Клеймо красоты - Елена Арсеньева

– Да у него таких костюмчиков и галстуков – всех цветов радуги небось!

– А разве только у него? Посмотрите на красноярского генерала! Начинал с белых носков при черных туфлях, а теперь вообще весь в белом, как девственница!

– А у того костюмчик все-таки зелененький!

– Это провокация! Это клевета! Мы вас всех будем ссылать… на южный берег Северного Ледовитого океана! Вместе с вашими салонами!

– Да вам вообще стричь нечего, что вы переживаете, женщина? – рассердился одуванчик, переводя стихийно возникшую политическую тусовку в бытовое русло. – Тем более два раза подряд! Что касается участников нашей рекламной акции, они могут пройти полное обслуживание бесплатно вот по такому талончику. Даже с использованием липостероидов! Погодите, девушка, куда же вы уходите? – И одуванчик, протолкавшись сквозь толпу за Катериной, сунул ей в руку что-то глянцевое, плотное, вроде телефонной карты. – Вот. Приходите по этому адресу сегодня к одиннадцати часам – и после этого вы сами себя не узнаете! Вся ваша жизнь изменится, как по волшебству!

– Уже… – прошептала Катерина, изо всех сил стискивая зубы, но было поздно. Последнее, что она успела увидеть перед тем, как пелена слез скрыла мир вокруг, было испуганное личико одуванчика, к которому со всех сторон тянулись руки жаждущих волшебного преображения женщин. И ближе всех была трудовая мозолистая рука боксерши.

Первая минута была самая страшная. Всех поразила одна мысль: беглецы врезались в пожар, а раз так… Прошло не больше часу с той минуты, как они угнали «москвичок», и если за это время Змей успел погибнуть, а Виталя – вернуться пешком, значит, огонь уже совсем близко, настолько близко, что все меры, задуманные Петром, могут оказаться бессмысленными. Просто не хватит времени для их осуществления! И когда Виталя рассказал о случившемся, сначала все почувствовали только облегчение, весьма далекое от человеколюбия. Впрочем, Змей был не из тех, кто пробуждает в душах высокие чувства…

Однако Виталя горевал искренне.

– Иришка, – с тоской сказал он, – жалко Змея! Он мне стал как братан. Сколько лет вместе на одного бугра пахали! Змей – он ведь был безвредный, мухи не обидит. Подлянки никому не строил. А как стрелял, гад! После него контрольного выстрела не требовалось.

Ирина подумала, что эта эпитафия не хуже прочих, и сочувственно похлопала Виталю по плечу.

– Я только не понял, зачем ты вернулся? – ревниво блеснул глазами Павел. – Драпал бы до станции.

– Я сначала двинул в ту сторону, – признался Виталя. – Но дымина становился все гуще. Думал, это только в ложбинке так, но нет, когда выбрался на взгорок, лучше не стало. Я… ну, это, типа жутко стало… – неловко пробормотал он. – Иду, как в страшном сне. Подумал, подумал – и чесанул назад. У вас все же машины есть. Может, еще прорвемся!

– Есть, да не про твою честь, – буркнул Петр. – Еще одну тебе дать, чтоб ты и ее рассадил об дерево, как мой «Москвич»? Спасибо за него, кстати. Большое человеческое спасибо!

– Да ладно тебе, братилла, – искательно поглядел на него Виталя. – Это ж не я был за рулем, а Змей. И я так тебе скажу: «москвичара» твой был чистое старье, не разовьешь на нем хорошей скорости. Пора новый заводить, теперь на таких уже никто не ездит.

– Теперь-то уж точно, с вашей помощью, – проворчал Петр, впрочем, беззлобно, даже рассеянно, и пошел в ближний двор, к сараю.

Обернулся на полпути:

– Кстати, хочу сразу отбить у тебя охоту угнать другую машину. Очень может быть, что на ней к станции не прорваться. Не исключено, что на «хорошей скорости» ты въедешь в самый огонь. Если уж там такое задымление, как ты рассказываешь…

Сквозь грязь и пыль, покрывавшую потное лицо Витали, проступила бледность:

– Да вы что, мужики? В натуре, без лажи?! Ну, делишки… А другой дороги здесь нет?

– Я так понял, что нет, – отозвался Сергей.

– А если поискать?

– Некогда нам искать, – вмешалась Маришка. – Деревню окапывать надо. Вон Петька лопаты тащит, берись, ты же здоровый конь.

– Чего? – робко переспросил Виталя.

Маришка в двух словах объяснила ему ситуацию, и лицо Витали приняло детское, обиженное выражение.

– Иришка… – пробормотал он. – Мужики… Да вы что, самоубийцы, что ли? Геройство проявлять?! Драпать отсюда надо, драпать без оглядки, а не эти дрова спасать! – Он махнул на ближний заколоченный дом с провалившейся крышей.

