Пастиш - Ричард Дайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Название «Женщина-арбуз» (The Watermelon Woman, США, 1996), как и в «Человеке из мрамора», отсылает к культурному типу, который фильм исследует на примере воплощающего его индивида†. В данном случае речь идет о чернокожей актрисе 1930‑х годов Фэй Ричардс, исполнявшей роли второго плана в Голливуде и позднее игравшей главные роли в независимом черном кино. В Голливуде она, однако, была известна только как «Женщина-арбуз», воплощавшая стереотип беспечной, по-детски наивной и ленивой негритянки. Как и Матеуш Биркут, Фэй Ричардс — вымышленный персонаж, представляющий реальный исторический феномен, который в фильме тоже изучает начинающая кинематографистка Шерил (которую играет режиссер фильма Шерил Дьюнай). Подобно тому, как расследование Агнешки вызвано политическим интересом к социалистической образности, у Шерил тоже есть политическая повестка, а именно отсутствие фильмов об истории чернокожих женщин. Фэй тоже вызывает у нее личный отклик, даже несмотря на то что у той не было больших ролей («В том, как она смотрит и двигается, есть что‑то серьезное, интересное»), и она находит ее привлекательной («Самая красивая черная мамушка»)[113].
В фильме «Женщина-арбуз» есть снятый без особых ухищрений нарративный материал (Шерил работает в видеомагазине, тусуется со своей лучшей подругой Тамарой, крутит роман с белой женщиной Дианой, ходит в одиночку снимать фильм), но он подчинен различным элементам, которые образуют расследование Шерил. Последнее включает архивные материалы с Фэй Ричардс (игровые фильмы, хроники, хоум-видео), материал, отснятый в ходе подготовки фильма Шерил, но не вошедший в него (формальные интервью и опросы, прямое обращение Шерил на камеру, съемки мест, связанных с Фэй, и походов в архивы), съемки на заказ, которыми занимаются Шерил и Тамара (свадьба, поэтические чтения и концерт группы Sistah Sound в Женском общественном центре), и финальный документальный фильм о Фэй, состоящий из архивного материала, с закадровой озвучкой, выполненной самой Шерил, и легким джазовым саундтреком.
Из всех этих элементов самыми далекими от пастиша оказываются подготовительные съемки. Актерская игра в них, даже в самых сложных случаях (Шерил Дьюнай в роли Шерил, Ирен Дьюнай — ее матери, слегка кэмпующий Брайан Фриман в роли коллекционера черной меморабилии Ли Эдвардса, Айра Джеферсон в роли буч-лесбиянки и поклонницы Фэй Ричардс Ширли Хэмилтон, Патрисия Эллис в роли сестры любовницы Фэй миссис Пейдж-Флетчер), кажется мне вполне убедительной, и в стиле съемки нет никаких искажений или нестыковок. Поскольку эти элементы опираются на правила документального кино, при этом нам известно, что это не документальное кино, технически они являются мокьюментари[114], но они никак не привлекают к этому внимание и потому едва ли становятся пастишем в этом смысле.
Материал интервью очевидно больше дистанцирован от самой Фэй (ее в них нет), чем архивные съемки с ее участием. С другой стороны, у архивной съемки есть своя дистанция: старая черно-белая пленка, сильнее отличающаяся по стилю от всего остального фильма и от норм современного (то есть 1990‑х годов) кино и видео. К тому же она фрагментарна: пара кадров из игровых картин, небольшие куски хоум-видео, фотографии и один полный ролик кинохроники. Это хорошо служит цели фильма: показать черную женщину, лишь мелькающую на периферии кино и выпавшую из истории.
В фильме представлено три вида архивных материалов. Первый, и наиболее откровенно пастишированный, — это кинохроника, снятая на студии Liberty Studios, где работали только черные, и показывающая поездку Фэй на родину в Филадельфию, где она посещает благотворительное мероприятие Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения и обсуждает планы съемок гангстерского фильма в Liberty Studios. За кадром звучит бодрый голос, по тексту и интонации почти граничащий с пародией: «Смотрите‑ка, кто к нам приехал! Звезда Голливуда Фэй-Женщина-Арбуз-Ричардс». «Усекли? Будучи в городе, мисс Ричардс пообщалась с Джеем Либерти Уэллсом». Пленка старая и звук немного металлический. Часть материала снята ручной камерой, что тогда было маловероятно даже для низкобюджетной кинохроники, и заканчивается отъездом камеры от беседующих Фэй и Джея (анахронизм[115]) и затемнением (не анахронизм). Иными словами, налицо легкое преувеличение и мелкие неточности, которые, как положено в пастише, указывают на факт имитации. С другой стороны, домашние видео, хотя мы и знаем, что они не могли быть настоящей архивной съемкой, никак не напоминают нам об этом факте. Здесь использование ручной камеры, даже если для 1940‑х годов оно, строго говоря, было анахронизмом, соответствует нормам, как и взаимодействие с камерой тех, кого снимают: одни ничего не замечают, поскольку повернуты спиной к камере (Фэй и ее любовница Марта на лесбийской вечеринке), а другие смущенно загораживаются (как Джун Уолкер, последняя любовница Фэй, когда камера зависает над ней во время игры в карты). Эти съемки нужны, чтобы мельком показать нам Фэй в ее частной жизни — показать лесбиянку, существующую вдали от света софитов.
Отрывки из игровых фильмов занимают промежуточное положение между кинохроникой (они не так уж бесполезны, учитывая, что они рассказывают нам о Фэй) и домашними видео, дразнящими нас тем, что мельком показывают реальную Фэй. Кроме того, и хроника, и домашние видео даны нам напрямую, они отличаются от игровой части и съемок Шерил только качеством изображения (состаренное монохромное изображение) и костюмами и деталями обстановки того времени. С другой стороны, игровые фильмы представлены нам посредством монитора, на котором их смотрит Шерил, поэтому звук и изображение у них хуже. То есть они явно взяты в рамку, будучи объектом изучения в фильме.
Игровых фильмов два, они дополнены фотографиями и названиями. Первый, «Воспоминания о плантации», изображает Фэй в роли Элси, черной служанки в головной повязке: она прибегает к белой женщине, Мисси Паркер, сидящей у большого старого дерева в платье с пышной белой юбкой, какие носили красавицы Юга; Элси утешает Мисси, заверяя ее, что Массер Чарльз обязательно к ней вернется: «Я знаю, он вернется. Я всю ночь молилась Господу — сегодня утром маленький ангелочек сказал мне, что он возвращается, возвращается к Вам». Вся сцена идет под аккомпанемент архетипической южной мелодии «Мой старый дом в Кентукки» в очень слащавой аранжировке. (В финальном документальном фильме о Фэй упоминается еще одна картина о плантации, в которой она снималась, «Леди из Луизианы».) Здесь нет ничего нарочитого: в частности, в игре
