Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

— Совсем нездоровится тебе… Испугала же ты меня, бедненькая! Скажи, сильно ли плохо?

Розалинда, поворотив головой, потерла сонные глаза. Уставшим взглядом она посмотрела на мать и тихо прошептала:

— Я уснула?

— Да как же уснула? Недавно проснулась, вот утро еще на дворе. Сил нет, да где их взять?

Она снова села у изголовья кровати и еще несколько минут изливала свой ужас. Склонив свою измождённую голову на правую руку, улегшуюся на столе, приговаривала неясные слова. Глаз она не сводила с Розалинды и, не отходя ни на шаг, предлагала ей поесть. Помнится, загляделась на ее оправившееся лицо, полное не по-детски грустным выражением и яркой красоты: темные глаза, обрамленные длинными ресницами, русые волосы выбивались из-под косы, чуть подкрашенные губы дрожали.

— Как же я так заснула?

— Если бы заснула, то и переживать не о чем, — сказала мать. — Такое пиршество было! Пришла ты завтракать и в обморок упала. Авиана, вся испуганная, как кошка, тут же мне сказала. Да и сейчас, вон, у двери стоит, места себе не находит.

Маленькая, все еще дрожавшая женщина глядела из-за порога и, услышав свое имя, в смятении скрылась за стену.

— Что будет завтра? — вдруг спросила Розалинда, переводя взгляд с двери на подошедшую мать. — Неужели маги больше не будут терпеть?

— Не нужно сейчас думать об этом. Будь, что будет. Сколько пережила смертей, да все еще жива. И ты меня переживешь.

— Об этом нужно думать, — настойчиво проговорила девчонка, усевшись в кровати. — Только представь, сколько невинных жизней унесет война.

— Их всех истребить надо, чернокнижников. Только вред от них, — заявила Дарья нетерпеливо. — Раньше, испокон веков они теснились в Гроунстене, пожирали все плоды, а здравые люди в наше-то время, все раньше сторонились колдунов, решили использовать землю на благо народу. Зря мы говорим об этом абсурде, эти черти и носа не высунут из своих подпольев.

— Но это же их земли. И вдруг хозяев резко прогоняют…

Говорила тихо, усталым взглядом всматриваясь в возмущенные черты материнского лица. Резкие движения и мгновенная злоба отзывались в теле ее. Было видно, как всеми силами старалась успокоить свое возмущение, но каждый раз, как из уст Розалинды вылетало слово о несправедливости противостояния охотников и магов, то озлоблению ее не было предела. Впрочем, разговор стремительно стихал. Девочке делалось лучше, и ни малейшего мятежа не последовало за этим. Твердая уверенность зародилась в ней, от чего в душе матери все ныло и переворачивалось в это мгновение, когда слышала слова дочери о восхищении магами. Помнит она, что тут же мелькнула мысль: «Уж если ей грозят заточением, жестким наказанием за малейшую выходку, то лучше всего сбежать в неизвестность! Сомнений быть не должно!»

Уже тогда по городу разлетались слухи о связи дома Амеанов с магией. Опровергая все, Дарья вступала в ссоры, рушащие ее репутацию. Но убитый вид женщины, дрожавшей перед всяким прохожим мимо ее дома, тронул Розалинду. В тот момент она словно устыдилась своего гнева и минуту сдерживала себя, искоса глядя на дочь. Тоска и тишина тянулись недолго. Внезапная потребность во что бы то ни стало высказаться яростным порывом, чёрствым проклятьем вспыхнула в ней.

— Как посмотришь… А про меня все слухи пускают, — тихим голосом начинала. — В чем здесь моя вина, а? Хоть ты мне объясни. Все кричат, ругают, что дочь у меня родом из Гроунстена… И некого винить. Кричат, что дом наш проклят, что скоро явятся охотники и прочуют след колдовства! Меня бесит, что меня, как дуру, как ведьму, все считают способной иметь проклятье на душе. Это вздор! Тупость! Не желаю!

Она вскочила со стула и тут же стала бродить по залу.

— Не высовывайся из дома, даже виду своего не показывай! — повелительно провозгласила женщина. — А то нахватаемся больших проблем… Нужно самой выкинуть остатки колдовства предков.

— Помочь? — спросила Розалинда, робко шагая к ней навстречу.

— Лучше уж… А, впрочем, лишние руки пригодятся. Пойдем.

