Кукольных дел мастер - Генри Олди

«Хорошо, что у вехденов не нашлось силовых наручников…»

Сгруппировавшись, легат перекатился на спину и отработанным движением завел связанные руки под ягодицы. Секунду передохнув, подтянул колени к животу, изогнулся, хрустнув позвонками, продел ступни между предплечьями… Есть! Освобождение пленников — дело рук самих пленников.

Теперь — путы.

Предусмотрительные боевики не оставили в багажном отсеке ничего. Также они тщательно очистили карманы легата от содержимого. Одно забыли: рот заклеить. Развязывать мудреные узлы зубами Тумидусу было не впервой. Мало кто знает, что кафлон, смоченный слюной, начинает скользить… Разминать конечности после освобождения не пришлось — значит, лежал без сознания недолго.

Легат выглянул в окошко. Метрах в двадцати, на краю дымящейся воронки, спиной к вездеходу, застыл старый знакомый — Лючано Борготта. Чем мерзавец был занят, оставалось загадкой. Мысленно пожелав Борготте упасть в воронку и сломать шею, Тумидус перевел взгляд на вехденов, сгрудившихся рядом.

В стане боевиков царил разлад. Кого-то без церемоний придавили к земле. Двое «спортсменов» держали на мушке лохматого громилу, которого Гай, помнится, едва не сделал кастратом. Ближе к вездеходу ничком валялся бесчувственный крепыш, забытый всеми.

«Отчего бы вам не поубивать друг друга?»

Тумидус попробовал открыть наружную дверь отсека. Дверь не поддалась. Пассажирский салон отделяла от багажника сплошная перегородка. У «Дромадеров» она крепкая, без инструмента не сломать. Что ж, раз багажник нельзя открыть изнутри — значит, придется отпереть его снаружи.

Чужими руками.

Руками раба.

Двадцать метров — пустяк для его клейма. Главное условие соблюдено: все кандидаты в рабство находятся в поле зрения помпилианца. Но для захвата вехдена потребуется время. Даже клеймение варвара не мгновенно, а подавить энергета куда труднее. Со временем туго, надо спешить. Борготта? Нет, только не он!

Кто?

Лежащий ближе прочих крепыш не шевелился. Если он жив… Тумидус расширил зону действия клейма и ощутил слабую пульсацию. Жив! Подарок судьбы. И плевать, что после клеймения в бессознательном состоянии боевик больше никогда не придет в себя, превратясь в витаморта! Легат с удовольствием передушил бы вехденов голыми руками.

«Приступай!» — скомандовал издалека обер-центурион Пакувий.

Тело сделалось звонким и тяжелым, словно отлитым из металла. В голове прояснилось. На ходу расслаиваясь, сбрасывая шелуху, Гай окружил вехдена, избранного для рабства. Постановка клейма заняла меньше двух минут — объект не оказывал сопротивления. Закончив процесс, легат сосредоточился, намотал невидимую цепь на руку и потянул.

Медленно, ползком, витаморт двинулся к вездеходу.

Никогда не надо жаловаться на трудности. Придет время, и расставит все на свои места. Если вчера что-то казалось подвигом, вчерашний подвиг — жалкий лепет на фоне злобы дня нынешнего.

Вопрос века: как разогреть статую антиса?

Ответившему — приз в виде быстрой смерти.

Часть дров, окружавших мраморного исполина, выгорела еще на «Нейраме», при первой попытке активации. Остальные доски местами обуглились, местами промокли и не до конца высохли после спасительного дождя. Лючано ясно понимал, что все это — галлюцинации. Бред ополоумевшего рассудка. Дрова, статуя, башня; страх вспыхнуть и сгореть, дождь… Что ж, профессионал работает с тем, что есть.

С бредом? — значит, так.

От сцепившихся людей-костров во внутренний круг летели искры. Светлячки, звездочки, брызги золотой канители. Некоторое время кукольник старался поймать случайную искру на россыпь щепок, сохранить, раздуть пламя. Но скоро отказался от этой идеи: проще ловить дождь сачком. Утерев пот со лба, он вздохнул и лишь сейчас обратил внимание, что происходит с неподвижным Пульчинелло, когда искры падают на статую.

Микрочастицы Хозяев Огня не гасли на поверхности камня. Они проникали внутрь, распространяясь еле заметными трассами — оранжевыми, словно апельсин. Это вряд ли согревало мертвую плоть в достаточной мере. Но прерывистые цепочки что-то напомнили Лючано.

Нити?

Нити куклы, расположенные не снаружи, а внутри?

