Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник) - Наталья Симонова

…Катер отплывал от набережной Сан-Марко. Русские туристы шумно делились впечатлениями. Отзывы были восторженными, иные хвалили магазины, в которых «дорого, но стоит того», другие мечтательно признавались, что могли бы вечно бродить в этой «застывшей музыке»… Хмурую Алю коробило от вылавливаемых из общего гула банальностей. Андрей всем улыбался.

– А вы заметили дом с балкончиком, где жил Моцарт? – громко благоговела совсем юная девочка с горящими от счастья и молодости глазами. – Я прямо думала, у меня сердце разорвется!

Как же, видела! – вспоминала Аля, кивая. – Домик совсем плох и долго не простоит. И потом… здесь действительно негде сесть… и некуда бросить мусор… и вообще… базар… базар…»

Только через два дня, как и предрекал Ширский, уже в Римини, Аля пошла на поправку. Она быстро и радостно выздоравливала, а вместе со здоровьем к ней вернулись любовь и восхищение Андреем.

Из-за этой вдруг снова зашкалившей любви она почти не увидела Рима. Все для Али слилось в одно счастливое впечатление, она то и дело тащила Андрея в гостиницу, а если все-таки они оказывались на экскурсии, то смотрела в основном на него. Если Венеция запечатлелась в сердце Али как зловещее место болезни, даже какой-то общей агонии, то Рим показался фантастическим пристанищем восторженной любви без границ. Теперь она думала, что раньше вообще не понимала Андрея, что только здесь ей вдруг открылось все его совершенство, здесь она получила счастье по-настоящему увидеть его и оценить.

Никакие сведения из римской истории и архитектуры, никакие живописные и скульптурные шедевры не оставили отдельного следа в ее душе и памяти, все стало сплошным фоном для любви и счастья. Даже в Париж они уже не поехали – не до него было, да и бывала Аля в Париже. Андрей хотя и удивлялся такому всплеску эмоций, но именно здесь он все чаще задумывался о законном браке с Алей, даже не о регистрации в загсе, а о венчании. Когда-нибудь, когда у Наташки наладится… Задумывался о редкой совместимости, о желанных детях и вечной жизни вдвоем.

До самого последнего дня в Италии наслаждались они своей любовной левитацией. Лишь в аэропорту Аля вспомнила о работе – и воспоминание это было тоже приятным.

– Андрюш, а ты домой хочешь? – спросила нежно.

– Конечно, Аль. Я уже так по работе соскучился.

– И я тоже, – вздохнула она счастливо.

Ей очевидно было, как Андрей и в самом деле рад вернуться к своим больным, к их сложным, волнующим его профессиональные мозги диагнозам, к новым целительским озарениям. И сама она всей душой стремилась к новым профессиональным достижениям, ей так хотелось не отставать от любимого ни в чем, чтобы вся их жизнь была бы непрерывным движением вперед и вверх, непрерывным счастьем, непрерывным успехом…

«Вот это гармония! – радовалась Аля, руля утром в «Эскулап» по Московским улицам. – Самая несомненная гармония: утром меня тянет на работу, а вечером потянет домой…»

Первым лицом, встреченным ею в холле любимого офиса, оказался их новый партнер Игорь Былов. И внезапная Алина радость от встречи уже настолько переполнила общую чашу положительных эмоций, что она даже испугалась, решив на всякий случай притормозить: нельзя же постоянно пребывать в эйфории, точно под кайфом! Перестанешь контролировать и себя и ситуацию… И, притушив вспышку восторженной приязни, Аля включила самоконтроль и обменялась с Быловым малозначащими репликами, замутив откровенную свою радость преувеличенной порцией светскости.

– Какой подарок! – воскликнула она, чуть гася взгляд и быстро меняя искреннюю, счастливую улыбку на очаровательно-гламурную. – Ужасно рада вас видеть, Игорь Сергеевич!

Былов тоже весь точно светился. И в отличие от Али нисколько этого не скрывал. Выходило, что расстались они деловыми партнерами, а встретились так, точно их соединяла интимная дружба. Аля ощущала знакомую, обожаемую ею легкость при взгляде на него и объясняла себе эту готовность к полету общим состоянием счастья, таким естественным в ее жизни.

Она заглянула в кабинет к Андрею в перерыве между его приемами, кивнула: ты как?

– Алька, занят, занят и, чувствую, что занят буду долго и осмысленно. Сегодня задержусь, нужно тут обсудить кое с кем…

– И у меня забот немыслимо! – отвечала она радостно. – Так что задерживайся, не сомневайся, мне тоже не до тебя будет.