Тот день они провели в библиотеке. Дарья все рассказывала о темном прошлом своих родителей, и с какими тяготами им пришлось связать свою старческую жизнь. Дни их юности протекли мимолетно. В ее воспоминаниях всплыла нежная мелодия, и те вечера, какие порой ее отец посвящал игре на пианино своей возлюбленной. Руки, под которыми оживала божественная соната, неподвижно лежали на клавишах. Ее взгляд скользил по его ладоням, и вдруг вновь замечала, как они быстро скользили по клавишам. В мгновение бесконечной тоски, безмолвия и забвения, в коридоре послышался резкий звонок. Немедля, мать бросилась к двери и, отворив ее, столкнулась с мужчиной в черном одеянии. Маленькая Дарья увидела лишь его фигуру, казавшуюся статной и высокой вдалеке. Непонятливый взгляд ее вскинулся на отца, покидавшего зал. Он выглядел растерянным, точно, будто чего-то опасаясь. Девочка поплелась за ним, но все же глубоко в мыслях наслаждалась ощущением безмятежности и покоя. Незнакомец явился не один. Рядом с ним, сложив руки за спину, стоял худенький мальчишка, опустив голову в землю. Одет он был в серую курточку, растрепанные штаны свисали вниз, а рыжие волосы были спутаны. Впрочем, он походил на беженца из захолустья. Рассказывая об этом дне, Дарья не могла не припомнить диалог, послуживший началу вечной скорби. Мать молча стояла у порога, ожидая первых слов от незнакомцев.

— Нам нужен Мерек Амеан, — вдруг заговорил мужчина. — Он живет в этом доме.

— Побоюсь сказать, но вы пришли поздно. Повидаетесь с ним на том свете.

Женщина вцепилась в ручку двери и хотела уже затворить, но незнакомец настойчиво выступил вперед.

— Он умер? — хриплым, прерывающимся голосом спросил мужчина. — А Вы хозяйка?

— Слушайте, не могли бы Вы сказать, кем приходились ему? Если нет, то наш разговор более не имеет смысла.

— Скажите, где находится его захоронение, — сказал мальчишка, подняв свой пристальный взгляд на мать Дарьи.

— Господа, или вы уходите, или я зову стражников, чтобы они вас выволокли отсюда, — внезапно вмешался в разговор отец, отходя от трепещущей дочки.

— Уж извините за грубость. Если мы принесли вам неудобства, то в праве расплатиться предсказанием. Как говорил жрец Мерек: «Нет пути добру». Вы не сказали о его могиле, да и кто знает, что ваши слова истина. И, позвольте, я оговорился, это не есть предсказание, а прямое послание судьбы.

— Здесь вы помощи не найдете.

— Найдем. Ведь не уйдем, пока не узнаем о захоронении Мерека Амеана. А вы, как я погляжу, новые хозяева.

— Какое Вам есть дело до моего отца? — сказал отец Дарьи, не в силах удерживаться и почти с негодованием уставившись на него.

— Мы не желаем развязывать ссору. Жрец Мерек был важным человеком в нашей жизни, и мы хотели бы повидаться с ним. Можете набрасываться на нас хоть с кулаками, но с места мы не сдвинемся, пока не узнаем то, что нам надо, — тот смотрел на него спокойным, выпытывающим взглядом.

Однако, встреча не завершилась мирным концом. Во злобе отец побледневшей от страха Дарьи грубо оттолкнул мага, а тот резко схватил и чуть ли не свернул его руку. Малышка едва ли верила глазам своим. Он вздрогнул; кровь бросилась в голову отца и залила его щеки.

— Прокляну! — крикнул отец вдвое громче, освобождаясь от крепкой хватки незнакомца. — Я свое слово держу.

— Нам нестрашно твое проклятие, — говорил маг, и ни одна черта его лица не дрогнула, — Оно бессильно.

Он так же неожиданно высвободил его и отступил на шаг назад. Мальчишка точно вскочил с места, спрятавшись за широкой спиной мага, и тихо наблюдал за страданиями мужчины. Безумная ярость сверкнула в его глазах. Услышав вопль жены, ослабевший отец упал в ужасе от того, что делалось. Тело словно проткнуло иглами, а в голову ударил тяжкий камень унижения и жалости, своего бессилия.

— Он захоронен на холме у темного озера, — восклицала, рыдая, мать, склонившись над мужем и заключая его в объятья. — Уходите вон. Прочь! — кричала хриплым голосом.