Отпуск строгого режима - Кирилл Казанцев

Борода взял себе водяры, присел за столик.

Шумная компания тут же его заметила.

– А ты, чувак, откуда? – Димон положил тяжелую лапу на плечо турку-месхетинцу.

– Из Казахстана.

– То, что ты из Казахстана, мы видим, – сказал мужик из Соликамска. – Дружба, союз таможни, Байконур, за который мы вам отстегиваем! Космос! Ура! Казахи и русские – братаны навек! И все хорошо по-нашему разговаривают!

– А я и мой кореш – из Магнитки. От нас до Казахстана рукой подать! Казахстан нас окружает! – проговорил коренастый рябой парень.

– Как это – окружает? – не понял Димон. – Я из Челябинска, так казахи у нас на севере.

– А у нас они вокруг – налево, направо… – продолжал свою «телегу» житель Магнитогорска.

– Правда-правда, – подтвердил его приятель.

– А из какого ты города? – не унимался Димон.

– Мой город называется Саксаульский.

– С…сульский, – попробовал повторить хорошо поддатый мужик из Соликамска.

– Чего? Сексаульски? – заржала жена Димона. – Давайте за секс. Это значит за любовь!

– Женщина, замолчи, – проговорил Димон, – дружба городов важней. Мы сейчас все города России сделаем побратимами! Слышите все?

– Только ща Москву вспоминать не надо, – сказал один из магнитогорских.

– Да при чем тут Москва? Москва Москвой, а мы сами собой, – трындел Димон. – Мужики, за Челябу, за Соликамск, за Магнитку, за Йошку-кошку и этот самый Саксаул!

Все радостно подняли рюмки и выпили залпом.

Тут же налили еще.

– А теперь – за дружбу между народами! – предложил Димон. – Ты казах, мы русские – дружим? Дружим – и дай краба.

Он протянул Бороде свою широкую ладонь.

– Я не казах, я турок-месхетинец.

– Турок? И так хорошо говоришь по-нашему? – удивилась жена Димона.

– Турок-месхетинец.

– Какая разница – турок есть турок.

– Я жил в СССР, потом в Казахстане, потом в России. Много городов объехал. Много где побывал, – начал объяснять Борода. – А теперь вот сижу здесь – прилетел на историческую родину.

Его слушала только жена Димона, а сам Димон махал рукой: мол, давай не грузи, говори быстрее, выпить надо, трубы горят.

– Друганы! Товарищи-братья! За дружбу между турками и русскими! – воскликнул челябинец.

Он, его жена, мужик из Соликамска и сам Борода выпили.

А пока турок-месхетинец распрягался насчет своего житья-бытья, мужики из Магнитогорска отползли в глубь ресторана.

И вдруг один из них закричал – так, что все посетители обернулись.

– Ты че, нас не уважаешь? – раскачиваясь перед столиком, где сидели четверо немецких туристов, возмущался россиянин. – Почему вы не хотите выпить со мной? Думаете, вам, богатым, все можно, да? Э-э, глядите сюда… потомки фашиков сидят и ржут с нас!

– Эй, Карась, успокойся, – попытался приструнить приятеля его зема из Магнитки.

– Братаны, они нас за людей не считают! Отомстим за дедов! – раздался возглас с дальнего столика.

Из-за него встали четыре русских богатыря и немного шатающейся походкой направились к немцам.

Через пару минут четверо туристов из ФРГ из-за своего узкого понимания дружбы между народами оказались в бассейне. На попытки выбраться русские мужики с невероятным азартом сталкивали их обратно, выкрикивая «Гитлер капут!» и «Мы вам покажем Вторую мировую!»

Разбушевавшимся россиянам плевать было на уговоры обслуживающего персонала, и отошли они от кромки бассейна только тогда, когда в ресторан вбежали четверо полицейских, размахивающих резиновыми дубинками.

Дрожащие немецкие туристы – не от холода, а от страха и необычности ситуации – стояли и обтекали возле раскидистой пальмы.

Борода к тому времени уже покинул помещение ресторана. Он решил покинуть гостиницу – зачем рисоваться перед полицией, светить документами и собственной рожей.

Турок-месхетинец отправился в город. Так просто, пройтись, прогуляться. В мыслях он клял Валета, что тот смылся в неизвестном направлении и вообще забил болт на его существование. «Я ему еще что-нибудь придумаю», – крутилась в голове Бороды мстительная мыслишка.

Вдруг сзади турка-месхетинца завизжали тормоза и совсем рядом остановилось такси.

Открылась задняя дверца, и на него глянули томные глаза двух дамочек.

– О, какой мужчина, давай к нам, – сказала одна по-русски с прибалтийским или скандинавским акцентом.

Борода не понял, как очутился в салоне, – его притянули руки этой дамочки, или он прыгнул сам, ради приключений.

Такси рвануло с места и быстро помчалось по улице, весело шурша шинами.

– О-ха-ха, о-хо-хо, какой крепкий мужчина, – щебетали дамочки в шляпах, с веерами, которыми прикрывали свои напудренные лица.

