Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

— Не показывал, потому что знал, что побоишься, — с легкой насмешкой проговорил Элид.

— Это было неожиданно, ничуть я не боялась, — возразила та, потирая ладони.

— Ну конечно.

Элид пожал плечами.

— Не стоит оставаться здесь надолго, — настойчиво напомнила Афелиса, разрушая минуты тишины. — Даже если здесь нет всяких тварей, то маги могут поймать наш след. Они могут опасаться того, что мы владеем информацией об их нахождении, и, не побоюсь сказать, что они способны уже начать действовать.

— Я… согласна, — растерявшись, прошептала Илекс. — Пойдемте.

Она говорила с трудом. Глухое сомнение отразилась на лице, а глаза наполнились предчувствием ужасного времени. Илекс робко поправляла платок, пряча светлые волосы за черную ткань. Хоть и пугливо, но со страстной надеждой девочка питала особую любовь к неожиданностям, строила воздушные замки, выкрашивала самое чудесное будущее без иных потерь и, возвращаясь, была будто бы в огне от своих фантазий. Одним словом, в эти минуты черствые мысли засели в ее голове, пожирая остатки воображений. Она готова была излить душу на глазах у всех из-за резких, неповоротливых событий, какие пролетели стремительно в темную даль. Не успев обдумать, по велению сердца она кинулась вон из рук матери навстречу неизвестности. Тысячу раз Илекс в тайне давала себе слово быть благоразумнее, и тысячу раз страх овладевал ею. От непрерывного волнения рассудок ее помутился, и казалось, что тот побег, обещания Афелисы были не иначе, как вздор.

Необъяснимую холодность она заметила и в Элиде. Вечная улыбка, которая уже прижилась на его лице, спала, и взгляд более не сверкал веселостью и верою. Сначала девочке показалось, что этому благородному, жертвенному сердцу тяжело было после внезапного решения. «Если бы я схватила его за руку, убежал бы он с нами? Наверно, Элид бы остался, будь я слишком трусливой. Он ведь бежал ради меня?» — задавалась Илекс вопросом, вспоминая клятву о дружбе. Но вскоре, заметив в нем досаду и заботу, проявляющуюся чрезвычайно неловко, она стала относиться к другу решительнее.

— Это правда все было? — спрашивала Илекс, дергая рукав Элида.

— Что «правда»?

— То, что мы сбежали.

— Несомненная правда, — сказал он нетерпеливо и засмеялся. — Сейчас не время полагаться на фантазию. Лучше глаза на всю действительность раскрыть. Да и вообще, нам нужно собираться и топать в город.

Он поднялся, собирая тарелки и стаканы.

— Зачем в город? — спросила Илекс, вскакивая с пледа.

— А куда еще?

— Мы не уверены, что нас примут, — сказала она.

— Притворимся местными. Да и ты говорила, что у тебя знакомые в городе есть, не пропадем.

Обсуждения продолжались и в дороге. Пройдя поляну, они вновь очутились в непроглядной лесной гуще. Свет фонарей мерцал издалека, словно маяк для странников. Чувство страха все не покидало Афелису, заставляя задуматься и тревожно оборачиваться на протоптанную дорогу. Илекс и Элид между тем шли рука об руку, скоро, спеша, словно кто-то непременно тихо подкрадывается к ним. Пара слов невнятных и обрывистых доносились до девушки, и скользкая мысль мерцала в сознании, что ребята нарочно стали шептаться, опасаясь за чужие уши в своих разговорах. Она все не теряла надежду встретить по пути хоть какой-нибудь домик, или тележку, но никого не было. Спустя час долгих, нескончаемых хождений вдоль высоких лиственных деревьев, вдруг пронизал их тонкий, мелкий дождь, обращая все в округе в свинцовую дымную массу. Далёкий свет потускнел, а глаза окутала легкая пелена тумана. Рассвет медленно наступал, но никто не знал точный час. Илекс туго повязала платок, укрывая плечи черным плащом. И вдруг из этой дымной, холодной мглы вырезались вдали размытые очертания домов и куполов, стремящихся ввысь. Элид, на удивление, не проболтал ни слова целый час и выглядел, как изможденный раб, несущий на своей спине тяжеловесный груз.

— Наконец-то дошли, — сказала Афелиса, оглядывая всех, — Но все еще не в безопасности…

— Афелиса! — вскричала Илекс, бросаясь к ней почти в бреду. — Неужто ты не видишь… в этом тумане. Посмотри, да это же наше спасение!

