Махинации самозванца - Романов Илья Николаевич

Скажу о другом. Я укрепился в долине. Начались тренировки второй волны ополчения. На щиты, копья, алебарды. На прочие не упираю. Понимаю, что за полгода или даже больше остальному нельзя всерьёз обучиться. Тут всё по-серьёзному, нельзя за месяц научить быть бойцом[20].

Вернулись парни, посланные в Ферреро. Всё на удивление прошло гладко. Если честно, то я рад, что так всё прошло. Привык к подлянкам от судьбы и поневоле ожидаю их отовсюду.

Всем пятерым я выдал премиальные по золотому, несмотря на все протесты Коима. Хорошо быть простым счетоводом и не знать, каково это – рисковать своей шкурой. Парни заслужили большего, а я поддался уговорам бухгалтера и сократил премиальные. Хотя отчасти он прав. За десятидневную командировку парни заработали больше, чем мы вдвоём с покойным Антеро за месяц. Спасибо, Коим. Что бы я без тебя делал.

Гнома на удивление легко совратили моими посулами. Видать, он успел прочуять, каково это быть пешкой. Молодой граф – это не тот человек, что будет заморачиваться над просьбами. Куй железо и молчи. Не удивительно, что наше знакомство началось с пьянства.

Далин. О запое с ним я не буду говорить, пощажу ваши нервы. Скажу просто, обошлось без фингалов на пол-лица, в отличие от пьянства с его братом.

Мне жаль. Он невольный соучастник репрессий на его семью. Мятежник. Во всем виновата смена торговых путей. Его семья оказалась под раздачей. Кузнец был соучастником, снабжал оружием. Дурак. Сам сбежал, а семья под ударом. Брат, ювелир, попал в шахты, с его-то навыками работы киркой… Отца давно уже нет в живых, мать штопает тряпки в местном концлагере. Что я могу сказать. Обещать рай на земле? Дураки…

Передел смены торговых путей хреново обошёлся его семье. Дарин ещё успел сбежать, а его брату и сёстрам не повезло. Копил деньги на подкуп для освобождения.

Поговорить с гномом по душам не получилось. Я выяснил только этот мизер. Получил его согласие в переводе гномьих текстов, но не более. Что-то он от меня скрывает. Но Бог ему судья…

Всё, что мы сказали друг другу со времени его появления в замке, можно свести к следующему: «Слабые ворота. Хреновые арбалеты. Сталь – говно…»

Уже в усыпальнице, когда мы были только вдвоём, если не считать тушки Антеро, его немного подломило. Но это его слабина. Его позор. Я об этом рассказывать не буду. Не вам, малолетки, не вступавшие в говно, судить нас. Я вас успокою. Вас впереди ещё ждёт ваше дерьмо. Сами вступите. Сами заляпаетесь. Сами будете сожалеть. Сами будете молчать.

Всё просто. Мой дед молчал, мой отец молчал. Уверен, что мой прадед молчал, мой прапрадед молчал. А я что, хуже? Сами свои шишки набьёте в том, о чём старшие молчат…

С Далином всё вышло… Я не знаю, как сказать. Вроде всё просто, а с другой стороны, я чую подвох. Не бывает так, чтобы всё шло, как задумал. Надолго мой загул не затянулся. Утром я старался удержать голову от разрыва. Собирался уехать из замка. Дарин совратитель, скотина, меня споил. То, что я сам пил и сам предлагал выпить, я в тот момент не вспоминал…

Отправил его подальше от себя, на благо своей печени, в деревню Сутара – в Гнилые Пни. Там три семейства кузнецов, пускай опыт передаёт, а заодно куёт с ними «чеснок». Его семейными вопросами я всё равно смогу заняться не раньше, чем стану бароном.

Половина ополчения в поле, половина в учениях. Диверсанты большей частью ползают в поле, пытаясь спрятаться от меня. Лучшие в разведке.

– Вэрт, – осёк я их учителя, – один слева за кустом. Через десять саженей от него второй, слабо прикопали…

– Разберусь… – всё, что сказал Вэрт.

Я могу его понять. Он простой линейщик, щитовик, а тут занимается разведкой. Кто тут вякает, что я дебил? Сам-то что, умнее? Так надо! Паршивый тот разведчик, кто не знает азов общего строя. Говно тот разведчик, что не может спрятаться.

