Волчара выходит на след - Кирилл Казанцев

– Теперь уже это не столь важно, Иван Семеныч. А может, даже и на пользу только. Я еще, по дури своей, какую-то сволочь пожалеть могу, а он нет. Все, что не доделаю – легко исправит. И не смотри ты на меня так. Прошу тебя. Не надо. И так внутри все вконец загажено. Ноет и ноет.

– Ну, как знаешь… Тут я тебе не большой советчик. Только, сдается мне, что дружка твоего не столь месть твоя праведная прельстила, сколь камешки те побрякушные дорогущие. Вот так я, Андрюша, себе разумею. Тут уж, милок, не обессудь.

– И что с того? Лишь бы помощь от него была. Это как раз меня совсем не беспокоит. Сейчас все к пирогу чужому со своей ложкой лезут. Почти все. Да и пусть себе.

Мостовой бесшумно скользнул к двери. Постоял с минуту, напрягая слух. И опять, крадучись, вернулся в комнату:

– Вот убей – не пойму, Семеныч?

– Ты о чем, Андрюша?

– Да опять дичь какая-то странная происходит. Менты ведь по всем правилам должны теперь подряд во все двери ломиться, а тут – тишина полная. Непонятно. Неужели я ошибся?

САЗОНОВ

Пришлось потратить уйму времени и душевных сил, чтобы уговорить Степанчука дать согласие на вызов Арутюняна в прокуратуру.

– Только беседа и никаких протоколов! – сдаваясь, проорал прокурор. Вытер аккуратно сложенным, спрыснутым терпким одеколоном носовым платком пот с короткой бурой от прилившей крови шеи. – И никаких намеков, никаких обвинений, ты меня понял?

– Совершенно точно понял.

– Да ты знаешь, на кого он в крае выходит?! С этими людьми шутить нельзя…

– Да у нас же на кого ни плюнь, каждый бандюган на кого-то властного выходит, – едва слышно пробурчал Сазонов. – Скоро вообще ни к какой сволочи и близко не подступишься. Сплошь одни неприкасаемые.

– Что ты там бормочешь, Андрей Степанович? Ты мне с этим делом не финти.

– Да это я так. Сам с собою, – поспешил заверить шефа. – Вы не беспокойтесь, Иван Петрович. Никаких поползновений вредных с моей стороны не будет. Я вам гарантирую. Все чинно, мирно. По закону.

– Ну, смотри. – Прокурор подергал подбородком, словно страдая от удушья. Поглядел с недоверием и плохо скрываемой неприязнью из-под бровей: – И зачем ты вообще все это затеял? Неужели нельзя было без него обойтись? Порешать попроще?

Арутюнян прибыл точно в назначенное время. Боком протиснулся в двери, вкатился в кабинет, распространяя кругом себя густой аромат одеколона и чеснока. На его заплывшей жиром физиономии не было и тени неудовольствия. Одно непреходящее жизнелюбие, предвосхищение очередной пустяшной развлекухи. Будто его не в прокуратуру, а куда-то за город на пикничок позвали.

Протянул свою потную рыхлую длань. Осторожно опустил на стул массивное грушевидное седалище. Прислушался обеспокоенно, вытянув губы в трубочку, от чего они стали похожи на сырую куриную гузку, и, убедившись в надежной крепости предмета канцелярской мебели, расцвел, словно майская роза:

– Я вас слушаю, Андрей.

– Степанович.

– Андрей Степанович, – с явным удовольствием повторил Арутюнян, смакуя каждое слово, словно устроив на язык кусочек свежей пахлавы. – Чем обязан? Чем могу помочь, а?

– Да, в общем-то, не мне, уважаемый Самвел…

– Ваграмович.

– Самвел Ваграмович, – намеренно передернул Сазонов, словно страдая от клинической забывчивости, – еще час назад, обращаясь к Арутюняну по телефону, называл его по имени-отчеству – и тут же взял быка за рога: – Это не мне помощь требуется, а вам.

На безмятежную физиономию Арутюняна тут же выскочила крайняя озабоченность:

– Какая помощь? Что за помощь такая? У меня все есть.

– Ну, как же? А разве Гагик Амбросович Аганесян – это не ваш племянник по материнской линии?

– Ах, вот вы о чем! Да, уважаемый, это беда большая! – заметно успокоился Арутюнян, картинно запричитал, закатив зенки. Вот-вот начнет заламывать руки от отчаянья: – Вай, какая беда! Очень большая беда! Такой еще молодой парень! Жалко, да…

– Беда, безусловно, большая, – оборвал его причитания Сазонов, – и приношу соболезнования. Но я сейчас не об этом… – сказал намеренно грубо и получил массу удовольствия, когда заметил, как от досады скривилась физиономия Арутюняна. – Что вы можете мне сказать по поводу того солидного арсенала оружия, который сотрудники ГИБДД после аварии обнаружили в его машине? А также насчет троих других его попутчиков? Как я понимаю, это тоже – ваши люди?

– Какие люди? Что за люди? Да, Гагик действительно мой племянник. А этих других я совсем не знаю. Как будто в Зареченске, кроме моих родственников, больше нет армян?!

