Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна

С моих губ так и сочился мёд. Фальшь отдавала горечью, потому что… ложь могла бы стать правдой. Я хотела бы сблизиться с Хатериман не только потому, что она могла стать сильным врагом или, в противовес, союзником. Я хотела бы сблизиться с ней потому, что в глубине души многим в ней восхищалась – даже тем, что вызывало порой гнев, причиняло боль.

Она улыбнулась в ответ улыбкой скупой, как грифельный штрих на рисовальной бумаге. Потом легко, словно ей было не больше девятнадцати лет, поднялась на ноги.

Рыжеволосая фурия у её ног поспешила подняться следом и предложить руку госпоже. Хатериман оперлась на подставленную ей ладонь с той же небрежностью, с какой иные опираются на бездушную трость.

– Идёмте в столовую, Анжелика. Сегодня пообедаем по вашим обычаям – за столом.

Я видела, каким острым и неприязненным взглядом из-под опущенных ресниц одарила меня рыжеволосая девица, но не сочла нужным даже взглянуть в ответ.

– Благодарю вас за столь чуткое отношение ко мне, сударыня.

– Мы рады доставить удовольствие нашей дочери, – царственно кивнула Хатериман.

Нужно отдать должное хозяйке званного ужина – тот был великолепен. Конечно, львиная доля похвал должна достаться искусным поварам, но найти нужных людей и заставить служить их на себя – тоже искусство.

– Я слышала, Атайрон представит вас в Совете? Попробуйте молока с мёдом. Напиток успокаивает и помогает расслабиться.

– Благодарю за заботу, но я плохо переношу вкус мёда.

Это было правда. Молоко и мёд – специфическое сочетание.

– Что ж? У каждого свой вкус. А я признаться люблю, но только холодным, а не так, как подают в северных краях – обжигающе-горячим. Как наш внук? Мне говорили, что Атайрон уговорил его больше не ломать классную комнату?

– У вашего сына много талантов. Я благодарна, что он нашёл подход к юному принцу.

– Королю, – поправила Хатериман. – Сыновья – это наше благословение в равной степени, как и проклятие. С ними всегда сложно. Чем больше я старалась найти к ним подход, тем словно больше они отдалялись, – Хатериман вздохнула. – Эвил умер, а Атайрон… иногда мне кажется, будто он считает меня своим врагом. Днями, иногда неделями лица моего видеть не желает. На протяжении стольких лет я жила лишь их интересами, такой груз государственных дел взвалила на плечи, а что взамен? Вся проблема в том, что пока мы взваливаем этот едва посильный груз на свои хрупкие плечи, мы не способны уделить нужное время детям. Мы делаем это ради них самих, но взрослея, они помнят лишь то, что в минуты их ярких радостей или невзгод нас не было с ними рядом. Я любила моих детей, я люблю их… но что в ответ?

– Все матери совершают ошибки. Проявляем ли мы строгость или любовь, даём её детям много или мало – всё можно поставить нам в вину. Вся проблема в том, что для детей матери богини, в то время как мы всего лишь смертные женщины. Взрослея, дети понимают это и не могут простить нам нашу человеческую слабость. Но если наша любовь к ним истинна, с годами они понимают причину наших ошибок и прощают нас.

– Самая первая и распространённая ошибка матерей – мы с трудом понимаем и принимаем тот факт, что наши дети не наше продолжение. Мы – лишь врата, ведущие новые души в этот мир. Но наши дети не принадлежат нам. Они сами по себе. Я не могла принять любви Эвила к тебе. И мне сложно смириться с тем, что Атайрон избрал тебя же. Не стану скрывать, сделай он это чисто из политических соображений, мне было бы легче это принять. Но он выбрал тебя не разумом, а сердцем. Мне сложно это принять. Но я сделаю это, чтобы не потерять сына.

– Понимаю вас, – с натянутой улыбкой произнесла я в ответ. – Я вернулась в Цитадель ради сына.

– Ради сына или ради самой себя – какая разница. Там или здесь – какая разница? Никто не знает, что будет завтра.

– Не знаю, – согласилась я. – Но место короля на его троне, а трон моего сына здесь.

– Я когда-то рассудила так же. Что ж? Будем надеяться, тебе удастся то, что не удалось в своё время мне.