— Вижу, вижу, конечно, оно, должно быть, — в спешке заключила Афелиса, глядя на ее измокшие глаза. — Это слезы?

— Нет, не слезы, — шептала она, потирая кулаком сонные глаза. — Просто слезятся, давно я не была в такой изнурительной дороге.

— Да какое это спасение? — бежал за ними Элид, убирая с лица колючие ветви деревьев. — Тут только корку хлеба раздобыть настоящая проблема! И сомневаюсь я, что какая-то ведьма пустит нас в свою избушку.

— Не веришь мне, и сам ничего предложить не можешь, — в отчаянии оглядывалась девочка кругом. — Хоть бы проезжий какой-нибудь, да все никого!

— Мы попробуем, во всяком случае, понадеяться на твою тетушку, — ободряла ее Афелиса. — Видишь свет совсем близко? А какие-то несколько часов назад мы смотрели на маленькую, светлую точку. Не этому ли нужно радоваться?

— Это, конечно, все очень хорошо, — твердо заключил Элид, догоняя, — но вы, кажется, совсем не думаете о том, как нас могут принять.

— Никто и не собирается встречать нас у границ с гостинцами, — спокойно сказала девушка, не отводя взгляда от ближайших домов.

Илекс все останавливалась, будто ища нечто необычное и подозрительное, но вскоре летела за Афелисой, как птица. Один раз она даже упала в лужу, споткнувшись об кочку. Элид в испуге стоял подле поднимавшейся девчонки, склоняясь над ней и держа её ладонь в своих руках. Он ощущал странное чувство и видел ту, пред которой благоговел — уставшую, идущую по грязному полю в такой час, в такую погоду.

Спустя несколько минут странники уже стояли около каменной статуи с потертой надписью: «Добро пожаловать в Кансдон!»

11-2. Кансдон

Прохладные порывы ветра слабо колыхали листья увядших, поникших деревьев. Гнетущий мрак старинного городка обволок каждый лепесток, проросший между потрескавшимися плитками разбитых тротуаров. Здания возвышались к серым тучам, а дождь бил по разбитым окнам. Звук тот был схож с непрерывным, нервным стуком, а картина быта, развалин нагоняла ужас. Растения, тянувшие свои зеленые лепестки к небу, погибли, издыхая на грязных подоконниках. На улице не было ни души. Беспросветное одиночество, послужившее проклятьем этого места, нещадно убивало безобразных стариков и старушек, похожих на злых колдунов. Их морщинистые лица выглядывали из окон, глаза колко сужались и быстро моргали. Выкрикивая несвязные слова, они тянули кривые, до жути иссохшие пальцы наружу, будто бы выманивая у них копейки из карманов. Пройдя вглубь квартала, Афелиса возвела взгляд на примечательную вывеску, ярко мерцавшую издалека. Желтым светом загорались огоньки названия местного трактира, за стеной слышались крики и безудержное веселье пьяниц. Илекс поворотила головой, дернув Афелису за рукав.

— Веселятся же, черти поганые, — гневно пробормотал Элид, неслышно стуча ногой по двери, — Голодные, наверно, лучше не соваться.

— Прекрати, — сказал Илекс, подходя к нему. — Не нужно создавать шума.

— Да и что с того, коли создам? — тот презрительно отошел от каменной стены, ступая на дорогу. — Нас уже заметили старики, а они все быстро слухи пускают…

— Пойдемте.

Афелиса говорила спокойно, впрочем, кратко высказываясь. Равнодушно она глядела на дома, пожирающие тоску, на маленьких, неприметных щенков, скулящих в углу, изредка подбегавших со злобным рычанием. Девушка молча следовала за Илекс, словно гнусность этого места не оставила и следа чувств на ее блеклом лице. Элид отставал шагов на десять, с опаской озираясь по сторонам, и брезгливо воротил нос от неясной жидкости в огромных бутылях. Путь прокладывался вверх по холму, и, взобравшись по каменным отступам, они достигли более живой половины города. Из домов доносился детский плач, а из пыльных окон замечался силуэт тощей матери, держащей на своих костлявых руках нищенское отродье, не схожее с человеком. Противные возгласы, несвежий запах способны рассыпать каждого, кто не обитал в болотной среде. На крышах каркали вороны, собираясь в огромные стаи зловещих суеверий. Они шли нескоро, но опасность подстерегала каждого.