В принципе, это не удивило невропаста. Опыт его работы с живыми клиентами согласовывался с реальностью галлюцинации, если можно так выразиться. Но явление озадачило: если «трассеры» — нити, как ими управлять?

Он встал на колени перед статуей, положил руки на еле теплый камень и сосредоточился. Рук не хватало: ну, он сам, ну, маэстро Карл, Добряк Гишер… Нет, не хватало. Катастрофически. Основные нити, дополнительные, специальные… Движение искр улавливалось без особого труда. Трассы на миг высвечивали в Пульчинелло некие структуры: должно быть, мышцы и суставы. Хорошо, разогреть куклу мы не можем. А поднять?

Хотя бы заставить сесть?

Лючано обнаружил, что здесь, без шелухи, он практически раздет. Одни куцые подштанники: видимо, для приличия. И татуировка — распространившись, она покрыла все тело целиком. В рисунке произошли изменения: змеи, похожие на лианы, густо переплелись с лианами, похожими на змей, с той лишь разницей, что на лианах росли пятипалые листья-ладошки.

Татуировка щекотно шевелилась.

«Столько рук!.. — с завистью воскликнул маэстро Карл. — Гишер, смотри: чертова прорва рук, а он не знает, что делать!..»

Кивнув в знак благодарности, Лючано лег рядом с антисом и обнял статую. Он хотел, чтобы тело и камень соприкоснулись по максимальной площади: чем теснее, тем лучше. Рук действительно прибавилось. Летящие искры ловились им и пенетратором буквально на лету — вместе с трассами кукольник уходил в мраморную плоть, срастался с чудовищными мышцами, проникал в шарниры-суставы.

«Что теперь? — спросил Гишер. — Будем поднимать?»

Лючано не ответил. С трудом повернув голову, он замер, следя за очнувшимся легионером. Зацепив концом лопнувшей цепи ногу человека-костра, который валялся без чувств, легионер украдкой подтягивал добычу к себе. Остальные Хозяева Огня, увлечены борьбой и наблюдением за действиями кукольника, ничего не замечали.

«Не отвлекайся, малыш…»

Законы движения марионетки:

— схематичность рождает образ;

— не копировать движения живых существ, но синтезировать их;

— динамика видна лишь на фоне покоя;

— скупость выразительных средств позволяет достигнуть предела насыщенности;

— невропаст наблюдает куклу в крайне неудобных ракурсах…

Управлять витамортом было тяжело. Легат не мог отдать ему приказ, как обычному рабу: «Тайно подберись к вездеходу и открой багажник!» Приходилось, держа безвольное тело на коротком поводке, в буквальном смысле шевелить чужими конечностями, словно механическими манипуляторами.

При одной мысли, что он сейчас похож на невропаста, корректирующего действия тупого клиента, Тумидус едва не сошел с ума.

Глядя чужими глазами, чтобы не сбиться с курса, легат в то же время следил сквозь узкое окошко за боевиками. Это напоминало дистанционное управление беспилотным разведчиком. Только давалось куда большей кровью. Он успел взмокнуть, а витаморт преодолел лишь половину пути до цели.

О процессе клеймения объекта, в мозгу которого ритмы колебаний снизились до тета— и дельта-уровней, любой помпилианец знал со школьной скамьи. Обязательный спецкурс «Подчинение в нестандартных ситуациях». С демонстрацией учебных видеозаписей и мнемороликов — для наглядности.

Чтоб накрепко запомнили.

Захватить бессознательный объект — проще простого. Другое дело, что толку от этого — чуть. Под клеймом витаморт впадает в состояние, близкое к коме. Вернуть его к нормальному функционированию, даже освободив впоследствии, невозможно. Энергетический потенциал витаморта меньше, чем у полного робота. Фактически он близок к нулю. В качестве слуги витаморт непригоден: слишком много сил тратится на управление условно живым механизмом, за которым нужен постоянный присмотр.

«Овчинка не стоит выделки», — говорят варвары со скотоводческих планет.

Вот почему людей обращают в рабство, когда они находятся в полном сознании. Клеймить оглушенного человека Гаю довелось лишь однажды, во время подавления мятежа на Сайкоре. Да и то, по большому счету, не клеймить «с нуля», а лишь существенно усилить уже имеющуюся императивную связь. Декуриона Пикку контузило взрывом снаряда. Надо было срочно вытаскивать его с «нейтралки», пока мятежники вновь не пошли в атаку. Гай принял единственно возможное решение — он резко усилил «армейскую» связь и заставил декуриона доползти до позиций передовой центурии.