Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма - Всеволод Анисимович Кочетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я рассказывал о поселке рабочих металлургического завода «Азовсталь», об аккуратных, светлых индивидуальных домиках, во дворах которых, куда ни зайди, всюду встретишь то голубятни с почтарями и турманами, то плодоносящие виноградные лозы; рассказывал о ленинградских машиностроителях, среди которых есть мастера альпинизма — покорители высочайших в Советском Союзе горных вершин, многочисленные мастера других видов спорта, есть члены Общества по распространению политических и научных знаний, читающие лекции в больших аудиториях; рассказывал о московских сталеварах и строителях автомобилей, о горняках Донбасса.
Может быть, мои слушатели верили мне не до конца, оставляя место сомнениям, но их и нельзя винить в этом: не так-то легко, и особенно живя в условиях ежедневной, ежечасной беспардонной дезинформации, поверить на слово в те огромные изменения, какие за годы Советской власти произошли в бывшей царской России, поверить, что труд советского рабочего во многом утратил прежние отличия от труда умственного, все теснее — сегодня в одной, завтра в другой, послезавтра в третьей точке — смыкается с ним, что возникла и растет интеллигентность физического труда, рабочий-интеллигент становится типичным рабочим в нашем обществе.
В Ленинграде, на заводе имени Карла Маркса, несколько лет назад я встречался с токарем, о котором не очень-то в шутку начальники соседних цехов говаривали, что его к ним в цех пускать нельзя. Острый инженерский глаз этого человека видел, схватывал то, что от других было подчас скрыто. Он видел несовершенства в конструкции выпускаемых машин и предлагал свой путь устранения этих несовершенств, правильный путь, остроумный. Он умел перевести на токарный станок такие работы, которые до того требовали сложных уникальных операций. Он будоражил застаивавшуюся мысль, перешагивал через привычное; многим от него было беспокойно, но дело от этого двигалось быстрее и лучше. Это была его особенность — особенность передового советского рабочего, который чувствует себя ответственным не только за личный трудовой участок, но и за все, что делается на заводе.
Редкий рабочий сегодня не является и в душе и на практике рационализатором или изобретателем. Придите в любой цех любого завода, заговаривайте с каждым подряд — и почти каждый расскажет вам, в конце концов, о том, какие он мыслит изменения и улучшения в работах, связанных с его профессией.
Года два назад в Донбассе корреспондент одной из местных газет, листая свой блокнот, рассказывал мне о рабочем-рационализаторе Григории Рубане. Он рассказывал, что рабочий очистного забоя Григорий Рубан задумал механизировать трудную в горняцком деле нарезку лав.
Недавно в газетах я вновь встретил имя Григория Рубана. Оказывается, настойчивый горняк все свое свободное время в течение двух лет проводил в механической мастерской, возле станка, и собственноручно изготовил сотни уменьшенных в размерах деталей задуманного им комбайна для нарезки лав. Сейчас, как сказано в заметке, действующая модель нарезного комбайна готова. Технический совет треста Куйбышев-уголь одобрил изобретение и возбудил ходатайство об изготовлении опытного образца этой ценной машины.
Я взял бы на себя хотя и интересную, увлекательную, но не имеющую никаких пределов задачу, если бы стал перечислять все случаи инженерской, конструкторской работы, производимой рабочими, скажем, только на одном Кировском заводе в Ленинграде или на одном только мощном «Уралмаше» в Свердловске. Каждому крупному заводу рационализаторская и изобретательская мысль ежегодно дает миллионы рублей экономии.
Рабочее рационализаторство и изобретательство стало у нас настолько массовым, что у многих, очень многих рабочих вы найдете дома чертежные доски, готовальни, флаконы туши, листы ватмана и различные технические справочники. Но было бы ошибкой думать, что пределами своей профессии, пределами одного своего завода и ограничиваются все интересы советского рабочего. Сколько среди рабочих любителей книги! Побеседуйте с продавцами заводских книжных киосков. На московском заводе «Калибр», например, вам расскажут о том, что бывают дни, когда киоск распродает до сотни книг, и художественных, и политических, и технических. В квартирах иных рабочих образовались такие библиотеки, что хоть антресоли городи: девать книги уже некуда. Или взять устраиваемые на заводах читательские конференции. Каждый писатель, побывавший на таких конференциях, может рассказать о высоком уровне выступлений рабочих-читателей, когда иной раз сидишь, слушаешь и не можешь не подумать: да это же целиком просится в печать, в журнал, в газету! Так интересно, глубоко, аргументированно рассуждает о прочитанном сталевар или токарь, машинист или сварщик! Видишь, что, во-первых, человек хорошо знает и любит литературу, во-вторых, литература не существует для него отдельно от жизни — это для него часть жизни, в-третьих, он отлично знает жизнь и прочитанное в одной книге сопоставляет не с тем, что прочитано в другой, третьей, десятой книге, а с жизнью.
Когда тебя иной раз критик отчитывает за то, что ты, пытаясь вторгнуться в жизнь, не создал монументального произведения — «памятника эпохе», ты к этому равнодушен: у каждого своя дорога, и не каждый мастер по монументам и памятникам. А вот когда тот, кого ты считаешь родным братом своего героя, не признает его таковым, призадумаешься.
Любовь к книгам, к литературе отнюдь не единственная страсть в среде тружеников заводов и фабрик. Мы знаем доменщиков, которые в свободное время занимаются резьбой по дереву или кости; знаем машиностроителей, увлеченных живописью, или рабочих — страстных садоводов, селекционеров. Газета «Сельское хозяйство» сообщила об интереснейшем случае в практике опытника-селекционера, каким является волжанин слесарь-наладчик Григорий Николаевич Хоружий. Слесарь-селекционер подобрал такой сорт арбуза, так выращивал его, такой установил режим хранения, что арбуз, уродившийся в 1955 году, пролежал в свежем виде до июня 1958 года — три зимы и почти три лета!
А сколько мотоциклистов и автомобилистов на заводах! Передо мной письмо из города Жданова от жены моего друга — доменщика, награжденного третьим орденом Ленина за трудовую доблесть. В письме говорится, что семья приобрела автомобиль «Волгу» и глава дома не вылезает из-за руля, вот даже и письмо у него нет времени самому дописать, начать начал, а никак не закончит.
Все интересно советскому рабочему, до всего ему дело, во всем он пробует силы, добивается успехов и достижений. И прежде всего ему дело до руководства своим государством, до всех больших и малых начинаний в стране. Подсчитывать, сколько процентов рабочих в том или ином руководящем органе, — задача статистики, я же говорю не о цифрах, а об атмосфере, о боевом,
