Волшебники - Лев Гроссман

В результате этого день померк и приобрел тона сепии — не то туча закрыла солнце, не то затмение начинается.

— Какого черта? — прищурилась, задрав голову, Дженет.

Джош, парируя блуждающий огонек Элиота, перестарался и пробуравил дыру, в которую уходил дневной свет. Физики наблюдали за ней, как за жуком неизвестного вида — возможно, и ядовитым. Квентин никогда еще такого не видел. Как будто где-то включили сверхмощный агрегат, вбирающий в себя всю осветительную энергию и вызывающий локальное затемнение.

Не волновало это, похоже, одного Джоша.

— Ну, как вам это? — спрашивал он, исполняя победный танец. — Как вам нравится старина Джош?

— Здорово. — Квентин отступил чуть подальше. — Что это за штука такая, Джош?

— А я знаю? Пошевелил мизинчиками, и все тут. — Он повторил свою манипуляцию перед самым лицом Элиота. Подул ветерок.

— Ладно, Джош, ты меня сделал, — сказал Элиот. — Теперь закрой эту хрень.

— Что, страшно? Слишком реально для тебя, маг?

— Серьезно, Джош, — вставила Элис. — Убери это, мы уже впечатлились.

Над полем сгущались сумерки, хотя было только два часа дня. Квентин не видел, что происходит над самым квадратом Джоша, но воздух вокруг него колебался, и трава позади выглядела размазанной. Травинки по бокам от него, образуя идеально ровный круг, торчали вверх как стеклянные. Крутящаяся воронка лениво переместилась на самый край поля, и ближайший дуб накренился к ней с чудовищным треском.

— Не будь идиотом, Джош, — рявкнул Элиот. Джош, перестав ликовать, нервно воззрился на сотворенное им волшебство.

Дуб стонал, корни под землей лопались со звуком винтовочных выстрелов.

— Джош! — крикнула Дженет.

— Хорошо, хорошо. — Джош отменил заклинание, и дыра во вселенной закрылась.

Сам напугавшись, он злился на них за испорченный грандиозный момент. Физики собрались у перекошенного дуба — одна его ветка почти касалась земли.

Декан Фогг составил график турнира: каждый уикэнд матч, в конце семестра финал. Физики, к собственному удивлению, стали выигрывать — победили даже снобов-психистов, возмещавших ошибки в заклинаниях необычайно острым даром предвидения. Удача не покидала их весь октябрь; единственными реальными соперниками оказались натуралисты, бившиеся насмерть вопреки своим зеленым пацифистским понятиям.

Благоуханное лето отступало под натиском холодов, а вельтерс становился серьезной помехой учебе. Вскоре он стал в ряд с другими заданиями, выделяясь полной бессмысленностью даже и среди них. Квентин и прочие физики теряли энтузиазм, и усиливающийся нажим со стороны Дженет начинал им надоедать. У нее бзик случился на почве вельтерса, все понятно, но им-то это на кой? Теоретически они могли бы освободиться, проиграв один-единственный матч, но на это у них не хватало духу и подлости.

Главной их проблемой по-прежнему оставался Джош. На финальный матч он, к примеру, вообще не явился.

В эту ноябрьскую субботу разыгрывалось то, что Фогг окрестил Кубком Брекбиллса, хотя никакого реального сосуда представлено не было. По краям поля воздвигли деревянные трибуны, много лет, не иначе, пролежавшие в разобранном виде на каком-нибудь пыльном складе — выглядели они, как в старом киножурнале. VIP-ложу занимали декан и профессор Ван дер Веге, державшая розовыми перчатками кружку кофе.

Небо было серое, брекбиллсские шоколадно-синие вымпелы щелкали на ветру, на траве проступила изморозь.

— Где его черти носят? — Квентин топтался на месте, стараясь согреться.

— А я почем знаю? — Дженет для тепла прижималась к Элиоту, заметно раздражая его.

— Ну его на хрен, давайте начинать, — сказал он. — Покончим наконец с этим.

— Без Джоша нельзя, — твердо ответила Элис.

— Кто сказал, что нельзя? — Элиот попытался отклеить от себя Дженет. — Без него даже лучше.

— Лучше проиграть с ним, чем выиграть без него, — стояла на своем Элис. — Он ведь не умер, в конце концов. Я видела его после завтрака.

— Мы все помрем, если он не явится прямо сейчас, — от холода. Придется ему в одиночку продолжать нашу славную битву.

— Пойду поищу его, — предложил Квентин, почему-то сильно обеспокоенный отсутствием Джоша.

— Не смеши. Он, наверно…

К ним подошел распорядитель, профессор Фокстри — меднокожий, в парке до пят. Студенты инстинктивно уважали его за добродушный юмор и индейское происхождение.

— Из-за чего задержка?

— У нас игрока не хватает, сэр, — объяснила Дженет. — Джош Хоберман отсутствует по неизвестной причине.

— Ничего. — Фокстри обхватил себя руками, с длинного крючковатого носа капало. — Давайте запускать шоу, мне лично хочется к ланчу оказаться в тепле. Сколько вас?

— Четверо, сэр.

— Ну и достаточно.

— Вообще-то трое, — вмешался Квентин. — Извините, сэр, но я должен его найти.

Не дожидаясь ответа, он рысью припустил к Дому — руки в карманах, воротник поднят.

— Да брось, Кью! — крикнула вслед Дженет и добавила сокрушенно: — Зараза.

Не зная, злиться на Джоша или волноваться из-за него, Квентин совмещал то и другое. Фокстри прав: с этой дурацкой игрой чересчур уж носятся. Может, он проспал, да и все, думал Квентин, одолевая заиндевевшее Море. Его-то, поди, сало греет. Жирный ублюдок.

В комнате Джоша, однако, не обнаружилось ничего, кроме книг, бумажных водопадов и грязных шмоток — кое-что из этого безмятежно плавало в воздухе. В солярии, распустив белую бороду поверх испещренного пятнами фартука, одиноко дремал профессор Бжезинский да билась о стекло громадная муха.

— Ищешь кого-нибудь? — не открывая глаз, осведомился профессор.

— Да, сэр. Джоша Хобермана. Он опаздывает на вельтерс.

— А, Хоберман. Толстый такой.

Старческая, с синими венами рука профессора извлекла из кармана фартука цветной карандаш и линованную бумагу. Набросав на листке план кампуса, Бжезинский произнес несколько слов по-французски и сделал в воздухе знак, похожий на розу ветров.

— О чем это тебе говорит?

Квентин, ожидавший каких-то магических спецэффектов, не увидел ничего необычного, кроме пятна от кофе в углу.

— Вообще-то ни о чем, сэр.

— В самом деле? — От Бжезинского пахло озоном, как будто в него недавно ударила молния. Он озадаченно воззрился на свой чертеж. — По-моему, это очень хорошее поисковое заклинание. Взгляни еще раз.

— Я ничего здесь не вижу.

— Правильно. А в каком месте кампуса не действуют даже хорошие поисковые чары?

— Понятия не имею. — Признание в собственном невежестве было самым простым способом получения информации от брекбиллсского профессора.