– Гевур. Общий сбор.

Вор свистит в свисток. У свистка почти неслышимая тональность, что-то похожее на лёгкий шум в ушах, но мои парни слышат.

Я, наверное, что-то должен был бы пообещать, как-то красиво соврать, но я сказал прямо. Едем хрен знает куда, что будет – хрен знает, как получится – не знаю. Нужны проверенные люди, и точка. Всех не возьму, нужны только трое, и потому отбирать буду исходя из учений. Вы думали, что у вас ещё два месяца на подготовку штурма замка, так вот, облом. Штурм завтра ночью. Стража замка будет в курсе ночной диверсии. Кто доберётся дальше всех, тот может на что-то претендовать. Убивать нельзя. Убивать легче, чем вырубить. Кто может, тот поймёт… Кто не достигнет галереи стены замка, никуда не поедет…

Мне кто-то может напомнить, что у меня есть трое парней, которые себя уже проявили в деле, в Ферреро. Что вам сказать. Это разные вещи – слиться с толпой и настоящая работа.

Сказать, что я не спал этой ночью, это ничего не сказать. Охрана стен была той же, что и обычно, но все в курсе ночной вылазки. Все ждали. Ждал и я.

Честно говоря, я не ждал особых подвигов от мальчишек. Что они особого могут придумать из того, что я не знаю? Ну верёвки на стену, ну канализация, ну проникновение через ворота в повозке. Парни меня удивили. Не все, но удивили.

Запылала телега с дровами напротив ворот, брошенная на дороге из-за позднего времени и объявленных не ко времени учений. Так-то замку до этой телеги глубоко плевать. Ну пылает что-то вдали, ну и пусть пылает. Просто караулы усилились на тех стенах, где нет ворот. Отвлекают, стервецы.

Парни удивили. Поползли по башне, что примыкает к воротам. Пошли внаглую. Внаглую не в том смысле, что они не скрывались, а в том, что полезли, прикрываясь отсветом полыхающего огня. Прикрываясь в том смысле, что их ждали с других сторон, а они тут полезли.

Далеко они не уползли. Как же, их ждали. Но и то, что они залезли на стену – уже немало. Лезли без верёвок, на кинжалах, втыкаемых в стыки кладки.

Дружина, предупреждённая об учениях, пыталась тупыми сторонами копий сбить мальчишек, но нарвались на сюрпризы. Сетки и боло[21] были сюрпризами от малолеток. Боло против щитовиков это баловство, просто длины верёвок не хватало, чтобы обхватить человека со щитом, но сетки – это нечто.

По результатам учений все диверсанты были условно мертвы. Условно были мертвы и одиннадцать дружинников. Пятеро пойманы на неожиданности и условно сгорели в караулке, подпёртой кольями. Потом у меня с этими, так сказать, дружинниками был отдельный разговор, на предмет, что они забыли в караулке, когда весь замок на ушах. Трое дружинников были пойманы в сети и вырублены их же оружием. Ещё трое условно убиты в бою, после чего учения диверсантов были провалены. Ведь не раз оговаривалось, что убивать охрану замка нельзя. По вводной учений смерть охраны – это сигнал на караульный артефакт, что в замке чужие…

По результатам бессонной для замка ночи я объявил, что со мной поедут трое парней. Взял бы больше, но нельзя, и так взял лучших. Не все из отобранных себя хорошо проявили в вылазке, но ведь вылазка – это ещё не показатель. Мне важнее, кто придумал отвлекающий момент, кто придумал использовать сетки, да и прочие моменты…

Отдельно отмечу невольное участие Гумуса в учениях. Этот дурак нарвался на диверсантов, за что и лежал в отрубоне в коридоре. Словил, любопытный, дубинкой по затылку. А вот не фиг зазнаваться. Не ты один такой молодой. Всегда найдётся, кто тебя остановит, кем бы ты ни был.

Перед выездом я успел отметиться на учениях пехоты. Этими учениями я был недоволен. Так себе учения. Тупо щиты и копья против такого же строя. Не в формациях дело, а в том, как всё было устроено. Вроде всё ровненько и гладко, но меня почему-то передёргивало при мысли, что этот строй перегородит путь коннице. Посшибают, затопчут людей кони, это как пить дать. Не поможет и «чеснок». Значит, надо придумать что-то другое. Открытого боя ополчение ещё долго не сможет вынести…