Осколки чести - Лоис Буджолд

Он улыбнулся.

— Частенько. Иногда даже фантазировал о том, как эмигрирую на Колонию Бета и появляюсь у тебя на пороге. У тебя есть порог?

— Буквально — нет, но продолжай.

— Правда, я не знаю, чем я буду зарабатывать там себе на жизнь. Моя специальность — военная стратегия; я не инженер, не пилот, не навигатор, так что вряд ли смогу подыскать себе работу в вашем торговом флоте. Сомневаюсь, что меня возьмут в вашу армию. И уж совсем невероятна возможность избрания моей кандидатуры на какую-нибудь административную должность.

— То-то бы Душка Фредди удивился! — хмыкнула Корделия.

— Вот, значит, как ты называешь своего президента?

— Я не голосовала за него.

— Единственное занятие, какое я смог придумать, — это преподавание спортивных единоборств. Ты бы вышла замуж за тренера по дзюдо, милый капитан? Но нет, — вздохнул он. — Барраяр вошел в мою плоть и кровь. Я не смогу освободиться от него, как бы далеко я не сбежал. Бог свидетель, это бесславная война. Но уйти ради одного только покоя — значит расстаться с последней надеждой сохранить честь. Окончательное поражение, без единой крупицы будущей победы.

Корделия подумала о смертоносном грузе, который помогла доставить на Эскобар. В сравнении с немыслимым числом зависящих от него людских жизней их с Форкосиганом жизни весили легче перышка. Он принял отразившуюся на ее лице горечь за страх.

— Видеть твое лицо — это еще не значит очнуться от кошмара. — Он нежно взял ее за подбородок и мимолетно коснулся пальцем губ — прикосновение было легче поцелуя. — Скорее, все еще пребывая во сне, знать, что за пределами сна существует реальный мир. Когда-нибудь я присоединюсь к тебе в этом мире. Вот увидишь. Увидишь. — Он сжал ее руку и ободряюще улыбнулся.

Лежавший на полу Ботари пошевелился и застонал.

— Я позабочусь о нем, — успокоил ее Форкосиган. — Поспи, пока есть время.

ГЛАВА 9

Ее разбудили голоса. Форкосиган уже поднимался с кресла; Иллиан, напряженный, как натянутая струна, стоял перед ним и докладывал:

— Форхалас и принц! Здесь! Прямо сейчас!

— Сукин… — Форкосиган развернулся на каблуках, окидывая взглядом маленькую комнату. — В ванную. Уложим его в душевую кабинку.

Форкосиган с Иллианом быстро подхватили Ботари за плечи и за ноги, кое-как протиснулись через узкую дверь и свалили тело в душевую кабинку.

— Дать ему еще транквилизаторов? — спросил Иллиан.

— Пожалуй. Корделия, дай ему еще ампулу. Рановато, но если он издаст хоть звук, вам обоим крышка. — Он затолкал ее в крохотную ванную, всучил ей ампулу и выключил свет. — Главное — ни звука.

— Дверь закрыть? — спросил Иллиан.

— Прикрыть. Прислонитесь к косяку, держитесь непринужденно и не позволяйте охраннику принца войти в ваше психологическое пространство.

Пробираясь наощупь в полумраке, Корделия опустилась на колени, прижала капсулу к руке сержанта и сделала ему очередную инъекцию успокоительного. Потом уселась на единственное приспособленное для этого место и обнаружила, что в зеркале можно видеть кусочек каюты — хотя зеркальное отражение ужасно сбивало с толку. До нее донесся звук открывающейся двери и новые голоса.

— …если только вы не собираетесь официально отстранить его и от исполнения обязанностей, я намерен и дальше следовать стандартной процедуре. Я видел эту комнату. Ваши обвинения абсурдны.

— Это мы еще посмотрим, — отозвался второй голос, сдавленный от ярости.

— Привет, Эйрел. — Обладатель первого голоса, офицер лет пятидесяти в зеленом мундире, пожал Форкосигану руку и вручил ему пачку дискет. — Мы вылетаем к Эскобару примерно через час. Курьерский корабль только что доставил вот эти последние сводки. Я распорядился, чтобы тебя держали в курсе событий. Эски отступают по всему пространству. Они даже не приняли боя у туннеля к Тау Кита. Мы обратили их в бегство.

Обладатель второго голоса также был облачен в зеленый мундир, более богато расшитый золотом, чем все, какие ей только доводилось видеть. В свете настольной лампы усыпанные бриллиантами ордена на его груди переливались и мигали, точно глазки ящерицы. Ему было около тридцати: темноволосый, квадратное напряженное лицо, полуприкрытые глаза, тонкие губы раздраженно сжаты.

