Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма - Всеволод Анисимович Кочетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но шли из деревни новые пополнения — крепкие крестьянские парни, нередко уже прошедшие школу воспитания в комсомоле, шли дети рабочих и служащих; кипел котел жизни, в котором из пестрого человеческого материала выплавлялся подлинно боевой коллектив завода. В этом крутом кипении обнаруживала себя, рано или поздно всплывая на поверхность, накипь, случайная и инородная для коллектива, — коллектив без колебаний отбрасывал ее в сторону и становился все цельнее, все монолитнее, прочнее...
Сегодня, когда прошло тридцать лет и за это время столько свершилось, я не могу не вспоминать то время: уж слишком велики перемены. Если в киноархивах сохранились ленты тогдашних хроник с заводов, до чего же интересно сравнить их с кинохрониками наших дней! В одежде, в говоре, в поведении заводских людей — во всем зритель увидел бы огромнейшую разницу. Он увидел бы разницу и в приемах работы на том или ином оборудовании в цехах, да и самого оборудования, конечно, не узнал бы: оно тоже несказанно изменилось.
Тридцать лет назад еще было много неграмотных среди рабочих. Тогда в дни получек немало жен толпилось у заводских ворот, чтобы поймать своих мужей, не дать им, бедолагам, скрыться в недрах соседней пивной. Тридцать лет назад книги в домашнем обиходе рабочего легко исчислялись однозначной цифрой. Тридцать лет назад, хотя Советская власть и существовала к тому времени двенадцатый год, общество наше, в том числе и рабочий класс, еще несло в себе изрядную долю старого, такого, что мешало, тормозило, осложняло жизнь. Рядом с героическими революционными традициями в рабочем классе, который победоносно штурмовал и царизм, и Временное правительство российской буржуазии и бесстрашно по призыву своей большевистской партии взял государственную власть в покрытые мозолями руки, — рядом с этим уживалась еще и малая культура — наследие долгих лет жестокого эксплуататорского гнета, тяжкой, голодной и холодной, бесправной жизни под царями, помещиками и фабрикантами.
Все это было. Но революционный порыв, пробужденный партией, пафос строительства новой жизни, строительства социализма, помогали преодолевать препятствие за препятствием, трудность за трудностью, решать одну до того неведомую задачу за другой. Рабочий класс всегда верил слову, призыву своего авангарда, своей партии. В ходе великой социалистической стройки, видя впереди светлые цели, поставленные партией, он в любой час был готов на любые жертвы. Он готов был претерпевать любые материальные лишения во имя будущего, отказывать себе во многом сегодня, лишь бы пришло то радостное завтра, к которому советских людей с первых дней революции вела партия коммунистов-ленинцев.
Нет нужды рассказывать о том, как год за годом менялось лицо советского рабочего класса, как росла культура рабочего (не о прошлом речь, а о нынешнем; о прошлом вспоминаю только для контраста, для исторических сравнений и перспектив). Партия проделала огромную работу по воспитанию масс, в том числе и рабочего класса. В этой работе она всегда опиралась и опирается на передовую часть общества. Тридцать лет назад это были преимущественно те, кто прошел через огонь революций и гражданской войны, а позже — люди, которые, следуя марксистско-ленинскому учению, восприняли и умножают революционные традиции старших, развивают их, создают свои, новые боевые традиции — строителей коммунизма.
Старшие, тридцать лет назад боровшиеся с накипью в заводском котле, боровшиеся за чистоту и алмазную прочность рабочего сплава, — они и сегодня не вычеркнуты из активной жизни, даже и те, кто по старости лет вышел на пенсию. Когда в горловской шахте «Кочегарка» при проходке верхнего штрека встало непреодолимое препятствие — мощный пласт песчаника — и самые решительные меры, принимавшиеся проходчиками шахты, не дали никаких результатов, проходчик Николай Клоков, опытный горняк, более двадцати лет работающий на «Кочегарке», отправился за советом к отцу-пенсионеру. Огромный горняцкий опыт Федора Дмитриевича Клокова, шестьдесят два года проработавшего на той же «Кочегарке», подсказал правильное решение.
С помощью старого горняка, который еще в 1920 году за работы по восстановлению шахт получил звание заслуженного шахтера Донбасса, был разработан новый паспорт буровзрывных работ, и дело пошло успешно.
Это одна черточка из большой, богатой событиями жизни заслуженного рабочего, черточка, относящаяся к его профессиональному шахтерскому опыту. Но сколько в биографиях многих мастеров угля черт, которые характеризуют их как воспитателей целых шахтерских поколений, воспитателей, прививавших молодым рабочим любовь к труду, любовь к народу, к партии. И в семье, в домашнем быту, и на работе, в условиях своего нелегкого труда, несли они развернутое знамя боевого поколения старших, которое одной из главнейших своих задач считало и считает воспитание новых строителей коммунистического общества.
Опираясь на таких гвардейцев труда, партия сумела сделать так, что сегодня советский рабочий неизмеримо вырос, пользуется огромным авторитетом и вызывает огромный интерес к себе во всем мире. Я не говорю о лагере социалистических стран. На заводах чехословацкого металлургического Кладно мне приходилось слышать от чешских сталеваров самые добрые, самые дружеские слова о советских мастерах металла. А в какой из стран, строящих социализм, не знают московского токаря Быкова или ленинградского фрезеровщика Карасева? В Венгрии побывал другой ленинградский фрезеровщик, Леонов. Сколько их едет за рубеж, сколько к ним приезжают из-за рубежа!.. В лагере социалистических стран все народы — друзья и братья. Но и там, в странах капитализма, жизнь и труд советского рабочего всюду беспокоят умы.
Несколько лет назад во Франции, на тротуарах Бордо, по которым ветер с недальнего океана мел листья облетавших платанов, меня и моих товарищей, московских журналистов, подробно расспрашивали о жизни советских рабочих. Расспрашивали люди, вполне доброжелательно относящиеся к нам, но уж очень плохо, неверно и скудно информированные о советской действительности, поскольку хозяева буржуазной прессы отнюдь не заинтересованы в добросовестной информации о нас.
Расспрашивали о заработках наших рабочих, об их квартирных условиях, о том, могут ли они строить себе собственные домики, имеют ли автомобили, ловят ли рыбу, занимаются ли охотой; могут ли, например, разводить кроликов, держать собак, выращивать цветы и т. д. и т. п.
Тем, кто спрашивал, думалось, как мы понимали, что никакой личной жизни у наших рабочих нет, что по утрам они выстраиваются в колонны и
