Приключения Геркулеса Арди, или Гвиана в 1772 году - Эжен Сю

— Вы меня слышите?

В ответ раздались три-четыре выстрела и крики:

— Сдох! Сдох!

— Слава тебе, Господи! — сказал Купидон. — Абома мертв. Но и бедный лоанго тоже мертв, а вай-пай спряталась под его трупом и, может быть, сторожит нас.

С этими словами он из осторожности отошел от тела несчастного негра, который после недолгой агонии испустил дух.

Тут подбежал сержант Пиппер. Майор Рудхоп, шедший в середине цепочки, прислал его узнать, почему колонна остановилась и что это были за выстрелы.

Купидон рассказал ему, что случилось, и указал на бездыханное тело негра. Сержант невозмутимо посмотрел на эту печальную картину и сказал Купидону:

— Амуниция дорога. Когда мы вернемся в Парамарибо — один черт знает. На этих проклятых маршах собственную шкуру протрешь, а мануфактурные и портняжные лавки в лесу что-то больно редки. Так что нечего бросаться одеждой Ост-Индской компании. Слушай команду: парня этого раздеть, рубашку свернуть вместе со штанами, все положить в поклажу кому-нибудь из носильщиков.

Тукети-Тук в ужасе поглядел на сержанта:

— Там же вай-пай! Говорят, после первого укуса она становится еще злее.

— Ты что, боишься дважды умереть? — возразил сержант. — А если уж так боишься, что тебя змея съест, возьми палку, потряси рубашку, она и уползет.

Но барабанщик не решался на такое, по его понятиям, кощунство.

Пиппер пожал плечами, срезал гибкую аюповую ветку и подошел к мертвому негру. В тот же миг змея с негромким шипением выскользнула из-под складок рубашки и впилась в ногу сержанта, но та, по счастью, была защищена толстой кожаной гетрой.

Пиппер дал змее обернуться вокруг лодыжки и, пока она тщетно старалась прокусить буйволову кожу, чрезвычайно ловко размозжил ей палкой голову, бесстрастно проговорив при этом:

— У старого Пиппера шкура твердая, тебе не по зубам.

Он с достоинством размотал змею, снял с ноги, взял за хвост и забросил на дерево со словами:

— Вай-пай — еда нездоровая. Вот удав — другое дело, это пища богов. Да тут хорошо, змей полно: не одна, так другая попадется. Кстати, о пище: со вчерашней ночевки я всего-то съел три яичка колибри да ящерицу. Майор скуп на провиант — экономит и еду, и время, а мы, выходит, вместо трех раз в сутки едим один.

А коль на правом фланге убили удава, значит, мы можем отлично поужинать свежим мясом. Краснокожие так учат: если удава хорошо поджарить на углях да для мягкости полить чертогоном и посыпать порохом, выйдет не хуже любого угря, даже лучше, потому что толще. Я раз угостил майора, он только пальчики облизывал. Да вот и он сам, легок на помине, — обернулся Пиппер к Рудхопу: тот подошел самолично выяснить, почему отряд остановился.

Выказав не более, чем сержант, чувствительности насчет смерти бедного лоанго, майор спросил проводника, далеко ли еще до острова Бузи-Край.

— Мили две, — отвечал негр.

Майор немного подумал и сказал:

— Теперь четыре часа. Если лазутчик не умер по пути, Зам-Зам готов нас встретить. Ночью нам невозможно напасть на них, а пока дойдем до Бузи-Край, солнце уже сядет. Заночуем здесь, а завтра на рассвете выступим. Вот будет-то жарко!

— Да уж куда, пожалуй, жарче, — сказал сержант, утирая пот со лба, — и так не в леднике. Но слово командира — закон, наше дело — исполнять приказание.

Майор, ничего не ответив на реплику сержанта, прокричал:

— Эге-ге! Капитан Арди, капитан Гуман! Встаем на ночевку! Остановите ваши колонны и подходите ко мне. Велите солдатам и людям по дороге подбирать ветки латании — и место расчистят, и для ночлега пригодится. Вы меня слышите?

— Точно так, майор, — отвечал капитан Гуман.

— Точно так, господин майор, — отвечал капитан Арди.

И солдаты живо начали устраивать лагерь среди леса.

Позиция, выбранная майором, ввиду близости неприятеля была, несомненно, очень опасна, но так как в лесу на каждый шаг пути приходился целый час изнурительных трудов, идти ночью было решительно невозможно.

Негры с правого фланга добили удава, раненного Купидоном, но, когда несколько негров, обвязав гада лианой вокруг шеи, вытащили его на поляну, змея, хоть и получила две пули в голову, еще подавала признаки жизни.

Удав был покрыт широкой чешуей. В длину он достигал тридцати футов, а в обхвате — трех. Темно-синяя с зеленоватым отливом спина была усеяна белыми с черным ободком пятнами неправильной формы, по бокам шли рыжеватые полоски на красивом желтом фоне, брюхо же было грязно-серое. Продырявленная голова его, маленькая и плоская, была залита кровью и почти не видна. Время от времени удав слабо приоткрывал острозубую пасть.

Негры и многие солдаты, разделяя вкусы сержанта Пиппера, надеялись, что из этого чудища выйдет для них ужин.

Один из негров взял лиану, которой был обвязан удав, залез на дерево, пропустил гибкий стебель через развилку сучьев и бросил конец товарищам. Те потянули и приподняли змею стоймя. Удав продолжал судорожно дергаться.

Тогда негр взял в зубы нож, слез с дерева, схватил руками крутившегося удава, залез на него, как по канату, обхватив ногами, и стал снимать кожу.

Он вонзил нож в шею удава и сделал глубокий надрез. Почуяв боль, страшный змей из последних сил дернулся, под потоками крови блеснули угасавшие глаза. Удав дважды раскрыл пасть и проскрежетал зубами, а хвостом несколько раз ударил так страшно, что все в ужасе попятились.

Но змея не могла достать прижавшегося к ее шее негра, а негр крутился и колебался вместе с содрогавшимся гадом, ожидая конца агонии, чтобы закончить свое дело.

Скоро движения удава стали тише. Он лишь слабо корчился, не в силах оторвать хвост от земли. Он издыхал…

Негр повел ножом дальше вниз и так, спускаясь сам, постепенно снял со змеи всю кожу до самого хвоста.

Странное и жуткое зрелище: при последних лучах заходящего солнца, еле проникающего через свод больших деревьев, покрытый кровью черный полуголый человек руками и ногами сжимает этот огромный труп!

XXII

Лагерь

И солдаты Рудхопа, и негры давно привыкли ночевать в лесу, а потому чрезвычайно скоро и проворно устроили лагерь. Прежде всего они расчистили круглую поляну диаметром в двести шагов и соорудили посередине домик для офицеров.

И балки, и стены, и кровля этого скромного пристанища были из латаний — высоких пальм, во множестве растущих в гвианских лесах. На верхушках латаний растут вкусные плоды, называемые «пальмовая капуста», — их собрали на ужин тем солдатам, которых не соблазнило расхваленное Пиппером лакомство.

Конструкция этих домиков как нельзя более проста и изобретательна.