Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы - Вив Гроскоп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6. «Любовник» – Маргерит Дюрас
Не судите собственное счастье,
пусть оно просто будет…
Или о том, что лучше
не злоупотреблять алкоголем
Я открыла роман Маргерит Дюрас L’Amant в очень важное для себя время. Я учила французский в выпускном классе школы и собиралась поступать в университет. Мне хотелось понять, как распорядиться своей жизнью и как справиться со своим чувством «иностранности» (будь оно настоящим, воображаемым или вообще вымышленным). Моя связь с домашней средой становилась все слабее, и мне отчаянно хотелось найти свое место, желательно в другой культуре. Теперь я понимаю, что в гораздо большей степени это было связано не с моим окружением, а просто с тем, что я была подростком, ведь такое в этом возрасте чувствует каждый. Но в то время (что также типично для подростков) я считала, что переживаю это только я одна. Взяв в руки этот короткий, идеально построенный роман о молодой девушке, которая хочет сбежать, но при этом боится последствий побега, я подумала, что он написан специально для меня. Разумеется, такое ощущение возникает у нас при чтении всей великой классики, особенно если она приходит в нашу жизнь в самое нужное время.
Как и в случае с Les Liaisons Dangereuses, в этой книге прослеживается сексуальный мотив, который в то время не находил отклика в моей жизни. Впрочем, полагаю, я сумела закрыть на него глаза и сосредоточиться на тех фрагментах, которые казались мне знакомыми. Изначально я прочла роман о девушке, желающей вырваться из родной семьи. Перечитав книгу позже, я увидела в ней то, что и задумывалось: историю о взрослении юной леди, которую выбрал себе в любовницы взрослый мужчина. Мне такое совершенно не понравилось. В романе она не противится ему, но при этом не совсем осознаёт, что происходит. Девушка просто понимает, что хочет вырваться из собственного мира, и ей любопытно узнать, что такое секс. Эта история мрачнее, чем Bonjour Tristesse (не считая концовки Bonjour Tristesse, которую, пожалуй, можно назвать одной из самых мрачных – и самых неожиданных – в литературе). L’Amant загадочен, элегантен, экзотичен.
При этом в нем исследуется тот аспект «французскости», о ко тором не говорят многие упомянутые в этой книге авторы, а именно колониализм. Впервые открывая L’Amant, я почти ничего не знала о французских колониях. У меня была подруга по переписке Пату, или Патрисия, которая жила в Нормандии. Она была сиротой из числа беженцев, известных как «люди в лодках», покинувших Вьетнам после окончания войны в 1975 году. По морю из Вьетнама бежало около восьмисот тысяч человек, и Франция приняла не менее шестидесяти тысяч из них. (США приняли 250 тысяч.) Разумеется, в то время я этого не понимала, потому что «Википедии» не было, а практикуя французский в переписке, о таком не спрашиваешь. Обычно мы задавали друг другу вопросы вроде «As-tu des animaux à la maison?» («У тебя есть домашние животные?»), а не «Что ты думаешь о реакции международного сообщества на гуманитарный кризис в Юго-Восточной Азии?» или «Можешь рассказать мне об ужасах, которые пришлось пережить твоей семье, пока вы были беженцами?».
Меня интересовала не столько способность Дюрас очеловечить отношения Франции с Индокитаем (так в те годы назывался Вьетнам), сколько содержащаяся в романе информация о сексе и отношениях. Так совпало, что я быстро оказалась в этом не одинока. В 1992 году, вскоре после моего знакомства с книгой, вышел поставленный по ней фильм: в нем было немало обнаженной натуры, а его жанр определялся как «эротическая драма». Тотчас многие британские кинозрители, прежде не проявлявшие интереса к творчеству Маргерит Дюрас, увлеклись ее произведениями. Киноверсия L’Amant спровоцировала в Англии громкий скандал, особенно в газетах того сорта, к которому тогда тяготели мои родители, и печатавшиеся в них длинные статьи о том, как противна и безнравственна одна женщина, изобиловали подробностями ее противной безнравственности и сопровождались ее многочисленными огромными фотоснимками в разной степени обнаженности.
В романе описываются отношения пятнадцатилетней девушки с богатым китайцем. В фильме главную роль сыграла британская актриса Джейн Марч, которой на момент начала съемок было семнадцать. Британская пресса разнесла ее в клочья и прозвала Пиннерской грешницей (по названию лондонского пригорода, где родилась актриса). Помню, мне было очень любопытно наблюдать за этим, поскольку героиня в книге и фильме была примерно моего возраста, но я не могла и представить, чтобы у меня проснулся интерес к взрослому и богатому китайцу. Впрочем, я не могла представить и богатого китайца моего возраста, который проявил бы ко мне интерес. Но ничего против богатых китайцев я не имею. На случай, если кто-то из них читает эти строки, скажу, что сейчас они, вероятно, показались бы мне весьма привлекательными.
Кстати, мой интерес к киноверсии L’Amant объяснялся и тем, что к созданию этого фильма приложил руку Клод Берри. Он был продюсером картины, а ее режиссером – Жан-Жак Анно. Я очень любила и уважала Клода Берри, потому что именно он снял фильмы о Жане де Флоретте («Жан де Флоретт» и «Манон с источника»), а они сильно повлияли на мое подростковое увлечение всем французским. Эти фильмы добились невероятного успеха в середине 1980-х годов. Романы Марселя Паньоля, которые легли в их основу, входили в список обязательного чтения к моим экзаменам, когда мне было семнадцать лет. В фильмах играли Жерар Депардье, Даниэль Отёй и Эмманюэль Беар, входившие в самый узкий круг франкоязычной вселенной people, о которой я любила читать во французской желтой прессе, считая это прекрасным и полностью оправданным способом совершенствовать свои языковые навыки. Имена этих людей постоянно были у меня на слуху, и от них я ожидала только хороших проектов: благодаря этому я чувствовала себя частью чего-то, о чем окружающие не знали или чего не понимали. Для подростка это очень важно.
В то время я этого не сознавала, но в моей голове начинало возникать ощущение когнитивного диссонанса. Я выросла
