Четвертый год - Артем Каменистый

— Сейчас его прикончат, — хладнокровно произнесла Рита, указав в сторону.

Взглянув туда, Олег кивнул:

— Да… против лома нет приема…

Пятый мародер возвращался к месту схватки. В руках он держал арбалет.

— Мне его жалко, хорошо дерется, отчаянный, — заявила Рита, и, достав лук, попросила: — Удур, чуть ближе к берегу возьми, как можно ближе подойди, и без рывков держи судно.

Понятливый клот молча повернул рулевое весло. Прикинув скорость судна и дистанцию до места схватки, Олег покачал головой:

— Рита, ты, конечно, лучший стрелок, но если ухитришься его сейчас снять, то это будет большое везение. Тут и из винтовки трудновато попасть будет.

— Ну проверим, насколько удачлив этот рыцарь… — пробормотала Рита.

Вытащив из колчана стрелу, она, проведя пальцами по оперению, отложила ее в сторону. Вторую так же забраковала, и лишь третью сочла достойной внимания.

К тому моменту воин заметил приближающуюся опасность, и стал маневрировать среди нападавших, прикрываясь ими от стрелка. Арбалетчик прыгал из стороны в сторону, пытаясь поймать прыткую добычу. Долго такой танец продолжаться не мог.

«Варяг» плавно заколыхался на полном ходу, предупреждая экипаж о том, что до дна остались считанные сантиметры, из-за чего по днищу бьет отраженная водная волна. В этот же миг тетива хлопнула по наручу.

Стрела ударила арбалетчика в скулу, пробив голову чуть ли не насквозь. Рыцарь, увидев, как тело стрелка осело на землю, прекратил свой танец и обрушился на тройку уцелевших врагов. Те, не заметив гибели арбалетчика, не ожидали атаки, продолжая попытки достать добычу, и жестоко поплатились за свою невнимательность — один лишился руки, второму лезвие широкого меча вскрыло живот. Третий решил, что с него на сегодня добычи уже достаточно, и припустил вдоль берега.

На «Варяге» дружно заорал весь экипаж, воздавая почести Рите за удачный выстрел. Рыцарь обернулся к кораблю, внимательно посмотрел на лучницу, поднял руку в приветственном жесте, развернулся, заковылял в сторону далекой схватки.

— Вот и вся благодарность, — буркнул Клёпа. — Зря мы не причалили, я там кучу добра успел присмотреть, в хозяйстве бы очень пригодилось.

Шесть дней «Варяг» спускался до границы Хамира. Двигались лишь днем, ночи проводили на якоре, лишь раз устроили привал на маленьком островке. Это был единственный раз, когда путешественники смогли ощутить под ногами землю — больше к суше не приставали. Следов боевых действий на берегах и на воде не наблюдалось, но это еще ничего не значит.

Встречные корабли, прикинув солидные габариты «Варяга» и численность экипажа, огибали его стороной. Здесь никто никому не доверял, кроме пакостей никто ничего ни от кого не ждал. Да и Олег при виде других судов тут же поднимал тревогу, готовя команду к неприятностям. Он хорошо помнил нападение речных пиратов в прошлом году, и почти не сомневался, что и это плаванье не обойдется без сюрпризов.

Но обошлось. До хамирской таможни «Варяг» добрался без приключений.

Здесь так же обошлось без сложностей, если не считать того, что Ане и Рите испортили настроение на всю оставшуюся жизнь. Чиновник собрал, как и в прошлом году, дорожный налог, но уже по другому: с Урура на этот раз взял два крама, с каждого мужчины тоже по два, а с женщин почему-то по одному, мотивировав это тем, что они неполноценные люди, считаются как половина мужчины. Эти особенности таможенного сбора дали пищу для множества шуток и нескольких ссор.

Еще через два дня «Варяг» причалил в речном порту Маркона. Плавание окончилось. До далекого южного города добрались всего за девятнадцать дней — в прошлом году этот же путь занял двадцать шесть дней.

Неделю выгадали.

«Утюг» позорно сел на мель на виду у всего поселка, не дотянув до причала всего сотни метров.

Паука впервые поставили на роль руководителя — второй экспедицией землян к центру катастрофы он руководил от первого до последнего дня. Все прошло просто блестяще. Используя несколько лошадей и сотню ваксов, островитяне перетащили к галере полтора десятка тонн разного добра от разлома — селитру, трубы и стволы, проволоку, зерно и разную мелочевку, а от угольного пожара набрали три десятка мешков серы. Ее, конечно, еще придется очищать от мусора, но все равно выйдет немало. Самое сложное, что удалось сделать — доволокли до Нары два автомобильных двигателя. Этот «трудовой подвиг» Паук приписывал целиком себе — именно он продумал соорудить для этого тележки. Хотя, надо сказать, мысль и без того очевидная. На этих же тележках доставили к «Утюгу» семь бочек с бензином и соляркой. Горючего в железнодорожных цистернах хватало — здесь даже кислоты пара цистерн нашлась, но вот с бочками проблема…

Поход провели в кратчайшие сроки: дошли, забрали, перенесли — поисками нового практически не занимались. Паук теперь хотел сойти с трапа триумфатором, но увы: «Утюг», как и все хайтанские корабли, отличался приличной осадкой и неповоротливостью, из-за перегруза осел еще больше, а Хрустальная к тому же обмелела.

Вместо триумфального шествия победителя и восхищенных взоров поселковых девчонок Паук выслушал немало насмешек со стороны встречающих, а потом еще и вымок до нитки, участвуя в спасении корабля. Лишь под вечер закончилась разгрузка, и он, наконец-то, смог донести до своей избы самый дорогой груз — батареи, ноутбуки, ящики с дисками, и куча разной электроники. Теперь бы в баню, да поужинать горячего!

Не дали.

Добрыня вырос на пороге тенью отца Гамлета, и сходу, без приветствий заорал:

— Куда прячешься? А ко мне заглянуть? А?

— Так вас не было в сети! Вы же на левый берег уплыли вроде, к Кругову, дела какие-то решать.

— А я вот уже вернулся, и даже знаю, что ты, растяпа тупоголовая, «Утюг» на мель посадил в шаге от причала! Хорошо, что это позорище чужие не видели!

— Так я-то тут при чем! У этого глючного корыта и у пустого осадка как у авианосца, а груженый он в океане дно скрести будет!

— Поговори у меня! Пошли-ка ко мне, дело есть — тебя касается.

Баня явно отменялась — за пять минут дела Добрыня решать не любил. Печально вздохнув, Паук потопал за здоровяком.

В избе главы островитян он оживился — ужин, в отличие от бани, явно не отменялся. Здесь хлопотала парочка девчушек — притащив с кухни несколько мисок, они сервировали стол. Выпроводив их за порог, Добрыня лично спустился в погреб, вытащил оттуда солидный кувшин, налил в три кружки.

Паук хотел было спросить, кто будет третьим, но не успел — на пороге вырос Лом.

— Вечер добрый всем. Добрыня, зачем это вы меня звали?