– Удастся, – с уверенностью заявила я. – Потому что я не одна. У меня есть ваш сын, вы – наши драконы. У моего сына есть семья, которой не было у его отца. Вы мудры, ваш силён умён, отважен и прозорлив, я умею быть милосердной и гибкой. Если мы будем вместе, мы всё преодолеем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Да. Но крепости, милая, падают часто не поверженные врагами снаружи – они часто взрываются изнутри. А мы, к несчастью, имели возможность наблюдать взрывоопасный характер нашего внука.

– Даже самый неукротимый поток можно направить в нужное русло.

– Попытаться направить, – снова вздохнула Хатериман. – Что ж? Попытаемся. Я, признаться, и сама жалею о том, что повела себя с Ангэем слишком резко. Он всего лишь ребёнок. Единственный сын моего возлюбленного сына. Я буду рада, если ты поговоришь с ним и подготовишь к тому, чтобы он благосклонно отнёсся к моим извинениям.

– Рада буду сделать это для всех нас. Мир между своими залог счастья.

– И власти над другими, – с тонкой улыбкой договорила Хатериман то, что сама я озвучить не решилась. – В счёт наших благих намерений и будущего союза прими от меня небольшой дар.

Я насторожилась. Мир – оно, конечно, хорошо, но принимать дары от Змей, даже в знак мира – очень опасно. Я не могла полностью доверять Хатериман, но и отказаться принять подарок в такой момент было больше, чем невежливо.

Девушки-рабыни по знаку Хатериман приблизились, неся в руках на подносе с бархатной подкладкой корону с изумрудами и бриллиантами. Она, словно упавшая в руки звезда, ярко сияла с черноты подкладки.

– О! – только могла я вымолвить.

Такую красоту не купить сразу. Этот подарок Хатериман готовила заранее. Видимо, как и я, понимая в глубине души, что обоюдную неприязнь придётся спрятать во блага тех, кого мы обе любим.

– Тебе нравится?

– Она прекрасна, – это была чистая правда. – Словно огонь, сверкающий во льду.

– Позволь помочь примерить?

Руки Хатериман уверенно и легко водрузили корону мне на голову. Я ощутила всю тяжесть – около килограмма. Драгоценные металлы и множество камней были нелёгкими. Но зато смотрелись прекрасно, особенно в сочетании с моими волосами, волнистыми, густыми и мягкими.

– Как ты красива и молода, – улыбнулась Хатериман. – Не мудрено, что мужчины готовы пожертвовать ради тебя всем.

Мне было жутковато. Принимать подарки от свекрови, которая к тому же ведьма?.. Но ведь молния дважды в одно место не бьёт. Так говорят.

– Благодарю вас. К сожалению, я не подумала, что…

– Ты подарила мне внука. Это больше всех корон мира.

– Благодарю вас. От всего сердца.

Я старалась улыбаться искренне, изо всех сил пытаясь не думать о том, что корона может быть отравлена или заколдована. Яд мог лишить меня жизни, а колдовство… да чего угодно. Разума, очарования, любви. Но, борясь с паническими атаками, я досидела до конца вечера. Впрочем, через какое-то время я стала потихоньку успокаиваться, потому что ничего страшного не происходило.

Девушки танцевали, Хатериман то замирала в неподвижности, то бросала какую-нибудь хлёсткую, остроумную фразу. Играли лютни. Когда вечер подошёл к концу, я вернулась к себе в покои, чувствуя невероятное облегчение.

Жизнь налаживалась. Всё приходило в норму. Может быть, я зря опасалась? Может быть, Хатериман не станет мне другом, но…

Служанки помогли мне снять с себя тяжёлые драгоценности и платья, и я вошла в купальню для вечернего омовения. Горячий пар поднимался над чашей бассейна. Предвкушая удовольствие от погружения в горячую воду, я расслабилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Трое служанок по моему приказу вышли, я не люблю купаться на виду у всех. Одна задержалась, подбирая с пола одежду.

Все девушки тут ходят не то, что свёртками, но очень часто прикрывали лица покрывалом. Да и дело в том, что я просто утратила бдительность и когда фигура в белом, развернувшись, набросилась на меня, я оказалась к этому не готова.

Мой взгляд скользнул по короткому, чуть изогнутому лезвию в руке соперницы. Лицо молодой женщины было сосредоточенным, внимательным и спокойным. В нём не читалось эмоций.