Контр Культ УРа №1 - Журнал

Два дня гигантская лужнецкая миска БСА ходила людскими волнами футбольного толка от могучих звуков 200-киловаттного фирменного аппарата. Пять милицейских кордонов методично ощупывали тысячам входящих мягкие наплечные сумки в поисках крамольной стеклотары. В ласковом небе размеренно кружил съемочный вертолет. Пьяные Шенкер и Клаус Майне носились вокруг арены на мотоциклетной коляске, горланя лирические баллады.

В зловещие тона была окрашена проблема отлива. Окрест стадиона расположился целый рой колесных фургончиков с заветной эмблемой WC. Народ, однако, тусовался вокруг фургончиков не без нервознос ти, ибо изо всех их щелей хлестала загадочная жидкость, контекст которой наводил на самые чудовищные мысли.

Трибуны мерно ревели и размахивали проосборновскими стягами. Эпицентр зрительской активности, однако, витал в футбольно-полевом лежачем партере, где обилие тел и паров дыхания провоцировали массовое обнажение фанов. Повсюду возникали миражи ялтинских пляжей. Близ заветной сцены лежать мешала романтическая давиловка; порой людское море изрыгало на поверхность измочаленных юбочных барышень, счастливо седлающих могучие мужские плечи. Носители всадниц компенсировали тяжесть груза эротоманским покусыванием обнажающихся ляжек оного.

Равным образом наблюдалось трогательное единение армии и народа. Повсеместно по полю носились зеленые гусеницы солдатских цепочек с наплечной гравировкой от СА до ГБ. Рок-поколение советских войск! Почти все солдатские лица светились одинаковым идиллическим идиотизмом, выказывая потенциальных братков. Когда осборновская команда вломила "War Pigs", в ряде мест воины-интернационалисты обнимались с очкастыми интеллигентами.

Тайная полиция лобзалась с отпетой диссидой.

Много, очень много веселых и парадоксальных мини-пространств сформировалось под влиянием невиданного действа в раскидистой вселенной БСА. Не утопая в их бесконечной констатации, обратим взоры на сцену.

Катарсисного пошиба череда добротного зарубежного хард'н'хэви.

Ранее резонировали как разогревающая команда в различных разлапистых гастролях БОН ДЖОВИ. В Москве, однако, выглядели куда свежее, динамичнее и полноценнее своих слащаво-громоздких боссов. С ходу расшевелили шизеющий от царящей мегаломании народ, выдав некий элегантный трэш. Бодрая гитарная оргия /"Клавиши — тоска!" — декларировали скидроувцы в перерыве/. Стройный вокалист с нагим торсом явил собою общечеловеческий субстрат женской мечты: романтическая мужественность без тени мужиковатости. Русские красавицы с поволокой на очах роняли слюну Их помрачневшие спутники по-волчьи ляскали зубами, предвкушая скорую ночную компенсацию пережитого унижения.

/О ПАРКЕ ГОРЬКОГО не будем — слишком уж откровенно он одним названием напоминал, кто конкретно, на какой душевной ноте и с какими помыслами выволок из рок-зазеркалья данный блестящий выводок фирмовых команд/. Отечественное представительство являло собой на иноземном фоне довольно кургузое зрелище. Какая-то скандинавская экстремистка, правда, писала потом, что рядом с шаблонным хардешником западных групп советские выглядели куда самобытнее, но, увы, это — дичь. Всему свое место, прелестная Ингрид /или как тебя там/ — равно, как Крис Катлер был бы странен в Лужниках, так и хотя бы АЛИСА оказалась бы в данном контексте невообразимо уместнее НЮАНСА — при всей своей невообразимо меньшей музыкальной «самобытности» /Стас, однако, предпочел лишний раз потрясти перед миром дождем удач, поливающим группы Его центра. Какая там АЛИСА!/.

Западные команды брали гигантскую аудиторию БСА высокими сценичными мужиками, бегавшими по гибким, свободным траекториям, логично переходящим в эффектные кульминационные стойки. Графическая кардиограмма всех этих движений образовала бы горделивую, упругую, влекущую структуру линий; другой аналог — скажем, роскошный удар бича. НЮАНС/БРИГАДА на уровне линий дали бы жалкое бессистемное мельтешение, а на уровне бича — веник.

НЮАНС со своими псевдоавангардными наворотами шел просто катастрофически мимо кассы. На второй день он попытался вылезти за счет своей новой экспортно-англоязычной программы, повеселившей эстетов неожиданным призраком Сантаны. БРИГАДА смотрелась чуть более сносно: для увеличения напора она круто вывела обычно зарытую глубоко в медь гитару К.Трусова — и на ней-то, галанинской долговязости и сукачевском нэпманском отвязе кое-как прокатила.

