Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Роман Ключник

«Все эти уговоры и призывы — не писать как было, — капля в каплю походят на то, что мы слышали с высоких советских трибун: о неочернительстве, о социалистическом реализме, — писать как должно быть, а не как было… Как будто полновесную правду можно писать местами — там, где это приятно, безопасно и популярно» — удивлялся Солженицын схожести советской цензуры и диссидентской-еврейской, как будто забыл — кто на территории захваченной и разорённой России учил русских строить советский коммунизм…

Как видим — в СССР было две цензуры, и вторая — еврейская диссидентская уверенно возглавляла общественное мнение в интеллигентской среде СССР и через это оказывала большое влияние на всё советское общество.

Для «своих» большую помощь оказывали международные еврейские организации, например, — когда Борис Пастернак не смог издать в СССР написанный в 1955 г. роман «Доктор Живаго», то его на следующий год «свои» успешно издали в Италии, и Пастернаку в 1958 г. не только за талантливые произведения, но и как мученику советского режима, — вручили Нобелевскую премию. Та же история приключилась с ещё одним политическим Нобелевским лауреатом — И. Бродским.

Итак, мы постепенно догоняем наше время, и нам осталось понаблюдать за событиями в разгар «застоя» — в 70-х годах XX века, затем в «перестройку» и в первые годы XXI века — это всё мы проделаем в следующих главах.

      Глава 4.  Подпольная  жизнь в СССР

       и в странах  соцсодружества в 60-е — 80-е годы.

В этой главе мы рассмотрим некоторые процессы в советском обществе в золотой период советского социализма: со второй половины 60-х годов до конца 80-х.

Очень долго я не мог дать название этой главе и выстроить эту главу. Прочитав, десятка два книг и учебных изданий последних лет на эту тему, — я остался неудовлетворённым, — эпоха не отражена, если даже всё лучшее собрать вместе. Такое впечатление, что многие авторы не жили в эту близкую и хорошо знакомую нам эпоху. А эпоха важная, — ибо многие причинноследственные связи идут с неё в наше время, живут, влияют, действуют вместе с людьми той эпохи.

Можно было бы написать как большинство современных историков-летописцев — с кем встречался Генеральный секретарь, с каким канцлером или президентом, какие были подписаны документы для обуздания гонки вооружения, немного о кубинском конфликте, немного о арабо-израильском, о чешском, афганском, добавить немного грустных цифр из экономики СССР и «на десерт» немного осветить «героическое» диссидентское движение.

Но кроме освещения исторического периода «для любознательных» необходима аналитическая (философская) «выжимка»-польза о хорошем и плохом — чтобы новые поколения россиян могли это учитывать если когда-то вздумают хорошо жить и построить сильное процветающее государство.

Рассматривая «ближние периоды» истории, когда авторы исследований были сами их свидетелями, всегда опасаются, что «вблизи — хуже видно», многое ещё не осознаётся в глобальных масштабах и тенденциях, и влияет, конечно, субъективный фактор исследователя. Все эти опасения в какой-то мере верны, но без этих исследований невозможно обойтись, а из субъективного восприятия я даже попытаюсь получить максимум ценного и интересного для прочтения.

Ранее мы уже видели на примере Пастернака и Бродского как довольно легко, несмотря на «железный занавес», всесильное грозное КГБ и славные пограничные редуты, — запрещённые в СССР литературные произведения пересекали подпольным способом границу СССР в обе стороны, издавались на Западе.

Но эти произведения подпольным образом издавались и в самом СССР, и успешно подпольным образом распространялись среди граждан. И если раньше в подполье издавались и распространялись отдельные художественные произведения, и этот процесс был прерывистым, спорадическим, то после 1958 г., который мы рассматривали особо, этот процесс приобрёл фундаментальный постоянный характер. Это говорило о том, что чемоданное настроение сильно угомонилось, и многие евреи свою дальнейшую судьбу связывали с СССР. Об этом говорит открытие советскими властями в 1961 г. журнала для евреев — «Советиш геймланд» («Советская родина»), главным редактором которого был Арон Вергелис. И об этом говорит также открытие параллельно с ним в начале 60-х А. Гинзбургом подпольного журнала («самиздатовского») под названием «Синтаксис», в котором печатались запрещённые советской властью произведения.

