Дорога в ад - Лилит Сэйнткроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Мы делаем только то, что должны.
Каждое слово касалось моих волос, как пальцы любовника, и по шее пробежали мурашки. Мало кто мог похвастаться такой близостью со мной.
- Думаю, к тебе это относится в большей степени, чем к кому бы то ни было. Можно тебя кое о чем спросить?
«О боги!»
- Если хочешь.
Ком у меня в горле обледенел и замораживал слова на полпути.
Джафримель молчал. Его пальцы, скользнув по рубашке, коснулись моего левого плеча. Я опустила подбородок, напряжение в плечах уменьшилось.
Может быть, мне удастся расслабиться хотя бы на несколько секунд? Я так в этом нуждалась.
Я находилась на грани истерики - слишком много насилия, слишком надолго затянулся эмоциональный накал. Удивительно, как моя психика до сих пор это выдерживала. Мне хотелось свернуться где-нибудь в клубок и отдохнуть, закрыв глаза и оградившись от мира.
Однако мир не настолько любезен, чтобы позволить мне от него отгородиться.
Меня в очередной раз затошнило: самолет заходил на посадку над самой высокой вершиной мира. Конечно, не над той, что у меня в мозгу, что стоит между мной и нормальным человеческим разумом. Из-за двери доносились бормотание Лукаса и лязганье металла, скорее всего оружейного. Послышался краткий приглушенный ответ Леандра.
Джафримель вздохнул. Это прозвучало очень по-человечески, и мои волосы шелохнулись, как от легкого ветерка.
Оказавшись в кольце его рук, я не отстранилась, но и не прильнула к нему. Большие шелковистые крылья развернулись - по перьям пробежала рябь - и сомкнулись вокруг меня. Воздух заполнился пряным демоническим мускусом и особым запахом, присущим только Джафримелю: духом мужественности с легким привкусом кожи и пороха.
Крылья обернулись вокруг меня, как черный шелк, отрезав от падавшего в иллюминатор звездного света, и едва я оказалась в их коконе, по моей коже растеклось жидкое тепло. От него всегда исходило тепло.
Когда-то давно мне довелось прочесть трактат о демонах высшего ранга и их крыльях. Для демона ранга Джафримеля сомкнуть свои крылья вокруг другого существа - знак величайшего доверия, демонстрация уязвимости, чуть ли не подчинения. Автор исследования, маги, создавал свой труд уже после Пробуждения, его дневник был невероятно труден для расшифровки, и сам он слово «доверие» не использовал. Однако я употребляла именно его, веря, что столь человеческое чувство может быть присуще… существу иного рода.
Мне и сейчас так казалось. Иначе с чего бы я сдавленно всхлипнула и, сама того не ожидая, размякла на его груди?
Вдруг оказалось, что тьма под моими веками полна умиротворения и покоя. Джафримель нежно обнимал меня, уткнувшись подбородком в макушку, и осторожно, реагируя на крен самолета, перемещал свой вес. Пульс его был четким и размеренным: один удар на три моих.
- Я хотел попросить прощения, - промолвил он с нежностью в стальном голосе. - Я хотел спросить, не сожалеешь ли ты о нашей встрече. А еще я хотел спросить…
Я ждала, но он больше ничего не сказал.
«Ну и что, по-твоему, я могу на это ответить, Джафримель? Ты причинял мне боль, ты манипулировал мною… Но как только какой-нибудь другой демон собирался меня придушить, ты был тут как тут. Если бы не ты, Сантино до сих пор был бы жив, а Дорин оставалась неотомщенной. С другой стороны, Джейс, Гейб и Эдди могли бы уцелеть… Но уж точно: не повстречай я тебя, охота на Лурдес стоила бы мне жизни».
Мурашки ледяными коготками пробежали по моей спине. История с ка пожирателя на развалинах Риггер-холла была суровым испытанием и для опытного некроманта. Не уверена, что в ту пору мне хватило бы на это сил.
Скорее всего, нет. Тогда я была обычным человеком. И осталась бы такой, не повстречайся мне Джафримель. Он изменил меня во многих отношениях. Физические изменения, пожалуй, не самое главное.
Ну и как мне все это распутывать? И ложь, и правда, и ненависть, и нужда - все сплетено в одну веревку. Она жжет руки и тянет вниз, но если что-то случится, выбраться из пропасти мне поможет только эта веревка. У меня нет другой страховки.
«Скажи ему правду, Дэнни, если ты можешь ее признать. Скажи, что лучше бы тебе в жизни его не видеть. Скажи, что лучше бы тебе ничего не знать ни о нем, ни о Люцифере, потому что они исковеркали твою жизнь и довели до того, что ты не можешь обратиться к собственному богу. Вперед, солнышко! Выкладывай дурные новости. Может, его проймет».
Мои пальцы расслабились, левая рука с катаной опустилась вниз. Амуниция казалась непомерно тяжелой, ремни врезались в плечи. А ведь я уже привыкла к новой сбруе настолько, что порой забывала о коже и рукоятках, вспоминая лишь по мере надобности.
«Скажи ему, Данте. Ты же всегда гордилась своей приверженностью правде и верностью слову! Посмотрим, что получится. Ну-ка, попробуй».
- Я рада, что встретила тебя.
Это прозвучало естественно. Конечно, не совсем правда, но ведь нельзя сказать, что наша встреча никогда меня не радовала.
- Не глупи.
Джафримель подался вперед, на долю секунды навалился на меня всем весом, но тут же выпрямился. С его губ сорвался тихий возглас, словно я его ударила.
- Простишь меня? - прошептал он. Это прозвучало не как вопрос, скорее как мольба.
«Ну и какого ответа он ждет?»
Ответ пришел сам собой:
- Если ты простишь меня.
«И мы будем квиты. Почему бы и нет?»
- Мне нечего прощать.
На сей раз он говорил в обычной своей манере, сдержанно и невозмутимо. Но его руки напряглись, а крылья на миг сдвинулись теснее, обдав мои щеки теплой пряной волной.
Я не сразу осознала, что плачу. Я не плакала с тех самых пор, как умерла Гейб. Может, не так уж давно, но кажется, что прошла целая жизнь.
Самолет сделал поворот, и Джафримель в очередной раз переменил позу, перемещая вес. Он вздохнул, всколыхнув воздух над моей макушкой, его тело слегка напряглось. Мне ли не знать этого напряжения? Я столько раз его испытывала вместе с ним. Это было приглашение к более близкому, более тесному общению - общению на том языке, который внятен только нам.
Я вздрогнула.
Джафримель замер.
Я сосредоточилась, чтобы не вздрогнуть снова. В нашем личном пространстве, когда мы делили постель, он никогда не причинял мне боль. Об этом и помыслить было смешно.
Но мое тело похолодело, слезы, струившиеся по щекам, обратились в льдинки, а в голове разверзлась черная дыра, оставшаяся после того, что было вырвано из моей оскверненной плоти. Из этого колодца тьмы, отдаваясь эхом, поднялся мой собственный крик.
«Не думай об этом, Данте».
После затянувшейся паузы Джафримель поднял руку и погладил меня по волосам. Кончики его пальцев были поразительно мягкими, как будто у него вовсе не было когтей. Я очнулась и набрала полную грудь теплого воздуха, насыще нного этими его проклятыми феромонами, кружащими голову.