Уместно прозвучала новая бригадистская вещь "Тебе нужна игла?"

ПАРК ГОРЬКОГО — все же надо его лягнуть — внес свою лепту в ценность мероприятия, дав возможность подышать, отлить и пообедать /громко, конечно, сказано — ну, да пес с ним/. Внешне выглядел ближе к Западу, чем Титовцы с Сукачевым, внутренне же от него просто рвало. Теперь уже кто угодно простит французским эстрадным оркестрам глумление над Бахом и Равелем — Боже, что эти наминские вандалы сделали с нашим Сергей Сергеичем Прокофьевым!! "Вставайте, люди русские"?! Теперь что же, под Прокофьева любера будут мускулами махать?!

Перо в бок сволочи.

СИНДИРЕЛЛА на фоне трех совков выглядела как Возвращение Цезаря. Тоскующий народ ожил, возродились девичьи стоны — вновь стадион окутало облако целительного эротизма. Синдирелльский солист Том Кейфер в фиолетовом плаще с вензелями больше всего напоминал переодетую цыганку-морфинистку, чем расшевелил последних гомаков. Декадентская заунывность гитары не отметала ее душераздирающе-фуззовое начало. "Шелк на наждачной основе" — метко определил кто-то. Изысканность плюс расхожая крутизна.

МОТЛЮ КРЮ after СИНДИРЕЛЛА — отменный контраст. На сцену развязно вываливают татуированные монстры, эдакие циничные слоны в наколках — весь антинаркотический пафос фестиваля вмиг превращается в похабно-раблезианское стебалово. Долой кокаин? Гы-гы!

Весь концерт МОТЛЮ КРЮ так и прошел — как отвязно-заводной, гнусно-плотский гогот, явленный в крутом забое. В финале субботнего концерта закордонные урелы с пиратской удалью раскурочили гитару + ударную установку, а на прощание блеснули голой мохнатой, куда более крутой, чем у В.Веселкина, жопой. В оба дня их выступление пестрело рефренами мерзких воплей: "Fuck you!", "Fuck your mother!", "Fucking Moscow!" и т. п. Динамика отвяза провоцировала в поле тотальное буйство — потом даже Намин выбегал с нервозными криками, что раздавленных девушек выносят связками.

Оззи все видели на экране и легко могли оценить его существенное сходство с перепившим Винни-Пухом /А.Гаспаряну до создания законченного образа не хватило толики радикализма/. Оззи суматошно бегал мелкими шажочками, прихлопывал, шаркал ногами, выливал на милицейские цепи ведра воды, строил рыла; глаза его светились веселым дебильным безумием. В перерыве легкий контакт с жаждущими прямого диалога лицами обнаружил тяготение Оззи к нонвербальным контактам. Зачем слова? В лексиконе рыцаря металлического ада преобладали мычаще-позитивные междометия. "Оззи, у тебя еще есть проблемы с алкоголем?" "Ум-м-м."

Обаятельнейшее животное.

Группа Оззи выстроила довольно херовый звук, но очень интенсивно на нем рубилась. Коньком юного гитариста Зака Уайлда являлось бешеное мотание длинноволосой головой, от чего она постоянно походила на медузу под сильным током. На басу сдержанно лабал древний блэксаббатианец Гизер Батлер — старый усатый кровопийца с лицом корсара. Барабанил какой-то молодой, совершенно оголтелый маккарони /забыл фамилию/.

Конечно же, все эти люди принципиально против курения плана.

СКОРПИОНЗ — здесь уже можно просто ничего не писать, ибо даже "Московский комсомолец" отметил близость щемящего мелодизма «скорпов» чувствительной душе русского человека. Прикид Клауса Майне восхитительно совмещал образы таксиста и улана. Стадион горел огнями спичек, зажигалок, бензиновых факелов and бесчисленных kisses of fire.

…Приголубь меня — как всегда, приласкай меня — как всегда… still loving you!!

А вот БОН ДЖОВИ оказался тяжеловесной барочно-попсовой лажей, воспламенившей в основном юных поклонниц КИНО, Бутусова и МИРАЖА.

Потом был джем.

Потом — фейерверк.

А еще в финале запомнилось подводящее черту в-микрофонное общение с массами какого-то общелужнецкого босса — породистого седовласого кавказца /?/.

"Спасибо нашим дорогим гостям — зарубежным артистам! Пусть приезжают к нам еще!"

Благодарный рев ста тысяч горластых глоток