«От, бляха-муха, буржуйки отрываются», – подумал Борода, а сам покосился на перстень на среднем пальце у своей соседки. В центре его в золотой оправе сверкал громадный сапфир. «Джентльмен удачи» прикинул, что подвыпившие дамочки были украшены как елка на Новый год у олигарха. С другой стороны, несмотря на толстые слои штукатурки на щеках, что-то в этих дамочках было притягательное, скорей всего, их провокационное поведение – жеманность и желание быть желанными.

– Куда едем, красотки? – хорохорился Борода.

– На виллу. Мы все-таки, как это сказать, состоятельные леди, – говорила одна, стреляя большими глазами из-под веера.

Что-то неуловимо знакомое почувствовал Борода в голосе, во взгляде этой дамочки.

– А у вас нет брата? – спросил он, смутное подозрение закралось в душу.

– Брата нет, – растянула накрашенные губы дама.

– Это хорошо, – успокоился Борода.

Такси подъехало к железным воротам. Водитель посигналил. Ворота откатились в сторону. Автомобиль с шашечками тихо подъехал к крыльцу ярко освещенного здания – двухэтажная вилла со стенами персикового цвета, на плоской крыше – экзотический сад.

Борода вышел, дама протянула ему руку. Он нехотя дал свою. Дамочка уже не отпускала руку «джентльмена удачи» – так они и вошли в здание.

Как только эта удивительная парочка – дама в шляпе с перьями, в вечернем облегающем платье и неплохо одетый благодаря Валету Борода, – державшись за руки, вошли в зал, раздались аплодисменты и громкие приветствия на разных языках.

К ним подскочили разукрашенные и одетые в маскарадные костюмы гости, начали целовать в щеки, что-то возбужденно говорить, Бороду осыпали комплиментами. А у него вдруг все поплыло перед глазами. Белки покраснели от брезгливости и ярости.

Он глянул на эти костюмы, на эти голые бритые ляжки, на припудренную щетину на щеках и понял, что здесь, на вилле – о, епт! – отрываются мужчины, переодетые женщинами.

– Идем, – сладким голосом сказала его партнерша, – нас уже ждут.

Борода попытался вырвать руку, но дамочка сильно ее схватила, и в этот момент турок-месхетинец узнал ее – это был тот голубец с пляжа!

– Это мне надо идти, это меня ждут! – резко проговорил Борода.

Вокруг переодетого дамой гея и «джентльмена удачи» закружилась пестрая, шумная толпа. Какие-то руки нацепили на Бороду плащ Бэтмена, сунули ему ушастую черную маску.

– Бэтмен! Бэтмен! – все вокруг начали скандировать.

– Бэтмен, хелп ми, кис ми! [39] Хелп ми, кис ми!

Включилась музыка из знаменитого кинофильма.

Бороду вытолкнули на середину зала, все начали аплодировать:

– Плиз! Плиз! [40]

К нему начали подбегать дамочки, нагибались, показывали, что у них под юбками. А там были выбритые ягодицы и мужские гениталии, обтянутые трусами-стрингами.

У Бороды начал дергаться желудок, он чувствовал, что сейчас его вывернет наизнанку. А его трогали и толкали, обнимали и целовали в шею, покусывали и совали кончик языка в уши. Он же один был мужиком, героем, которого хотели все эти лжедамы заполучить.

– Стриптиз дэнс! – крикнули из зала.

– Стриптиз! Стриптиз!

– Давай покажи себя, – шепнул ему голубец.

Борода толкнул его кулаком в правую накладную грудь, она шлепнула, как резиновый шарик. Голубец полетел в толпу. Остальные запищали и возбудились еще больше.

Расталкивая толпу, Борода начал пробираться к выходу.

– Пошла, пошел на х…й. Руки убрала, убрал! – орал он на тех, кто пытался до него дотронуться.

А на нем висли и хохотали прямо в лицо, страстно дышали, чуть ли на заглатывая его ушную раковину.

И когда Борода почувствовал, что чья-то рука усердно мацает его между ног, он не выдержал и вмазал в первую попавшуюся размалеванную рожу. Гей, брызнув изо рта кровью, отлетел в толпу. Толпа завизжала.

– Бойз! Кам ту ас! [41] Бойз! – заверещало несколько голосов.

Тут же в зал вбежали не то охранники, не то активные геи-качки.

– Хей ю! [42] – Трое коротко стриженных парней с выступающими из-под облегающих маек мышцами показали на Бороду и вплотную подступили к нему.

– Пидорам не дамся! – завопил он и, прижав подбородок к ключицам, ринулся на самого низкого.

Борода головой попал ему точно в солнечное сплетение, опрокинул, пробежал несколько метров, рассекая разношерстную толпу, схватил напольную вазу с цветами, бросил в своих преследователей. Взбежал по лестнице на второй этаж. Лягнул в челюсть еще одного гея-качка. Вторая ваза, стоявшая у окна, полетела в стекло. Затем, как настоящий Бэтмен, Борода, расставив руки, спланировал на клумбу метров с пяти. Упал, сделал кувырок, поднялся и, не мешкая, ринулся к забору.