Первое что приходит на ум в связи с этим, — что до этого не додумался некто по фамилии Иванов или Петров. Такое впечатление, что в России власти меняются, а оппозиция остаётся одна и та же.

Во-вторых, эти все успешные подпольные процессы говорили не об «оттепели» в СССР, а о наступившей после сталинизма противоположной крайности — о слабости государства СССР, его правящей партии и их руководителях. «славных». Да и сами диссиденты теперь признают, что активность самиздата в СССР в 1966–1967 гг. говорит о слабости СССР, а не является результатом либерализации жизни внутри страны.

Эти выводы в те годы первыми сделали евреи — и процесс пошёл дальше: в середине 60-х организовались конспиративные группы евреев почти во всех республиканских столицах, особенно сильные и активные группы были в столицах Прибалтийских республик, а центр «традиционно» располагался в Петрограде — Ленинграде.

Хотя в то же время большое количество еврейской творческой интеллигенции свободно самовыражали себя в творчестве в советской культуре: в литературе, на эстраде, в театре и кинематографии — начиная от «главного советского» певца Иосифа Кобзона и заканчивая многочисленными эстрадными поэтами, композиторами и «главным советским» сатириком Аркадием Райкиным. Они прекрасно жили, были любимы высшими партийными вождями и получали большое материальное вознаграждение в виде различных государственных премий.

И между этими двумя группами — подпольными и звёздными не было никаких идеологический разногласий, еврейское сообщество было как всегда монолитно, дружно. На извечный вопрос — кому на Руси (в СССР) было жить хорошо? — в группу счастливчиков неизбежно попадали не отдельные личности, а, пожалуй — всё еврейское сообщество.

Этот социальный успех, несмотря на пятый пункт, отсекающий доступ к властвованию, бесспорно, способствовал обоснованной гордости, очередной раз воскрешал старую религиозную идею исключительной избранности еврейского народа и укреплял национальное самосознание. Причём, как утверждает Г. Файн из Тель-Авива (С) — были инициаторы, кроме раввинов, которые специально этим занимались: «в конце 60-х годов очень небольшая группа учёных (советских), причём не гуманитариев (наиболее яркая фигура среди них, безусловно, Александр Воронель), начала с убеждённостью… восстанавливать еврейское национальное сознание в России».

В принципе в этом не было необходимости — евреи не ассимилировались с другими народами в течение (!) трёх тысячелетий — почему они это должны были сделать в СССР? Национальное религиозное еврейское самосознание надёжно и традиционно всегда воспитывалось с малых лет в еврейских семьях. Например, известный советский диссидент Натан Щаранский, а ныне известный деятель государства Израиль признавал — «Многое из моего еврейства было заложено в меня уже в нашей семье»(С), главой этой семьи был «простой советский журналист».

Как ни старался Центрожид и затем советская власть убедить россиян в интернационализме и космополитизме, но древнейшая национальная основа пробивалась наружу, действовала и ярче проявлялась именно у евреев.

«До лагерей и я так думал: «наций не надо замечать», никаких наций вообще нет, есть человечество.

А в лагерь присылаешься и узнаёшь: если у тебя удачная нация — ты счастливчик, ты обеспечен, ты выжил! Если общая нация — не обижайся. — вспоминал А. Солженицын, — Ибо национальность — едва ли не главный признак, по которому зэки отбираются в спасительный корпус «придурков».

Вслед за А. Солженицыным со всей убеждённостью могу повторить и я — после школы и института я думал: какая разница какой ты национальности, лишь бы человек был хороший, — но попал в советскую армию с её знаменитой жестокой дедовщиной и быстро понял — поспешил я с выводами, национальность имеет большое значение. За период воинской службы довелось мне бывать в четырёх полках — и в каждом пришлось доказывать право на человеческое достоинство умом, кулаками, кровью и волей на грани жизни и смерти.

Знаковым для еврейского сообщества в СССР был 1966 г. В начале 1966 г., в феврале, прошли судебные процессы над подпольщиками — писателем А. Синявским и переводчиком Ю. Даниэлем.

Охватывая взором эти 60-е годы и пытаясь найти выдающиеся русские фамилии среди общественных деятелей этого периода, — трудно не согласиться с мнением политолога Г. Павловского: