Махинации самозванца - Романов Илья Николаевич

Кор Верг опустил глаза. Его ломало от противоречивых стремлений – дать мне в рыло или понять меня. Я его понимаю. Сам был молодым…

– Если всё будет хорошо, то никуда не денется твоя Изра…

Он встрепенулся и посмотрел на меня зверем.

– Не рычи на меня, мальчик! Изра в любом случае будет жива! Её отец – гнида, но он её в любом случае спасёт! Вспомни, кто сделал ваш брак возможным! Это моё условие заставило Сутара согласиться на брак! Хочешь что-то сказать?!

– Нет, ваша милость… – промямлил парень. Тоже мне парень, ему около двадцати, я его парнем называю чисто условно. Здоровый лоб, взрослый мужик, но малолетка относительно меня и потому парень.

– Не ссы! Прорвёмся! Пусть несогласные в нашем миролюбии захлебнутся кровью. – Я хлопнул его по плечу и так нелепо попытался пошутить.

Путь до форта Куэна занял неделю, в смысле семь дней, а не местную неделю из восьми дней. На день быстрее, чем в прошлый раз. Возможно, дело в том, что гоблины вели по другим тропам, а может, всё банальнее. Есть разница, ехать по звериным тропам, когда снег ещё лежит в лесу, или по относительно нормальной почве.

За неделю особых событий не было. Мы дважды нарывались на патрули диких рас. В первый раз от гоблинов, второй раз встретили одинокого орка. В обоих случаях Щияр, главный от гоблинов, о чём-то лопотал на своём, и мы расходились миром.

В Куэну мы ехали по двум причинам. Во-первых, так безопаснее. Во-вторых, мне надо уволиться, а то у меня бумага о ранении, а она в столице не будет работать. Быть дезертиром не хочется. Кор-сэ́ Адрус, который по бумагам сопровождает меня на лечение, тоже не рад быть дезертиром, так что форт нам не миновать.

Гоблины нас покинули за полдня до форта. Дальше им рискованно идти. Я их понимаю и не стал настаивать на сопровождении. Вместе с гоблинами я отослал трёх пареньков-диверсантов. Спустя неделю пути я понял, что они слишком зелёные. Убивать людей легко, спланировать операцию легко, сложнее быть по-настоящему диверсантом. Да и подыхать им ещё рано. Не пожили. Так что тут компромисс совести и рационализма. Пускай живут. В долине им по-любому найдётся применение.

Форт Куэна. Казалось, как я покидал эти места, прошла вечность, а на деле около полутора месяцев. Сколько всего за это время произошло. Спи спокойно, кор Антеро…

В форте Куэна мы особо долго не задержались. Я оформлял бумаги об оставлении службы. Раск успел в части продать двух лошадей и в деревушке при форте купить телегу под товары. Остальных лошадей он решил не продавать. Тут в глуши за них цены не дадут. Купец решил приберечь скотину на потом. Я, узнав о его торговле по факту, только пожал плечами. Он купец, ему виднее…

Я между делами встретился с Тордом, магом форта. Он как-то попалил меня на использование контрафактной мази орков. В общем, он хоть и маг, но не из их гнилой братии. Показал ему некоторые безделушки на продажу, так сказать, приценился. Торд долго смотрел на поделки гоблинов, потом не менее долго смотрел на меня.

– То, что это запрещено, ты знаешь!

– Знаю.

– Я этого не видел.

– Да я знаю, что ты этого не видел. Ты мне другое скажи, почём продать можно?

– Это ерунда, за десятку оба уйдут. Это двадцать. А вот это вообще никому не показывай. Такое просто так не продают, а снять с трупа нельзя. Ты меня понял?!

– Спасибо, Торд, с меня причитается… – всё что смог выдавить я из себя.

– На меня не ссылайся, считай, что я этого не говорил. Сгинь отсюда. Чувствую, сегодня в таверне мне будет пиво бесплатно, сколько бы я ни заказал…

– Я понял. Спасибо…

– Иди уж!

Мы с Адрусом после визита к командиру ещё немного выпили в трактире, обмывая свои увольнения. Я оплатил на четыре серебра счёт на выпивку для Торда, сомневаюсь, что он на большие выпьет.

В таверне мы не рассиживались, девятнадцать человек – это перебор для моего кошелька. Я это к тому, что после недели пути сам бог велел проставить пиво своим людям. Не сделай я этого, меня не поняли бы. Трёх купцов я за своих не считаю. Да и вообще, это ещё они мне должны за сопровождение…

Впрочем, на ночёвку в таверне остались только Адрус, Гумус, Верг и я. Остальные разбили палатки в поле, перетерпят, деньги имеют обыкновение быстро кончаться.

Посещение форта несло и негативный эффект. Парни узнали о делах в государстве. Для нашего пограничья слово война – это пустой звук. У нас тут постоянные набеги, два-три года не проходит без них, а тут такое событие – война.

Мои парни с наивностью обособленных обществ принимали каждую байку за чистую монету. В замкнутых обществах нет вранья, воровства и особо жёстких убийств. За такое община три шкуры сдерёт, как только прознает. Хотя и перегибы бывают, как же без них. Не случайно у городских деревенские считаются дурачками…

Так вот, моим парням излишне «проехались по ушам» в таверне у форта. Форт Куэна, если разобраться, такая же глушь, как и моё баронство, но есть разница. До форта доходили последние слухи о войне, а моё баронство на осадном положении было лишено даже этого испорченного телефона.

Есть такой анекдот про Пушкина, что пришёл в бар выпить кружку пива. Первый рассказывал второму, что видел Пушкина, пьющего пиво. Третий рассказал четвёртому, что сам бухал с Пушкином. Десятый рассказывал одиннадцатому, что ужрался с Пушкиным. Девяносто девятый рассказывал сотому: «Иду. Ночь. Поле. В поле стоит дуб. На дубу сидит голый Гоголь и дрочит…»

Примерно так же обстояло со слухами о войне. Настроение в отряде подавленное. Слухи пугают не только моих, но и меня. Пойди разберись, что из сказанного вранье, а что правда…

Дальнейший путь до столицы мало чем примечателен. От Куэна мы ехали по дорогам не скрываясь. Дороги не то чтобы совсем вымерли, но движения было мало. Одно слово, война, торговля замерла.

Тряпка флага у Гумуса, белая сова на синем фоне, на безветрии мнётся к древку. Раск с его телегой нас тормозил, но не бросать же его. Бросать свои кровные деньги?.. Адрус имеет какую-то крестьянку рядом от дороги, та вроде не против. Ну кем же надо быть, чтобы бабу отправлять пасти овец. Как-то так прошло пять дней.

На шестой день мы приехали в какой-то городишко, Блост-баль, если не переврано название на карте. Тут мы задержались на сутки. Раск продавал трофеи. Распродал большую часть вьючных лошадей, да и просто собирал слухи. Мы же большей частью собрались в таверне. Заняли четыре стола. Дружина, Могр, помощники Раска и он сам вместились за тремя столами. Адрус, я, Верг, Гумус и Гевур за отдельным столом.

На фоне местных мы, конечно, выделялись. Девятнадцать незнакомых рыл, плюс три рыла, в мелком городишке это событие. Впрочем, скоро про нас забыли, и разговоры в таверне вернулись в русло привычных. Я прислушивался к говору.

Говорили о всяком. У кого-то жена вроде как ходит на сторону, он бьёт её, но толку мало. Пьяный калека опять воевал в своём последнем бою. Выл и проклинал себя, что последнее движение рукой было навстречу, а не вбок, как нужно было. Парочка подмастерий костерили мастера. Крестьянин с сыном спорили с кем-то о цене привезённых дров.

– Ваша милость… – обратился к кор-сэ́ хозяин таверны, безошибочно определяя самого знатного среди нас за столом. – Изволите отведать бобровых хвостов? Только сегодня поймали. Лучше нас их не умеют готовить.

– Подавайте на двоих. – со спесивым лицом небрежно цедил сквозь губы Адрус. Переглянулся со мной и поправил себя: – На троих! На пятерых!

Гумус, куда я без него. Гевур, хоть и вор, но свой человек, а на таких мелочах и проверяется, на кого лучше работать. Пятый, само собой, Верг. Сын рыцаря – это вам не насрано. Спустя несколько минут нам подали хвосты. Вот ведь мерзавцы, они всё приготовили заранее. Мерзавцы, потому что заранее знали, что спесь дворян не позволит отказаться от блюда дня.

Бобровые хвосты считаются деликатесом. По вкусу напоминают жирное рыбье мясо. В тавернах бобров подают не каждому, дичь как-никак.