Там мы стали другими - Томми Ориндж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты слышишь это? – спросил как-то вечером Лутер, когда они сидели в своей комнате.
– Да. Что-то вроде хора или церковного хора? – сказал Орвил.
– Ага, как ангелы или что-то в этом роде, – усмехнулся Лутер.
– Ангелы? – удивился Орвил.
– Да, похоже на то, как они звучат.
– А как они звучат?
– Я имею в виду, как в кино, и все такое, – сказал Лутер. – Заткнись. Еще поют. Слушай.
Они посидели еще пару минут, прислушиваясь к отдаленным звукам симфонии и хора, доносившимся из дюймового динамика, приглушенным ушами Лони – готовые поверить, что это гораздо лучше, чем звуки ангелов. До Орвила первого дошло, что это за музыка, и он приготовился окликнуть Лони, но Лутер встал, приложил палец к губам, затем подкрался к Лони и осторожно снял с него наушники. Он поднес один из них к уху и улыбнулся. Потом посмотрел на смартфон Лони, улыбнулся еще шире и дал послушать Орвилу.
– Бетховен? – догадался Орвил.
Они едут по 14-й улице в сторону центра города. Пересекая деловой центр, она выведет их на Восточную 12-ю улицу, а оттуда – на Фрутвейл, улицу без велосипедной дорожки, но достаточно широкую, так что, хотя автомобилям там комфортнее, лучше свернуть и промчаться с ветерком по Восточной 12-й, чем тащиться вдоль сточной канавы бульвара Интернешнл.
Добираясь до Фрутвейл и Интернешнл, они останавливаются на парковке Wendy’s[56]. Орвил и Лутер достают свои телефоны.
– Ребята. Вы шутите? У Орвила в ноге паучьи лапки? Что за хрень? – восклицает Лони.
Орвил и Лутер переглядываются и заливаются громким смехом. Лони почти никогда не ругается, и, уж если позволяет себе такое, это звучит и архисерьезно и смешно.
– Да ладно. – Лони все еще не верит.
– Это правда, Лони, – говорит Орвил.
– В каком смысле? – недоумевает Лони.
– Мы не знаем, – отвечает Орвил.
– Позвони бабушке, – предлагает Лони.
– И что мы ей скажем? – ухмыляется Лутер.
– Надо ей все рассказать, – рассуждает Лони.
– Она раздует из мухи слона, – говорит Орвил.
– А что пишут в интернете? – спрашивает Лони.
Лутер лишь качает головой.
– Похоже, тут что-то индейское, – говорит Орвил.
– Что? – Лутер в растерянности.
– Пауки и вся эта хрень, – объясняет Орвил.
– Определенно индейское, – авторитетно заявляет Лони.
– Может, все-таки стоит позвонить, – говорит Лутер.
– Черт, – досадует Орвил. – Завтра же пау-вау.
– При чем здесь это? – спрашивает Лутер.
– Ты прав, – говорит Орвил. – Она же не знает, что мы идем.
Орвил оставляет сообщение для бабушки, когда та не берет трубку. Он говорит ей, что они взяли велосипед для Лони, а потом рассказывает о паучьих лапках. Все это время он наблюдает за братьями, которые вместе рассматривают лапки. Трогают их пальцами, сминают листки туалетной бумаги так, чтобы лапки сгибались. Орвил чувствует, как бьется пульс в животе, и ему кажется, будто из него что-то вываливается. Передав голосовое сообщение, он забирает у братьев лапки, заворачивает их в туалетную бумагу и засовывает в карман.
* * *
В день пау-вау Орвил просыпается весь в поту. Накрывая лицо холодной стороной подушки, он думает о пау-вау, потом поднимает подушку и наклоняет голову, прислушиваясь к тому, что, как ему кажется, доносится из кухни. Он хочет свести к минимуму общение с Опал, прежде чем они уйдут. Он будит братьев, швыряя в них подушкой. Оба стонут и переворачиваются на другой бок, поэтому он колотит их снова.
– Нам надо уйти так, чтобы не вступать с ней в разговоры. Она наверняка приготовила нам завтрак. Мы скажем ей, что не голодны.
– Но я голодный, – говорит Лони.
– Разве мы не хотим услышать, что она думает о паучьих лапах? – спрашивает Лутер.
– Нет, – говорит Орвил. – Не хотим. Не сейчас.
– Я не думаю, что она стала бы отговаривать нас идти на пау-вау, – продолжает Лутер.
– Может быть, – говорит Орвил. – Но что, если она против?
Орвил и его братья едут на велосипедах вдоль бульвара Сан-Леандро. На станции «Стадион» они поднимают свои велосипеды и несут их на плечах, а затем едут по пешеходному мосту, который ведет к стадиону. Они сбавляют скорость. Орвил смотрит сквозь сетчатую ограду и видит, как утренний туман рассеивается, открывая голубое небо.
Орвил увлекает своих братьев вперед, объезжая вокруг внешнего края парковки по часовой стрелке. Он привстает с сиденья и резко крутит педали, затем снимает черную бейсболку и засовывает ее в передний карман толстовки. Набрав скорость, он перестает крутить педали, убирает руки с руля и тянется к волосам. Они заметно отросли и доходят до середины спины. Он убирает волосы назад и завязывает резинкой из бисера, которую нашел вместе с регалиями в бабушкином шкафу. Потом продевает конский хвост через полукруглое отверстие в задней части бейсболки, которое защелкивается шестью маленькими черными пластиковыми кнопками, расположенными в ряд. Ему нравится этот звук и ощущение правильности, когда удается идеально защелкнуть все кнопки разом. Он снова набирает скорость, плавно скользит и оглядывается назад. Лони, язык на плечо, изо всех сил крутит педали. Лутер фотографирует стадион на телефон. Масштабы стадиона впечатляют. Вблизи он гораздо массивнее, чем кажется, если смотреть на него с «железки» или автострады. Орвил будет танцевать на том же поле, где играют «Атлетикс» и «Райдеры». Он тоже будет соревноваться, но как танцор. Исполнит танец, который разучил по видеозаписи пау-вау на YouTube. Это его первый пау-вау.
– Мы можем остановиться? – задыхаясь, кричит Лони.
Они останавливаются на полпути.
– Я должен вас кое о чем спросить, ребята, – говорит Лони.
– Так спрашивай, братан, – отвечает Лутер.
– Заткнись, Лутер. Что такое, Лони? – Орвил строго поглядывает на Лутера.
– Я все хотел спросить, – продолжает Лони, – что такое пау-вау?
Лутер хохочет и, снимая кепку, дубасит ею по велосипеду.
– Лони, мы же видели чертову тучу всяких пау-вау, почему ты вдруг спрашиваешь, что это такое? – недоумевает Орвил.
– Да, но я никогда никого не спрашивал, – говорит Лони. – Я не знал, на что мы смотрим. – Лони тянет вниз козырек своей черно-желтой бейсболки с эмблемой «Атлетикс», опуская глаза.
Орвил поднимает голову на звук пролетающего над ними самолета.
– Я имею в виду, почему все наряжаются, танцуют и поют по-индейски? – спрашивает Лони.
– Лони, – произносит Лутер тоном старшего брата, который может поставить младшего на место, просто назвав того по имени.
– Проехали, – сдается Лони.
– Нет уж, – настаивает Орвил.
– Каждый
