Это всегда был ты - Виктория Дал

Она поймала себя на том, что глупо улыбается ему, не в состоянии сдержать радость.

Когда Эйдан открыл глаза, лицо его из свирепого сделалось удивленным, и он встретил ее улыбку своей.

— Ну... вот.

Она не могла сдержать счастливого смеха, да и не пыталась.

— Я понятия не имела, Эйдан. Не помню, чтобы это было так...

Она изумленно покачала головой.

— Осмелюсь сказать, ничего подобного раньше и не было. Я был очень молод и ужасно нервничал.

— Ах, — счастливо вздохнула она.

Руки и ноги ее отяжелели, налились приятной истомой.

— Я бы лег с тобой и покрыл тебя поцелуями, но эта кровать слишком узкая.

— Мне вполне хватило поцелуев, — улыбнулась она.

Он недоверчиво вскинул бровь.

Она могла лишь рассмеяться.

— Я очень счастлива, но мы все равно не можем позволить себе разлеживаться. День начинается.

Его улыбка сделалась нежной. Глаза потеплели.

— Да, он только что начался.

Эйдан поднялся и прополоскал кусок ткани, которым вечером вытирал ей слезы. Пока он одевался, Кейт умылась здесь же, в спальне, но даже теснота комнаты не смущала ее. Одно слово билось у нее в голове: «Мой. Он снова мой».

Глупо. И нелепо. И даже неправда. Но все равно она твердила это себе как некую тайну, о которой никто не узнает. «Он снова мой. Пусть только сегодня, пусть только на один день, но он мой».

Она натянула шемизетку через голову и села. Не шевелилась. Не могла. Прислушивалась к глухому стуку, доносящемуся из гостиной, когда он натягивал сапоги, затем к шелесту ткани, когда он надевал сюртук. Немного погодя он вошел в спальню, и даже шейный платок из черного шелка был прилично повязан.

Он улыбнулся ей, пригладив рукой свой взъерошенные волосы.

— Ты выглядишь другим, — сказала она, дивясь этому.

— Значит, ты слепа как крот, Кейт, — тихо отозвался он. — Ведь это совсем не так.

Ее сердце остановилось. А когда она снова подняла взгляд, то поняла, что он прав. Она увидела в его глазах печаль и радость, тесно переплетенные, обращенные в самые глубины. Она увидела его неприкрытую душу и задалась вопросом, видит ли он то же самое в ней.

— Ты сегодня, еще придешь?

— А как же иначе? — сказал он, смягчая свои слова улыбкой. — Я намеревался бродить по переулку как привидение, если ты не позовешь меня к себе.

— Ну конечно, — улыбнулась она, — с воем и зубовным скрежетом.

— Да, и срыванием покровов на тот случай, если ты не запрешь двери. — Он поцеловал Кейти в смеющиеся губы и отвесил галантный поклон. — Я войду через заднюю дверь, да?

— Звучит несколько сомнительно, верно?

Его улыбку как ветром сдуло.

— Нет, — тихо отозвался он. — Никогда. Только не с тобой.

Она слушала стук его спускающихся по лестнице шагов и уловила обрывки бодро насвистываемой мелодии, когда дверь открылась и закрылась. Ей бы следовало сходить с ума от беспокойства, что его увидят. Мучиться совестью из-за того, что она сделала.

Но она не могла наскрести в душе ни капли сожаления. Жизнь берет свое.

Глава 15

Что утром казалось таким простым, днем превратилось в спутанный клубок треволнений.

Сначала явился Гулливер Уилсон с порывом холодного ветра и сырого воздуха. Она открыла лавку за три часа до этого, и это был только второй раз, когда дверь отворилась. Первым посетителем был мальчик-посыльный, отправленный в такой жуткий холод, чтобы забрать заказ. Не слишком удачный день для торговли.

Кейт изобразила на лице лучезарную улыбку. Когда же он оставит ее в покое?

— Мистер Уилсон, добрый день.

— Здравствуйте, миссис Гамильтон, — с серьезным видом промолвил он. — Я желаю поговорить с вами по одному важному вопросу.

Что ему надо от нее? Индюк надутый! Кейт промолчала, боясь сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет.

— До моего сведения дошло, что вы принимаете у себя некоего джентльмена без какой бы то ни было компаньонки, совсем не заботясь о своей репутации.

Лицо Кейт вспыхнуло от гнева и беспокойства. Неужели он видел, как Эйдан тайком выходил из ее дома?

— Что вы имеете в виду?

Она заставила себя говорить спокойно.

Усы ее непрошеного визитера дернулись, когда он прокашлялся.

— Я видел, как какой-то незнакомый мужчина провожал вас с прогулки вчера вечером, сударыня.

Слава Богу. Ее беспокойство улетучилось и дало дорогу гневу.

— Заверяю вас, сэр, что с кем я разговариваю на улице, совершенно вас не касается.

— Я так не считаю, миссис.

Возмущенный смех сорвался с ее губ.

— Это почему же?

— Я уважаемый член общества и порицаю подобное поведение. Боюсь, что не смогу предложить вам привилегию своей дружбы, если вы будете продолжать вести себя как... как...

— Ну, продолжайте!

— Как уличная девка!

— Мистер Уилсон, вы забываетесь! — Из-за стиснутых зубов слова выходили неразборчиво. — Полагаю, вы знаете, где дверь. Прошу вас немедленно уйти. И не смейте возвращаться. Никогда!

Его широкая мясистая физиономия приняла изумительный багровый оттенок, когда он попытался заговорить, несколько раз открывая и закрывая рот, прежде чем обрел дар речи.

— Если б ваш супруг узнал...

— Если б мистер Гамильтон узнал, что вы назвали его жену уличной девкой, он бы преподал вам урок хороших манер. А тот незнакомый джентльмен, о котором вы упоминали, друг моего мужа, поэтому советую вам поскорее уйти, пока он случайно не вошел и не обнаружил, что вы оскорбляете меня.

Глаза Гулливера Уилсона испуганно метнулись к двери, что доставило ей немалое удовольствие. Однако этот нахал быстро взял себя в руки.

— Вы не найдете в Халле людей, похожих на распушенных жителей Индии. Мы ждем от наших женщин приличного поведения.

Со всей силы стиснув кулаки, Кейт пыталась умерить свой гнев. Слишком долго она жила с людьми, указывающими ей, как себя вести. С нее довольно.

— Вы не в том положении, чтобы требовать от меня чего бы то ни было. — Еще один вдох, и она чуть-чуть успокоилась. — К тому же табак ваш дешевый и низкокачественный.

Глаза его чуть не вылезли из орбит.

— И тем не менее, несмотря на ваши оскорбления, мой долг предупредить вас, что на недостойное поведение здесь не будут смотреть сквозь пальцы.

— Мистер Уилсон, замолчите немедленно! Иначе я за себя не ручаюсь.

— Вертихвостка, — презрительно прошипел он.

— Немедленно покиньте мой магазин! И чтоб ноги вашей здесь больше не было!

Но вместо того чтобы уйти, он шагнул ближе.

— Джеймс Фост — мой друг, мадам, а вы обошлись с ним возмутительно.

Это поразило ее. Так к этому приложил руку ее поставщик? Гулливер Уилсон пытается использовать свои угрозы в качестве дружеской услуги? Такое побуждение было ей понятно, и она заставила себя расслабиться.