…Рабочий день подходил к концу, дела, действительно накопившиеся во время отпуска, прекрасно расположились у Али в удобную схему для будущей продуктивной работы, ничего срочного на сегодня уже не просматривалось, и она вдруг вспомнила утреннюю свою мысль о гармонии: с утра – хочется на работу, а вечером… Нет, домой ее не тянуло. Чего-то не хватало. Зазвонил телефон.

– Слушаю… – И снова счастливо забилось сердце, и опять мелькнуло ощущение взлета. «Вот кого не хватало», – подумала сразу. – Да, Игорь, ну конечно же, – защебетала нежным-нежным голоском. – Нет-нет, надо – так надо, работа прежде всего! Да нет, я тоже буду рада видеть, и не только по работе. Хорошо! Вы за мной подъедете?

Через час они сидели в ресторане. Былов не сводил с нее глаз.

– А я скучал.

– Я, кажется, тоже…

Уже ночью, засыпая дома рядом с Андреем, Аля думала о том, как удивительно она устроена. «Андрюшку обожаю. Но и… вот и с Игорем… тоже… очень хорошо. Просто хорошо, ничего больше не нужно… И что замечательно: ничто – ничему – не мешает…»

На другой день Игорь пригласил Алю в театр, и она целый день мечтала об этой встрече. Ожидание было легким и радостным, оно не вредило работе. Наоборот, окрыленность, которую придало ей предстоящее свидание, сказывалась и в делах, она чувствовала себя победительницей, не знающей преград, – и ей очень нравилась эта легкость и это могущество.

А вечером, глядя на Андрея за поздним ужином, Аля вдруг с неудовольствием подумала, что муж выглядит каким-то уж слишком голодным, и лицо у него уж слишком утомленное… И вообще, разве таким он был в Риме? А где же тот неотразимый шарм, от которого у нее в Италии, бывало, голова шла кругом? Все-таки в обычной обстановке Андрей… Да нет, он точно изменился! Ну в самом деле, не она же изменилась…

Теперь они почти каждый день встречались с Быловым. Не по работе, просто так – ходили куда-нибудь вместе – в общем, дружили.

Андрей лихорадочно работал над докторской, одержимо практиковал – свободного времени было все меньше, Алиного охлаждения он, кажется, не замечал. Ее это не огорчало: занятость Ширского давала возможность спокойно встречаться с Игорем. Поздними вечерами она смотрела на усталое, воодушевленное творческим трудом лицо мужа, слушала его вдохновенные отчеты о достижениях и, восхищаясь талантом, профессионализмом, энергией Андрея, в то же время с грустью замечала, что былое восхищение куда-то испаряется. С ним была жизнь – просто жизнь, как у всех. Не вечный праздник с головокружением, не захватывающее дух ощущение, а вполне приземленная жизнь, пусть и с одаренным, пусть и с расчудесным человеком – но без восторга избранности, без свежести новизны, без столь любимого ею полета!

В то же время новый сюжет – отношения с Быловым – все затягивал глубже и глубже. Ей все труднее было расставаться с ним вечерами, расставаться с чувством праздника, обитавшим теперь только возле Игоря. Возвращаясь домой и находя мужа за письменным столом, она необъяснимо раздражалась. Но если Андрея дома не было, раздражалась тоже. Его внимание стало тяготить Алю, но и невнимание ей претило. И все чаще, все определеннее всплывал вопрос: зачем?

Зачем я живу с ним? И трудно было себе ответить, и страшно.

Она ничего не могла с собой поделать. На работе ей было весело, охватывал деятельностный зуд – она жила. Вечером, если встречалась с Быловым – то же самое, жизнь так и била в ней и вокруг нее фонтаном. А дома все замирало, Але становилось скучно, едва она переступала порог квартиры. Откуда это накатило и когда – она не знала. Но все было слишком очевидным.

– А посуду за собой убрать – никак? – набрасывалась она на Ширского. – Слушай, а в зеркало ты давно заглядывал, иногда ведь можно и причесаться!

– А что?

– Кудри дыбом. Как пацан, весь в вихрах непокорных.

Она сама понимала, что придирается к Андрею.

– Алечка, – Андрюша вдруг отодвигал диссертацию, подсаживался к ней, – ну виноват я, виноват. Совсем тебя забросил. Но ведь это временно! Ну все, все. На сегодня – кончаем работу, давай сходим куда-нибудь.

Аля пугалась, с ним ей уже никуда не хотелось.

– Господь с тобой, Ширский, работай, пожалуйста, я не в претензии. Просто… Ты все забросил, не только меня… Вот и волосы не расчесываешь…

Она понимала, догадывалась, что это конец истории. И понимала, что такого, как Андрей, наверное, больше не будет… Но, кажется, ничего не могла уже изменить.