Буря - Зина Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как дела? – тихо спросил Петя, и его дыхание шевельнуло прядь волос на моей шее.
– Не выспалась, проспала. Можно глотну? – Я отпила из стакана Пети кофе. – А вы почему не на уроке?
– Там сегодня проверочная работа и устный ответ, а я после вчерашнего ничего не учил. Решил, на фиг нужны эти унижения.
– Тоже, – сказал Марк, делая глоток из бумажного стаканчика.
Я слабо улыбнулась и перевернула коробку так, что фрагменты пазла оказались на столе.
– Что это у тебя? – спросил Петя.
– Да так, пазл с предсказанием. Захотелось вдруг собрать.
С пазлом я справилась за пять минут. Все это время мы молчали. Только болтовня ребят за соседними столиками разбавляла тишину.
– «Скоро ты узнаешь, что такое любовь», – прочитала я.
– Прямо сейчас узнаешь, – сказал Петя и нежно убрал прядь волос мне за ухо.
Эта прилюдная нежность почему-то вызвала у меня вспышку раздражения. Чтобы скрыть свои чувства, я спрятала лицо, уткнувшись носом в шею Пети. Его объятия стали крепче. Я почувствовала, как сильно бьется его сердце.
– Так что ты решила с твоим преподом по фотографии? – вдруг спросил Марк.
Я посмотрела на него. Его лицо вдруг показалось мне таким ярким, словно у всех остальных эту яркость понизили.
– Не могу на него смотреть даже. Противно, – ответила я.
– Тебе же нравилось, как он фотографирует, – сказал Петя. – Так перейми у него этот навык. Совсем необязательно при этом на сто процентов уважать учителя.
Я посмотрела на Марка. Почему-то мне казалось, что тот поймет меня. Он мой взгляд заметил. Что-то мелькнуло в его глазах. Я не смогла уловить значение этого чувства, но будто за секунду Марк понял что-то важное и принял какое-то решение.
– Так, ребята, – сказал он, бросая взгляд на наручные часы, – ваше милое свидание надо прервать, иначе мы рискуем проворонить и второй урок. Тортилла, конечно, не такая, как МихНик, но я бы не стал доводить до греха.
Я встала. Петя поднялся следом, удерживая мою руку в своей теплой ладошке. Я бросила взгляд на Марка, который достал сигарету и поднес ее ко рту.
– Ты что, не тут же!
– Некурящим слово не давали, – небрежно ответил он и поднес зажигалку к сигарете, которую удерживал губами.
Перед вспышкой раздражения я успела заметить, какие длинные и красивые у него пальцы.
Глядя мне в глаза, Марк поджег фитиль, затянулся и выдохнул белый дым на меня. Я закашлялась и разозлилась: «Ну как он так может? Какое неуважение к людям!»
В кафе начали возмущаться посетители, и продавщица крикнула:
– Идите давайте отсюда, молодые люди, идите!
Бегом мы добрались до кабинета английского и избежали выговора только благодаря педсовету, задержавшему нашу Тортиллу. Я села на первую парту и попыталась отдышаться.
– Обычно он так себя не ведет. – Петя подсел ко мне.
Обмахивая себя тетрадкой, я сказала:
– Мне-то что.
– Просто странно. Он как будто специально это сделал. Только я не понимаю зачем.
– Зачем говорить об этом?
Петя посмотрел на меня, а я стала упорно изучать стену противного зеленого оттенка. Он взял меня за руку, привлекая к себе внимание, и близко наклонился. Петя хотел поцеловать меня, но вдруг резко мотнул головой и, обернувшись к задней парте, сказал:
– Марк! Придурок! Больно же! А если бы твой снаряд мне в глаз…
Я тоже обернулась. Марк сидел, запрокинув голову к потолку, и смеялся.
– Расслабься, это просто скомканный лист бумаги, – с трудом проговорил он, стараясь выровнять дыхание. – Никто еще не умирал…
– Дурак! – шепнула я себе под нос. – Как подменили человека…
10
О вальсе выпускников всегда складывались романтичные легенды. Раньше пары для танца формировал преподаватель, но за несколько лет до нашего выпуска особо сентиментальные девочки решили добиться права свободно выбирать себе партнеров и даже приглашать тех мальчиков, которые не учились в нашей школе. Администрация школы с легкостью сдалась и пошла на уступки.
В концертный зал нас вызвали после уроков. Все гудели: почти у каждого были назначены уроки с репетитором, так что выкраивали время на внеклассную деятельность мы с трудом. Недовольство усиливалось опозданием преподавателя танцев.
Мне было неловко перед моим репетитором по алгебре, поэтому через двадцать минут, потеряв терпение, я ушла.
Уже в автобусе мой телефон завибрировал.
Пришла СМС от Пети:
Мы должны сегодня делиться на пары,
куда ты снова делась?
У меня репетитор.
Скажи, что я заболела.
Даже Марк сидит рядом и смиренно ждет.
Каюсь.
Я знала, что Петя улыбнулся.
Боюсь задать глупый вопрос, но ты же танцуешь со мной?
Настаиваешь?
Определенно да.
Почему-то кокетливая переписка не принесла радости, и, чтобы убежать от мыслей, я посмотрела на проносящуюся мимо молодую зеленую копну листьев. Несколько вдохов и выдохов не помогли мне сосредоточиться на настоящем, поэтому я сдалась и поддалась тоске.
Все занятие я была задумчивая и грустная, даже суровая Алевтина Викторовна несколько раз спросила у меня, все ли хорошо. А я сама не знала, о чем думала. Только на душе была какая-то тяжесть, лишавшая покоя. Как будто что-то большое стояло рядом, а я прилагала все усилия, чтобы не замечать этого.
Вечером после занятий с репетитором меня встретил Петя. Я стояла на крыльце, раскачивалась с пяток на носки и смотрела в темнеющее небо, когда краем глаза увидела его и помахала.
– Привет, – сказал он и поцеловал меня.
Майский вечер был теплым, подернутым истомой. Мы шли не спеша и почти не разговаривали. Я дышала полной грудью и поднимала глаза к первым редким звездам, робко появляющимся на небосклоне.
– Как тебе первая репетиция вальса? – спросила я.
– Без тебя было не то. Да мы и не танцевали почти, больше обсуждали организационные вопросы.
Я кивнула, не зная, что еще сказать.
– Смотри, вот эта очень яркая большая звезда, видишь? Во-о-он там. – Петя вытянул руку вверх. – Это Венера. Иногда ее видно с Земли.
Я улыбнулась.
– Дедушка много раз показывал мне созвездия, – сказала я, – и даже учил их находить, но у меня, видимо, какая-то космическая дезориентация… Пока кто-то не направит, даже Большую Медведицу не увижу.
– Да я тоже не великий астроном. Просто Марк как-то рассказывал.
– Марк?
– У него память знаешь какая хорошая! Он запоминает почти все, что