– Дело хорошее, – невесело усмехнулся Сергей. – Но, похоже, драпать уже поздно. Придется все-таки проявлять это самое геройство. Нам просто ничего другого не остается, если хотим жить. И, может, хватит дискуссий? Перед твоим появлением мы все обсудили, и довольно бурно, проголосовали и постановили…

– А через болото?! – радостно заорал Виталя. – Если через болото уйти? Через него огонь факт не пройдет.

– Огонь-то не пройдет, – послышался надтреснутый голос. – Но ведь и ты не лапчатый гусь – не переплывешь, не перепелица – не перелетишь!

Все разом обернулись, ощутив одно и то же: будто в этот жаркий, угарный день вдруг повеяло стужей.

Ирина покачнулась, и Павел с Виталей подхватили ее с обеих сторон.

Да уж, было от чего покачнуться! Встреться она один на один с этим стариком, неведомо откуда взявшимся посреди деревенской улицы, наверное, с криком бросилась бы прочь, словно увидела выходца из могилы.

Он был похож на призрак: белый призрак. Волосы его, расчесанные на прямой пробор и спускавшиеся чуть ли не до плеч, давно уже утратили серебристый оттенок седины и стали просто белыми, как бумага. Такими же были и кустистые брови, и борода, доходившая старику до середины груди. Лицо казалось выточенным из слоновой кости – бледное, с туго натянутой пергаментной кожей. Одет в белую рубаху навыпуск и белые штаны – просторные холщовые портки, какие Ирина видела только на картинах девятнадцатого века. Одежда незнакомца, чудилось, тоже сохранилась с той поры, ну а сам он казался даже не столетним старцем, а как бы посланцем других времен, такое неколебимое спокойствие осеняло его высокий бледный лоб.

– Здравствуйте, дедушка Никифор Иваныч, – пропищала Маришка, на миг превратившись в маленькую испуганную девочку.

Правда, правда, она даже сделалась меньше ростом! Стояла, напряженно стиснув руки, таращась на высокого старика снизу вверх, как первоклашка на директора школы.

Вдобавок он был невероятно худ, однако держался очень прямо, словно груз прожитых лет не давил на плечи, не гнул спину.

– Вот… мы тут…

– Вижу, – медленно кивнул старик. – Беду отвести решили от деревни? Благое дело.

Он медленно повел глазами по лицам. Черты его не дрогнули, однако Ирине показалось, будто бледно-голубые, словно выцветшие от времени, глаза улыбнулись ей. Нет, почудилось, конечно.

Старик равно внимательно оглядел Петра, Павла, Виталю, секундой дольше задержал взгляд на Сергее, и Ирина обратила внимание, как тот вызывающе вскинул голову под этим взглядом. Потом старческие глаза снова скользнули к Витале:

– Дороги через болото нету, вот какая беда, дитятко. Делать нечего – придется обороняться. Вишь вон, как мирские[5] стараются!

Почудилось, или в этом мертвенном голосе проскользнула усмешка, когда старик медленно повел рукой в сторону бабок, маленький крестный ход которых уже возвращался из-за околицы?

– Как это нету дороги?! – неровным голосом воскликнул строптивый Виталя. – Не может такого быть, чтоб не было! Там же другая деревня. Я знаю! У вас же должно быть какое-то сообщение! Вдобавок дождей не было чуть не месяц, там небось все повысохло!

– Кончай! – прикрикнул Петр. – Завязнешь, а нам больше делать нечего, только с тобой возиться! Ты хоть видел это болото? Такая зыбень! Мшава сплошная, даже кочек нет, ногу поставить некуда, одна зелень. Мы как-то раз прыгали на лес, так один друг принял зеленую мшаву за веселенькую полянку и спланировал прямо на нее. Сразу по плечи ушел и стал без движения. Еще хорошо, что сразу с головой не ухнул! Мы его впятером выдергивали, вытянули без сапог, черт знает сколько времени потеряли.

– Не поминай черта всуе, сынок, – приветливо посоветовал старик. – А ты, – обратил он бледный взор к Витале, – иди, если хочешь. Испытай свою судьбу.

Виталя качнулся и схватился за Ирину, чтобы не упасть, когда глаза старика встретились с его глазами.

– Да ладно, – пролепетал ломким голосом. – Вы чо, мужики? Я уж как все. Давайте лопату. Надо копать, значит, будем копать.

– А ведь лопатами мы много не накопаем, – задумчиво проговорил Павел. – Сюда бы технику какую ни есть…

– Из техники у нас две машины, что само по себе богатство, а в наших условиях – тем паче, – сказал Сергей. – И если бы к одной из них привязать плуг или еще чего-то железное, чтобы дерн сдирать, толку было бы куда больше.

– Старый плуг у меня в сарае поглядите, – сказал дед Никифор и приветливо махнул рукой бабулькам, которые летели к нему, словно голубицы к голубю. – Тише, тише, родимые, не уроните меня, старика. Дайте лучше сыночкам лопаты поострее да кто-нито отворите им мой сарай, помогите в плуг коня железного запречь, чтоб деренье сдирать способнее.