Альма - Сергей Ченнык

Обычно в российской литературе эту тему старались не затрагивать, ограничиваясь лишь упоминанием, что сражение сопровождалось поддержкой корабельной артиллерии, и поддержка эта была настолько эффективной, что решила исход сражения на левом фланге. Английские военно-морские историки склонны считать, что флот в сражении на Альме принял самое незначительное участие. Хотя, по их мнению, командирами кораблей и были сделаны попытки поддержать армию, но дистанция была слишком большой, чтобы ее результат был сколько-нибудь существенным. Гораздо большую пользу флот принес после сражения, когда на берег в помощь армейским врачам был выделен почти весь медицинский персонал кораблей, 600 моряков и солдат морской пехоты.

Глава о действиях кораблей намеренно включена в эту книгу. Удивительно, что этого не делали раньше. А ведь Альминское сражение в этом в какой-то степени уникально — боевые действия одновременно шли и на суше, и на море. Даже не думая о такой уникальности, нам, с одной стороны, постоянно твердили, что если бы не флот, то не было бы поражения русских в сражении, с другой — про этот флот и то, чем он занимался, молчали.

Так что теперь мы об этом поговорим. Иначе просто не может быть: не зная, что происходило на море, мы никогда не поймем, что в действительности случилось на суше. Тему эффективности мы еще затронем ниже, но что касается состава и расположения кораблей поддержки, на этом остановимся подробнее.

В ночь с 19 на 20 сентября 1854 г. адмирал Гамелин получил записку, адресованную ему с бивака армии на реке Булганак маршалом Сент-Арно. В ней главнокомандующий не только информировал адмирала о намерении атаковать русских на следующий день, но и ставил задачу флоту. Маршал определил основную задачу кораблям: поддержать действия 2-й дивизии Боске. «Наступление Боске начнется в 5.30 утра от Булганака, и около семи он будет у подножия склонов на левом берегу Альмы».{357}

Для непосредственного действия по русской армии выделялось 13 кораблей. 11 занимали позиции для обстрела, два составляли резерв и связь с основными силами.

Основные силы союзного флота еще ранним утром 7(19) сентября бросили якоря у устья Альмы.{358} Они образовали завесу, прикрывающую выделенные корабли. Фактор угрозы со стороны русского флота союзники не сбрасывали со счета, несмотря на его бездействие. Угроза была ненадуманной. Коломб, например, считал, что «… если бы русские имели хоть где-либо морские силы, превосходящие силы союзников, то крымская экспедиция вряд ли бы имела возможность окончиться успешно».{359}

Общий план действий по поддержке сухопутных войск разработал начальник штаба французского флота адмирал Буа-Вильомез.{360}

Назначенная группа делилась на несколько отрядов. Первый, подошедший к берегу у деревни Улуккул-Аклес, состоял из трех кораблей. Лидером шел корвет[40] (или авизо 1-го класса) «Megaera»[41] под командованием капитана 2-го ранга Гузне, за ним — фрегат «Cacique» под командованием капитана 2-го ранга Дево, уже побывавшего в этом районе во время активных разведывательных действий весной и летом 1854 г. Замыкал отряд французский фрегат «Canada» под командованием капитана Массина. Задачей этих кораблей была поддержка действий 2-й дивизии.{361} Силы отряда проходили вдоль берега и становились на шпринг почти у того места, где тыл русской армии прикрывал 2-й батальон Минского пехотного полка. Судя по всему, его задачей было отразить своим огнем атаку русской кавалерии или резерва пехоты против батальонов Боске, когда последние уже будут действовать на плато.

Второй, основной, отряд, занявший позицию у устья Альмы, вел французский корвет «Roland» под командованием капитана 2-го ранга Камила Альбера Мари де ла Ронкьера де Нои. На его борту находился командовавший силами морской поддержки адмирал Брюа. «Roland» вел разведку и промеры глубин, определяя позиции каждому из следующих за ним кораблей. Сам он занял позиции напротив южного края плато.

За ним шли корвет «Lavoisier» капитана Дьендоне, корвет «Bertholet»[42] капитана Дюбуа, корвет «Primauguet» капитана Рейно, корвет «Vauban»[43] капитана де Хербингена. Замыкали колонну английский пароход «Spitfire» под командованием Томаса Спратта и французские «Descartes» и «Cafarelli» капитанов Дарикау и Симона.{362}

Последним шел арьергардный отряд в составе двух кораблей — французского фрегата «Orinoque» и французского парусно-винтового корвета «Caton» под командованием капитана 2-го ранга Луи Пьера Алексиса Потуа.

Таким образом, роль флота сводилась не к уничтожению живой силы русских, увеличивая в том числе количество орудийных стволов. Основной задачей кораблей было обеспечение союзной (в данном случае французской) армии «…от возможности быть атакованной …как нашими сухопутными войсками, которые тогда подверглись бы огню артиллерии, так и нашим флотом».{363}

Что касается непосредственного участия в сражении, то тут союзному флоту принадлежат следующие заслуги: проведенная рекогносцировка, открывшая существование отмели у устья Альмы, оказав огромную услугу войскам дивизии Боске; облегчение огнем артиллерии действий Боске; компенсирование своим огнем отсутствия кавалерии и увеличение силы полевой артиллерии на левом фланге русских войск; нравственное давление на русские войска, не имевшие ничего для противопоставления ему.{364}

Как видите, совсем не то, что мы привыкли читать и слышать от бесчисленных «краеведов». Но не согласиться трудно.

Что касается Штенцеля, то он в данном случае сдержан и не возражает: «…во время боя небольшие паровые суда поддерживали своим огнем правый фланг союзников… Армия пока представляла из себя нечто вроде мобильного авангарда».{365}

Первыми открыли огонь «Mégaère» и «Cacique»,{366} после того как 1-й батальон 3-го полка зуавов, осмотрев прибрежные деревни и сады, быстро начал подъем на плато.{367}

К ним присоединились орудия фрегата «Canada». Наиболее эффективным был «Cacique». Его снаряды доставили проблемы минцам, остановили движение кавалерийской бригады.{368} Вероятно, что адъютанты Меншикова Жолобов и Сколков тоже стали жертвами его огня.

Русские кавалерийские офицеры (Арбузов) утверждали, что огонь велся на рикошетах, благодаря чему несколько ядер попало в строй, убив и ранив четыре-пять человек.

Если французские корабли еще с определенной долей эффективности поддерживали армию, то замыкавшие ордер второго отряда ничем армии помочь не смогли по причине, как вспоминал военно-морской врач Вильям Лоней, слишком большой дистанции.{369}

В своем рапорте об итогах сражения адмирал Гамелин высоко оценил действия первого отряда кораблей, отметив, что благодаря их точному огню Боске смог беспрепятственно вывести дивизию на плато.{370}

После того, как синие мундиры французской пехоты заняли плато, флот из участника сражения превратился в наблюдателя.

Но как бы то ни было — огонь кораблей в сочетании с полным бездействием русских позволил дивизии Боске без помех подняться на плато, закрепиться там, создав угрозу левому флангу русской армии. Корабельные орудия заставили батальон Рако- вича сменить позицию, убрав его с пути бригады Буа. Они же во время выхода алжирских стрелков обстреляли гусар Халецкого, заставив и их отойти. Маячившие вдали гусары сильно действовали на нервы «тюркосов», и пока корабельная артиллерия обстреливала русскую кавалерию, их батальон стоял в каре.{371}

ПЕРВАЯ АТАКА ФРАНЦУЗОВ