История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии - Антон Керсновский

К 20 октября наши силы, несмотря на убыль от болезней и бомбардировок, составили 87000 человек, что давало нам довольно ощутительное численное превосходство над союзниками, терпевшими огромный урон от холеры и насчитывавшими, несмотря на прибытие подкреплений, всего 63000 человек (36000 французов, 16000 англичан, 11000 турок). Это, а также известия через перебежчиков о решении неприятеля предпринять в ближайшие дни штурм Севастополя, побудили Меньшикова приступить безотлагательно к решительной операции. Русский главнокомандующий решил отвлечь французов демонстрацией, а главный удар нанести по английскому корпусу на Инкерманских высотах, разрезать союзную армию пополам, введя в дело крупные конные массы, оттеснить англичан к Балаклаве, французов к Стрелецкой бухте и сбросить тех и других в море.

В жестоком Инкерманском сражении 24 октября план этот, хорошо задуманный и плохо выполненный, потерпел полную неудачу. Диспозиция Инкерманского сражения была составлена без карт. В крепости не оказалось карты окрестностей, а руководивший операцией командир IV корпуса генерал Даненберг оставил карты в Херсоне, заявив, что они ему не нужны, ибо он знает всю эту местность как свой карман. Карман оказался однако с прорехой: вся местность оказалась пересеченной глубокими и крутыми оврагами, которые не были приняты во внимание составителями диспозиции. В ударную группу назначено 37000 человек и 134 орудия (левый фланг).

В центре Горчаков (Петр) должен был отвлечь на себя французов (у него было 20000 и 88 орудий). Против французов же демонстрировал и наш правый фланг Тимофеева (10000 и 40 орудий). Лишь этот последний и выполнил диспозицию, приковав 1-й французский корпус генерала Форе[137]. Горчаков бездействовал, позволив 2-му французскому корпусу Боске прийти на выручку англичан. Наша ударная группа атаковала стремительно, понеся огромные потери от нарезного оружия англичан и лишившись всех старших начальников (убит начальник 10-й дивизии генерал Соймонов). Англичане были разгромлены, но наши войска пришли в расстройство и не смогли выдержать бешеного натиска корпуса Боске, охватившего их левый фланг. Мы потеряли 262 офицера и 10 480 нижних чинов. Французы свой урон показали в 1811, а англичане – в 2002 человека. Союзники боялись своего общественного мнения и до чрезвычайности уменьшали свой урон. Между тем лорд Раглан в письме к герцогу Манчестерскому, описывая ужасы Инкермана, замечает: Ваша светлость, должно быть, удивитесь, если узнаете, что наш урон все-таки не превышает 8000 человек. Потеря союзников при Инкермане, конечно, превосходит нашу. При Инкермане получили боевое крещение великие князья Николай и Михаил Николаевичи. Отправляя их в Крым, Государь сказал: Если есть опасность, то не моим детям избегать ея! Однако и союзники, отразившие русское наступление с большим трудом, бросили и помышлять о штурме и даже первые дни после этого сражения думали вовсе снять осаду. Инкерманское поражение, в конечном счете, оказалось для нас стратегически выгодным. Все внимание неприятеля обратилось на нашу полевую армию, против которой он, в свою очередь, стал воздвигать укрепления.

Ненастные ноябрь и декабрь тяжело переживались как русскими, так и союзниками (транспорты которых с запасами были уничтожены бурей на Черном море 2 ноября). В войсках обеих сторон, особенно у французов, болезни вывели из строя массу людей. Гарнизон воспользовался ослаблением огня осаждающих для усовершенствования оборонительной линии, постройки передовых укреплений, закладки камнеметных фугасов, устройства завалов (для одиночных стрелков) и стрелковых ложементов (в 2 линии, обычно в шахматном порядке). Малахов курган, II, III, IV и V бастионы были обращены в самостоятельные опорные пункты. С половины декабря под руководством неутомимого Тотлебена закипела минная борьба, в которой наши саперы имели постоянное преимущество. Непрестанные вылазки партий бесстрашных охотников заставляли осаждающих держать в траншеях все время много войск (особенно это утомляло англичан, численностью значительно уступавших французам). За ноябрь и декабрь вооружение сухопутного фронта возросло вдвое – в последних числах декабря у нас там было поставлено 700 орудий, а гарнизон усилился подошедшей с Дуная 8-й пехотной дивизией.