– Так вы не ответили на мой вопрос.

– Какой вопрос? – в свою очередь страданул забывчивостью Арутюнян.

– Вопрос по поводу оружия. Откуда у вашего племянника целый арсенал? И даже пистолет-пулемет импортного производства? И зачем ему это все? Для какой цели? – без всякого перехода сыпал вопросами Андрей Степанович, старательно нагнетая обстановку.

– Очень странный вопрос, уважаемый! – обиженно надул губы Арутюнян. – Вы, кажется, пытаетесь утверждать, что это я засунул им оружие в машину?

– Ничего подобного. Я ничего подобного не утверждал. Я просто хочу узнать ваше мнение на этот счет. Откуда у него и его друзей столько оружия? И зачем он его с собой возил? С какой целью? Он что, занимался вымогательством или убийствами по заказу?

– Откуда такие чудовищные предположения?! – возмущенно запыхтел Арутюнян. – Это уже переходит всякие границы.

– А что еще я должен предполагать, уважаемый? Ну, давайте тогда, подскажите мне вашу версию. Смелее!

– Ну, мог же он его… найти? – недобро сверкнув острыми глазками, уже в открытую понес ахинею Арутюнян.

– А что? Вариант вполне приемлемый! – не мигая, принял его взгляд Сазонов и, в свою очередь, одарил допрашиваемого нескрываемым презрением. – Только разве я говорил вам о том, что в его кармане найдена соответствующая записка?

– А я разве сказал о какой-то там записке хоть одно слово?

Взгляды их скрестились. Пауза затянулась.

– Это все? – первым, не выдержав, спросил Арутюнян. – И из-за этой чепухи вы меня сюда вызывали? – Схватился за край стола, чтобы, обретя точку опоры, оторвать свой объемистый зад от стула.

– Нет, не все. Это только начало, – осадил его Сазонов. – И оставайтесь на месте. Я вас еще никуда не отпускал.

– У вас будут большие неприятности от прокурора. Очень большие, да! Я вам обещаю.

– А это уже не ваше собачье дело, – еще поддал жару Сазонов. – Наш разговор еще не закончен. – Резко поднялся на ноги, прошелся по кабинету и остановился за спиной допрашиваемого, с удовлетворением заметив, как напрягся при этом его покрытый жирными толстыми складками затылок. – В каких отношениях вы находитесь с Алиной Васильевной Савченко?

– Ну, это уже переходит всякие пределы! – возмущенно возопил Арутюнян и заколыхался, как квашня, пытаясь развернуть свою необъятную бесформенную тушу лицевой стороной к зловредному важняку. – Это только мое личное дело!

– Черта с два! Ошибаетесь, уважаемый. Эта женщина пять лет назад проходила по нашумевшему уголовному делу, и я склонен предполагать, что последние события имеют к ней самое непосредственное отношение.

– Какие события?! – окрысился Арутюнян. – Что еще ты мне тут придумал, а?

«Хорошо! – ободрился Андрей Степанович. – Очень хорошо! Теперь эта сволочь будет знать, что я догадываюсь об его гнусной охоте на Мостового. Может быть, это заставит его на время ослабить хватку? Даст парню хоть какую-то короткую передышку?»

АНДРЕЙ

Славкин появился почти в одиннадцать вечера. Открыл дверь своим ключом. Ввалился в квартиру, шелестя переполненными пластиковыми пакетами. Бросил их под ноги на пол. Зажег свет в прихожей.

– Погаси, – бросившись ему навстречу, шикнул Мостовой и тут же сам нажал на выключатель.

– Не понял? – недоуменно проворчал Саня. – Что за светомаскировка? Вы чё, мужики, совсем тут без меня офанарели? К артналету, блин, готовитесь?

Рассказ Андрея об его новых злоключениях Саня выслушал без единого комментария. И еще с минуту после того, когда тот закончил, молча переваривал полученную информацию.

– А вот говорил же я тебе – не высовывайся. И какого… спрашивается, в кафешку-то поперся?

– Магазин закрыт был. На инвентаризацию, – объяснил Мостовой, и против его воли прозвучало это так, будто он оправдывается. Смутился и, досадуя на самого себя, замолчал.

– Ладно… Чего тут после драки кулаками-то махать. Ты хоть в каком доме-то был – помнишь?

– Я на номера, естественно, не смотрел. Как ты, я думаю, соображаешь – не до того мне было… – огрызнулся Андрей. – Ну, где-то второй или третий от магазина по центральной аллее.

– Опять, блин, – «не до того»? Ничему не учишься. А этаж?

– Четвертый.

– Тогда понятно. Это, наверно, у Машки Семиной?.. У нее три года назад мужик, майор отставник по-пьяни в гараже в петлю залез. Ну, она там, дуреха, с полного расстройства всякое зечье к себе и напривадила. Дочку к матери сплавила, а сама пустилась во все тяжкие. А вообще, там, говорят, – катран[55] вполне серьезный. Таких же, как ты, лохов пачками разводят.