Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 3 - 2018 - Людмила Ивановна Рублевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зану за заслуги (все же нашел с десяток залежей золота) дают разрешение уехать. Правда, не на родину. Живет в Санкт-Петербурге. Работает в Горном институте.
И тут всплывает участие в Оренбургском заговоре. Архилучистый и в ссылке связался с революционерами. Спасли влиятельные друзья, в том числе брат Зоси Малевской Франтишек и оренбургский генерал-губернатор Василий Петровский. Но на родину по-прежнему не пускали. Мучительные переживания привели к приступам психической болезни.
Романтичная Бригида
Ссылка Зана длилась семнадцать лет. За время отсутствия он стал героем. В первый же день возвращения в Вильно Томаш пришел к Зосе Малевской. Та сидела с маленьким сыном Константином на руках. «Дружба нашая сапраўдная, прыгожая, бо захавалася аж адсюль. Костусь — гожы анёлачак... У тваім доме засталося ўсё па-старому, толькі фартэпіяна іншае і на іншым месцы...» — писал Зан.
Томаш гостит то у одних друзей-филоматов, то у других. Для всех это честь. Поначалу работает в Виленском корпусе горных инженеров, но пережитое сказывается. Вновь проявляется болезнь. Героя забрала в свое имение Марыля Верещако, ставшая за это время Путкамер.
Зану под пятьдесят. Молодость прошла. Но в доме друзей Зан встретился с юной Бригидой Свентаржецкой. Она была моложе его на тридцать лет, но восхищалась героем, о котором читала в поэме Мицкевича.
Зан не остался равнодушным: «Я ўбачыў у ёй самую Літву, якая вітае свайго сына з выгнання, убачыў у ёй анёла, які нагадвае мне маю маладосць, боства, якое прадракае мне шчаслівую будучыню».
На этот раз предложение руки и сердца было принято с восторгом. Правда, жениху надлежало еще получить отставку из Горного института, а также приобрести хоть небольшую усадьбу.
Отставка была получена. С усадьбой помогли опять же друзья — Путкамеры, Верещаки, семья невесты. Продавший имение Адольф Добровольский уступил в цене с условием, что Зан напишет его биографию. Об этой «отработке» история сведений не сохранила.
Свадьба героя длилась долго. Из усадьбы в усадьбу гости ехали на пятидесяти возах. Бригида родила любимому мужу троих сыновей: Абдона, Викторина и Клемента. Четвертый, Станислав, умер младенцем.
Погубил Томаша Зана менингит. В 1855 году поэт-романтик был похоронен на кладбище в Смолянах. Бригида пережила мужа на сорок пять лет.
СТАТИСТИК,
БРАТ ДЕКАБРИСТА.
МИХАИЛ БЕЗ-КОРНИЛОВИЧ
1796—1862)
Император внимательно читает список офицеров, представленных к повышению. Глаз цепляется за знакомую фамилию — Корнилович. После декабрьского бунта молодой писатель Александр Корнилович отправлен в читинский острог... Чего, спрашивается, не хватало? Выходец из небогатой семьи Могилевского таможенника получил за казенный кошт блестящее образование, должность в генеральном штабе. Прославился как автор романов на исторические темы. «Корнилович славной малой и много обещает»,— отзывался о нем Пушкин. И вот — сдружился с Рылеевым, Бестужевыми, Муравьевыми, вышел на Сенатскую площадь... А в списке, значит, его брат, Михаил Корнилович. Представлен к званию подполковника за тригонометрическую съемку в Новгородской губернии.
Император решительно подписывает: «Утверждаю без Корниловича».
Далее история развивается в жанре анекдота. Штабные чиновники старательно исполняют монаршую волю и присваивают подполковничий чин господину... Без-Корниловичу.
Воля императора не оспаривается. Михаил Корнилович внезапно узнает, что отныне он Без-Корнилович. И таковым оставаться ему впредь.
То есть вся родня — Корниловичи, а он с приставкой «Без». Ошеломленный подполковник пытался подавать прошения, дабы дозволили называться как прежде... Напрасно.
Но начнем все же историю Корниловичей с Могилевщины. Герб рода — «Корвиц», или «Корниц», из списка не утвержденных в Российской империи: «В лазуревом щите одна под другой плиты, напоминающие лестничные ступеньки, на них Т-образная фигура. Нашлемник: пять страусовых перьев».
У Осипа Яковлевича и Розалии Ивановны Корниловичей пятеро детей: Михаил, Мария, Александр, Жозефина, Устина. Отец семейства, контролер Могилевской таможни, умер в 1814-м. Мать поселилась в своем имении на Подолье, имела дом в Могилеве. Все три сестры стали женами полковников: Устина вышла за Антона Янковского, Мария — за Антона Радзиевского, Жозефина — за двоюродного дядю по отцу, он же — родной дядя по матери Августин Корнилович. Михаил окончил 1-й кадетский корпус. Занимался топографией, статистикой, историческими изысканиями. Но главный любимец семьи — младший Александр. Самородок, вундеркинд. А еще — мечтатель, романтик, завсегдатай литературных салонов...
Восстание стало тяжелым испытанием для семьи. Александр, главная надежда,— в тюрьме.
Как же Михаил относится к опальному брату? Ведь декабрист — компрометирующая связь.
«Мы можем сказать, не краснея, что наша семья всегда была примером любви и согласия, что мы все друг другу были душевно преданы: с тобою мы жили душа в душу...» — свидетельствует узник Петропавловской крепости Александр. И Михаил помогает, чем может. Шлет деньги, книги, вещи, даже волчью шкуру как-то прислал. Александр же отнекивается: «Спасибо тебе, мой добрый Михайла, за твое письмо и за чай... Но, друг мой, это роскошь, непривычная в моем положении, а тебе убыточная. Родового у тебя немного, живешь почти одним жалованьем и отказываешь себе, чтоб удовлетворять моим прихотям».
Но и Александр все время думает о семье. Сам будучи узником, добивается у царя пособия для матери, затем чтобы племянниц приняли в Одесский девичий институт. Для помощи овдовевшей сестре пишет роман из времен Петра I и посылает брату, чтобы пристроил.
Кстати, из переписки ясно, что Корниловичи, несмотря на декларируемую в письмах (тщательно прочитываемых цензорами) преданность русскому престолу, сохранили католическую веру. Александр пишет матери на польском. Просит брата Михаила: «Буду тебе благодарен за «Дзяды» на польском языке: во-первых, потому что автор знаком и, во-вторых, потому что это польская книга. Я, к стыду своему, день ото дня более забываю родной язык. Если, как ты пишешь, она у тебя, пришли мне».
Александр часто интересуется работой брата: «Много ли ты обозрел уездов в прошлое лето и какие? Подвигаются ли твои статистические труды?» Помогает и советом, и материалами: «Очень рад, что ты занялся статистикой: эта наука у нас еще нова, всякое сочинение по этой части принесет пользу. Если поедешь в отпуск, в моих бумагах найдешь драгоценные для себя сведения о пространстве губерний, о постепенном возрастании народонаселения и прочее».
«Не забудь о дневнике, и для пополнения его советую тебе сажать подле себя ямщиков и проводить все время пути, не весьма приятное при нашей однообразной природе,
