в него несколько лет назад, когда Гордон стал читать ей газетные статьи о его захватывающих подвигах, то непременно сделала бы это сейчас.

— Он был прекрасным человеком, — подхватил Джедидайя и тоже поднял свой бокал.

Клэр и Дайана последовали их примеру.

— Он был святым! — прошептала Дайана.

Клэр заметила слезы, блеснувшие на длинных ресницах Дайаны, и впервые почувствовала недоверие к подлинности ее чувств. Однако она приказала себе немедленно прекратить, поскольку Дайана была верной подругой и обладала действительно чувствительной натурой. Она лила слезы при всяком удобном случае, и нужно отметить, они ее совершенно не портили.

— Он взял меня под свое крыло и обращался как с дочерью, — тихо проговорила Клэр. — Я его очень любила.

— Разве может человек желать лучшего о себе отзыва?

Клэр бросила на Тома подозрительный взгляд и была удивлена, обнаружив, что он вполне серьезен.

Все выпили в память покойного Гордона Партингтона.

— По крайней мере, мне больше не придется терпеть его гадких книжонок, — заметил Том. — Полагаю, что эта «Бушующая река смерти» будет последней.