В январе 1855 года русские силы в Крыму составили 100000 человек (7 пехотных, 3 кавалерийские дивизии и личный состав флота). Войска были укомплектованы маршевыми батальонами, и Император Николай повелел Меньшикову перейти к наступательным действиям. Чтоб что-нибудь предпринять, Меньшиков предписал генералу Хрулеву с заведомо слабым отрядом овладеть Евпаторией. Поиск этот успехом не увенчался – и 5 февраля наш отряд был отражен от Евпатории с потерей 750 человек.

Государь тогда сместил Меньшикова и вместо него 15 февраля назначил главнокомандующим князя М. Д. Горчакова (это было последним его распоряжением). Обиженный Меньшиков не захотел обождать прибытия своего преемника и уехал из армии, в командование которой временно вступил командир IV корпуса и начальник севастопольского гарнизона граф Остен-Сакен.

19 февраля не стало Императора Николая Павловича, и на Всероссийский престол вступил Александр II. Смена главнокомандующих совпала таким образом со сменою монархов. Превозмогая железной своей волей жестокий грипп[138]. Государь до конца оставался в строю, в стужу и ненастье посещая отправлявшиеся на театр войны маршевые батальоны. Если бы я был простым солдатом, обратили ли бы вы внимание на это нездоровье? – заметил он на протест своих лейб-медиков. Во всей армии Вашего Величества не найдется врача, который позволил бы солдату в таком положении выписаться из госпиталя, – ответил доктор Каррель. Ты свой долг выполнил, – сказал ему на это Император Николай Павлович, – позволь же и мне выполнить мой долг…

Армия союзников тем временем возросла до 120000 человек (80000 французов, всего 15000 англичан и 25000 турок). Руководство осадными работами принял на себя присланный Наполеоном III инженер генерал Ниель[139]. Он предложил направить главную атаку на Малахов курган, правильно оценив его значение (овладев Малаховым курганом, союзники могли уничтожить русский флот, город и арсеналы).

7 марта союзники бомбардировали город (причем у нас убит адмирал Истомин)[140]. 8-го числа в Севастополь прибыл Горчаков. Осажденные усилились 9-й и 15-й пехотными дивизиями. 28 марта союзники произвели второе (после октябрьского) усиленное бомбардирование, имевшее целью ослабить артиллерийскую оборону крепости. Бомбардирование это длилось 10 дней, до 6 апреля, но цели своей не достигло – союзники так и не решились на приступ. К этому времени у нас на сухопутном фронте было уже установлено 1000 орудий.

8 апреле деятельность обоих противников еще более оживилась. Наиболее жаркое дело произошло в ночь на 20-е, когда французы овладели передовой позицией при редуте Шварца. Это был первый сколько-нибудь ощутительный успех неприятеля за семь месяцев осады. Наша контратака не имела успеха, будучи предпринята уже днем и всего двумя батальонами Владимирского полка. Всего мы лишились в этом деле 972 человек, у французов убыло 683.

В последних числах апреля и начале мая неприятельская армия получила значительное приращение. Помимо подкреплений, к союзникам присоединился сардинский корпус генерала Ла-Марморы (у Сардинии не могло быть никакого повода к войне с Россией – дальновидный Кавур[141] желал поддержать Наполеона III в восточном вопросе, с тем чтоб заручиться его поддержкой в борьбе против Австрии за объединение Италии). Силы союзников простирались до 170000 человек (100000 французов, 25000 англичан, 28000 турок, 15000 сардинцев). У нас в Крыму было 110000 сабель и штыков при 442 полевых орудиях. Из этого количества собственно гарнизон Севастополя составляли 46000 человек и 70 полевых орудий.

Наполеон III настаивал на штурме. Осторожный Канробер не согласился с этим и просил о смещении. На его место командующим французской армией был назначен генерал Пелисье [142]– лихой командир, но отличавшийся варварской жестокостью, не щадивший войск и не имевший обыкновения считать свои потери. Канробер по собственному желанию получил одну из дивизий. В ночь на 10 мая французы атаковали наши передовые позиции у Кладбищенских высот против V и VI бастионов, но после упорного ночного боя были отражены. Тем не менее Горчаков был поражен уроном и приказал в ночь на 11-е очистить эти позиции. Наш урон составлял около 2500 человек – четвертая часть защищавшего эту позицию отряда генерала Хрулева[143] (убиты генерал Адлерберг, 18 офицеров, 746 нижних чинов, ранено 59 офицеров, 1692 нижних чина).

Пользуясь господством на море, союзники 12 мая заняли Керчь и предприняли ряд десантных операций на Черноморском и Азовском побережьях. Были разорены Анапа, Геническ, Бердянск, Мариуполь. Войска просвещенных европейцев вели себя в этих разбойничьих экспедициях хуже людоедов, не щадя ни женщин, ни детей.