— Но ведь вы не полетите туда оба одновременно? — спросил Форкосиган. — Старший офицер обязан оставаться на флагмане. Теперь, когда Форратьер мертв, его обязанности переходят к принцу. Весь этот ваш балаган был рассчитан на то, что Форратьер останется здесь за главного.

Принц Серг гневно выпрямился.

— Я сам поведу свои войска на Эскобар! Пусть тогда отец и его приспешники попробуют сказать, что я не солдат!

— Ты, — устало проговорил Форкосиган, — будешь сидеть в укрепленном дворце, который строила половина армейских инженеров, и пировать там. А твои люди будут умирать за тебя, пока не завалят все своими трупами. Ведь именно такой тактике обучил тебя твой наставник. А потом ты пошлешь домой реляцию о своей великой победе. Может, тебе даже удастся засекретить списки погибших.

— Эйрел, осторожнее, — предостерег шокированный Форхалас.

— Ты заходишь слишком далеко, — прорычал принц. — Особенно для человека, который во время боя старается держаться поближе к туннелю, ведущему домой. Если уж говорить об… излишней осторожности. — Его тон явно давал понять, что за этим эвфемизмом скрываются гораздо более сильные выражения.

— Вы не можете сажать меня под арест и одновременно обвинять меня в трусости за то, что я не на фронте, сэр. Даже пропаганда министра Гришнова лучше имитирует логику.

— Ты ведь только об этом и мечтаешь, не так ли, Форкосиган? — прошипел принц. — Удержать меня здесь и присвоить всю славу себе и этому морщинистому шуту Фортале с его липовыми прогрессистами. Через мой труп! Ты будешь сидеть здесь, покуда плесенью не обрастешь!

Форкосиган стиснул зубы и сощурился: невозможно было прочесть выражение его глаз. На губах мелькнула усмешка — и тут же исчезла.

— Я обязан выразить официальный протест. Высаживаясь на Эскобар вместе с наземными войсками, вы покидаете свой надлежащий пост.

— Протестуй на здоровье. — Принц подошел к нему вплотную, почти носом к носу, и заговорил, понизив голос:

— Но даже мой отец не вечен. И когда пробьет мой час, твой папаша больше не сможет тебя защищать. Ты, Фортала и все его прихлебатели первыми встанете к стенке, это я тебе обещаю. — Тут он осекся, вспомнив о молчаливом Иллиане, подпирающем косяк двери. — Или снова отправишься в «колонию прокаженных» на пятилетнее патрулирование.

И в это самое время в ванной Ботари неловко пошевелился и, к превеликому ужасу Корделии, оглушительно захрапел.

На лейтенанта Иллиана мгновенно напал приступ кашля.

— Извините, — просипел он и ретировался в ванную, сразу же плотно прикрыв за собой дверь. Он включил свет и обменялся с Корделией полным отчаяния взглядом. С большим трудом им удалось совместными усилиями перевернуть Ботари на бок, и дыхание сержанта вновь сделалось тихим. Корделия одобрительно подняла большой палец, и лейтенант, кивнув, выскользнул за дверь.

Принц уже ушел. Адмирал Форхалас задержался на минуту, чтобы напоследок перекинуться парой слов с подчиненным.

— …занести это в доклад. Я подпишу его перед вылетом.

— По крайней мере, не летите одним кораблем, — серьезно попросил Форкосиган.

Форхалас вздохнул. — Слушай, я ценю твои попытки снять его с моей шеи. Но ради императора кто-то должен вычистить этот его обезьянник — теперь, когда, благодарение Богу, Форратьера не стало. Тебя он не потерпит, так что, выходит, этим придется заняться мне. Ну почему ты не можешь срывать свою злость на подчиненных, как делают все нормальные люди? Тебе, чокнутому, обязательно надо нахамить начальству! Я-то думал, ты наконец избавился от этих замашек, когда увидел, что ты позволяешь Форратьеру.

— Теперь с этим покончено.

— Аминь, — выдохнул Форхалас машинально: видимо, по привычке, сохранившейся с детства, но уже лишенной всякого смысла.

— Кстати, что это за «колония прокаженных»? — полюбопытствовал Форкосиган.

— А ты разве никогда не слышал?… Ну, в общем-то, понятно, почему… Ты никогда не задумывался, почему в твоем экипаже столь высокий процент всяких недоумков, неисправимых и непригодных к службе?

— Я и не ожидал получить сливки армии.

— В штаб-квартире их называли «Форкосигановской колонией прокаженных».

— Со мной в качестве главного прокаженного, а? — похоже, Форкосиган был скорее позабавлен, нежели оскорблен. — Ну, если они были худшими во всей нашей армии, значит, мы еще не совсем пропащие. Береги себя. Не завидую тому, кому придется стать его заместителем.

Форхалас фыркнул, и они пожали друг другу руки. Адмирал уже направился к выходу, но тут снова остановился.