Тайна прикосновения - Александр Соколов

— Вам смешно, товарищ сержант, а мне ещё с лошадьми убраться, покормить их.

Птахин не шутил. К тому времени, когда счастливое лицо Галкина показалось в дверном проёме нужника, сержант закончил надпись и курил махорку, оглядывая своё творчество.

— Разрешите в санчасть, товарищ сержант?

— Разрешаю! — снисходительно отвечал Птахин. — Только не заглядывайся на санитарок! Помни, тебя ждёт некормленая конно-артиллерийская тяга!

Полковой медицинский пункт располагался в трёх малых мачтовых палатках. Всё имущество санитарной роты перевозилось с железнодорожной станции на машине и повозках, запряжённых лошадьми. Два полковых грузовика, отправленные своим ходом из Воронежа, так и не дошли до Масловки, сломались по дороге. Паша Киселёва вместе со всеми занималась разгрузкой транспорта, установкой палаток и обустройством территории. Работой руководил военврач третьего ранга Утвенко, крепко скроенный мужчина средних лет, громогласный грубиян и матерщинник. Впрочем, все знали, что он незлобив, прекрасный хирург и может постоять за своих подчинённых. С женщинами он старался не употреблять «изысканных» выражений, но это давалось ему с трудом, и он нашёл какой-то свой стиль, умудряясь затушёвывать неприличности под народный фольклор.

Военврач любил во всём неукоснительный порядок, поэтому в приёмосортировочной, перевязочной и эвакуационной палатках всё было расставлено согласно схемам и наставлениям по военно-полевой хирургии РККА. Следуя его указаниям, Паша обставляла палатки всем необходимым. Ей казалось, что она вновь сдаёт экзамен по военно-полевой хирургии: стол регистратора раненых, место отбора оружия, форменные укладки, стол для инъекций, комплект шин, комплект перевязочных средств, стерилизатор с инструментами.

В перевязочной, где она должна была ассистировать военврачу, развернули два рабочих стола, на которых предстояло осуществлять обработку ран после первичной помощи на поле боя. На инструментальном столе Паша, не доверяя санитаркам, сама расставила бутылки с пятипроцентным раствором йода, хлорамином, ривоналом, марганцовкой, бутыли с бензином, денатурированным спиртом, эмалированный тазик с прокипячённым инструментом. И она знала, что хотя на ученьях всё это не понадобится, тем не менее Утвенко проверит каждую мелочь: где размещены прокипяченные шприцы и иглы, пинцет, ампулы с сердечными и болеутоляющими средствами и сыворотками, готовые ампулы для переливания крови.

Знающие люди говорили, что Утвенко — единственный педант на дивизию и что только у него в наличии полный перечень медикаментов, рассчитанный на военное время. Могла ли думать Паша, что через какие-то полтора месяца всё это понадобится, что заработает кровавый конвейер, пойдёт безостановочный поток носилок с обезображенными телами страдающих от боли людей, что горы окровавленных бинтов станут сниться ей в те короткие промежутки времени, когда разрешат прикрыть глаза?

В это утро Паша проснулась задолго до подъёма. Ночи ещё были прохладные, и в палатке все девушки спали, набросив на себя поверх одеяла шинели.

Скоро прозвучит команда «подъём», на построение явится Утвенко, проверит внешний вид, всем раздаст задания на день…

Птицы проснулись ещё раньше, и здесь, в палатке, был слышен их гомон. Паша достала из-под подушки, набитой соломой, смятый листок бумаги. Вечером, в свете керосинового фонаря, висевшего на опоре, она принялась читать последнее письмо от Вани, полученное ещё в Алешках, но сон сморил её. Теперь у неё было несколько свободных минут. Знакомый почерк с размашистыми буквами на листе в клеточку складывался в слова, которые она знала наизусть, но ей хотелось вновь увидеть эти строчки, их торопливый, неровный бег.

Дорогая Паша!

Не дождусь, когда вновь увижу тебя и Борьку! Скучаю ужасно, и только мысли о том, что скоро подойдёт время преддипломной практики и я приеду в Алешки, радуют меня. Ты не поверишь! У нас в институте завязалась дружба с авиаторами. Мы ездили выступать к ним с концертом, в ответ они предложили нам подняться с ними в воздух. Впечатления — незабываемые! У меня появился новый друг, лётчик Давид Мильман. Он предложил мне вступить в ОСАВИА- ХИМ, где можно обучаться, а затем и прыгать с парашютом. Вечером я хожу на занятия и скоро совершу свой первый прыжок с самолёта! Расскажи об этом Борьке, я обязательно привезу ему модель истребителя, которую мне подарил Давид. Целую, родная! Твой Иван.

Паша решила подниматься, чтобы в умывальнике оказаться первой. Воздух был студёный — она быстро влезла в юбку тёмно-зелёного сукна, достала из-под матраса плотные носки (портянки терпеть не могла!), сунула ноги в сапоги. Все спали, и она, осторожно ступая по земляному полу, прошла к выходу. В глаза брызнуло солнце, повисшее над верхушками деревьев, и она протянула руки вверх, вдыхая полной грудью холодный весенний воздух. День начался!

Утвенко вызвал Киселёву в свою палатку в середине дня. Он сидел за столом с бумагами, распекал за что-то двух молодых санитаров, стоящих перед ним по стойке смирно.

— Киселёва, проходи! А вы — свободны! Ещё раз попадётесь мне не там, где вам быть надлежит, — надеру задницу!

— Товарищ военврач третьего ранга! Прибыла.

— Хорошо! — перебил Утвенко. — Слушай внимательно! Необходимо организовать приём больных. Много появилось простывших, приходят с жалобами на желудочные расстройства. Надо завести журнал учёта и осмотра. и всё как положено. Составить график приёма младшими врачами. С серьёзными случаями — ко мне. Ты у нас санинструктор?

— Так точно! Товарищ.

— Включаю тебя в приказ о назначении старшим военфельдшером при полковом медицинском пункте. Ты расторопная, соображающая — будешь моей помощницей! Но, если что, ты знаешь — спрошу как положено!

— Есть! Товарищ.

— Да что ты заладила! Ты же не в артиллерийском дивизионе! Когда начнутся учения и придётся подавать мне шину в перевязочной, будешь звать меня Петром Сергеевичем, усвоила?

— Да!

— Ну, вот и хорошо! Полк начнёт выдвигаться на передовые рубежи, мы остаёмся здесь. С условной линии фронта, из санитарных взводов, к нам начнут поступать раненые. Младший врач Митрохин организует приём и сортировку, твоя задача — ассистировать мне, так как ты имеешь такой опыт. Всё как в учебниках! Вопросы?

— Вопросов нет. — Паша задержала свой взгляд на полевом телефонном аппарате, стоявшем рядом с керосиновым фонарём на столе.

— Тогда свободна! — сказал военврач и провёл ладонью по своему черепу с редкой растительностью.