Полное собрание стихотворений - Семен Надсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1882
«Милый друг, я знаю, я глубоко знаю…»*
Милый друг, я знаю, я глубоко знаю,Что бессилен стих мой, бледный и больной;От его бессилья часто я страдаю,Часто тайно плачу в тишине ночной…Нет на свете мук сильнее муки слова:Тщетно с уст порой безумный рвется крик,Тщетно душу сжечь любовь порой готова:Холоден и жалок нищий наш язык!..
Радуга цветов, разлитая в природе,Звуки стройной песни, стихшей на струнах,Боль за идеал и слезы о свободе, –Как их передать в обыденных словах?Как безбрежный мир, раскинутый пред нами,И душевный мир, исполненный тревог,Жизненно набросить робкими штрихамиИ вместить в размеры тесных этих строк?..
Но молчать, когда вокруг звучат рыданьяИ когда так жадно рвешься их унять, –Под грозой борьбы и пред лицом страданья…Брат, я не хочу, я не могу молчать!Пусть я, как боец, цепей не разбиваю,Как пророк – во мглу не проливаю свет:Я ушел в толпу и вместе с ней страдаю,И даю что в силах – отклик и привет!..
1882
«Чуть останусь один – и во мне подымает…»*
Чуть останусь один – и во мне подымает Жизнь со смертью мучительный спор,И, как пытка, усталую душу терзает Их старинный, немолчный раздор;И не знает душа, чьим призывам отдаться. Как честнее задачу решить:То болезненно-страшно ей с жизнью расстаться. То страшней еще кажется жить!..
Жизнь твердит мне: «Стыдись, малодушный! Ты молод, Ты душой не беднее других, –Встреть же грудью и злобу, и бедность, и голод, Если любишь ты братьев своих!..Или слезы за них – были слезы актера? Или страстные речи твоиСогревало не чувство, а пафос фразера, Не любовь, но миражи любви?..»
Но едва только жизнь побеждать начинает, Как, в ответ ей, сильней и сильнейСмерть угрюмую песню свою запевает, И невольно внимаю я ей:«Нет, ты честно трудился, ты честно и смело, С сердцем, полным горячей любви,Вышел в путь, чтоб бороться за общее дело, – Но разбиты усилья твои!
Тщетны были к любви и святыне призывы: Ты слепым и глухим говорил, –И устал ты… и криком постыдной наживы Рынок жизни твой голос покрыл…О, бросайся ж в объятья мои поскорее: Лишь они примиренье дают, –И пускай, в себялюбьи своем, фарисеи Малодушным тебя назовут!..»
1882
«Я вчера еще рад был отречься от счастья…»*
Я вчера еще рад был отречься от счастья…Я презреньем клеймил этих сытых людей,Променявших туманы и холод ненастьяНа отраду и ласку весенних лучей…Я твердил, что, покуда на свете есть слезыИ покуда царит непроглядная мгла,Бесконечно постыдны заботы и грезыО тепле и довольстве родного угла…А сегодня – сегодня весна золотая,Вся в цветах, и в мое заглянула окно,И забилось усталое сердце, страдая,Что так бедно за этим окном и темно.Милый взгляд, мимолетного полный участья,Грусть в прекрасных чертах молодого лица –И безумно, мучительно хочется счастья,Женской ласки, и слез, и любви без конца!
1882
«Кто ты, – пускай они не знают…»*
Кто ты, – пускай они не знают,Пусть толки суетных людейСвоей заразой не пятнаютСвятыни памяти твоей.
1882
«Не я пишу – рукой моею…»*
Не я пишу – рукой моею,Как встарь, владеешь ты, любя,И каждый лживый звук под неюВ могиле мучил бы тебя…
1882
«Если любить – бесконечно томиться…»*
Если любить – бесконечно томитьсяЖаждой лобзаний и знойных ночей, –Я не любил – я молился пред нейТак горячо, как возможно молиться.Слово привета на чистых устах,Не оскверненных ни злобой, ни ложью, –Всё, что, к ее преклоненный подножью,Робко желал я в заветных мечтах…Может быть, тень я любил: надо мной,Может быть, снова б судьба насмеяласьИ оскверненное сердце бы сжалосьНовым страданьем и новой тоской.Но я устал… Мне наскучило житьПошлою жизнью; меня увлекалаГордая мысль к красоте идеала,Чтоб, полюбив, без конца бы любить…
1882
«Ах, этот лунный свет! Назойливый, холодный…»*
Ах, этот лунный свет! Назойливый, холодный.Он в душу крадется с лазурной вышины,И будит вновь порыв раскаянья бесплодный,И гонит от меня забвение и сны.Нет, видно, в эту ночь мне не задуть лампады!Пылает голова. В виски стучится кровь,И тени прошлого мне не дают пощады,И в сердце старая волнуется любовь…
1882
«Одни не поймут, не услышат другие…»*
Одни не поймут, не услышат другие, И песня бесплодно замрет, –Она не разбудит порывы святые, Не двинет отвалено вперед.
Что теплая песня для мертвого мира? Бездушная звонкость речей,Потеха в разгаре позорного пира, Бряцанье забытых цепей!
А песне так отдано много!.. В мгновенья, Когда создавалась она,В мятежной душе разгорались мученья, Душа была стонов полна.
Грозою по ней вдохновение мчалось, В раздумье пылало чело,И то, что толпы лишь слегка прикасалось, Певца до страдания жгло!
О сердце певца, в наши тяжкие годы Ты светоч в пустыне глухой;Напрасно во имя любви и свободы Ты борешься с черною мглой;
В безлюдье не нужны тепло и сиянье, – Кого озарить и согреть?О, если бы было возможно молчанье, О, если бы власть не гореть!
1882
«Что дам я им, что в силах я им дать?..»*
Что дам я им, что в силах я им дать?Мысль?.. О, я мысль мою глубоко презираю:Не ей в тяжелой мгле дорогу указать,Не ей надеждою блеснуть родному краю.Что значит мысль моя пред этим властным злом,Пред стоном нищеты, пред голосом мученья.Она изнемогла под тягостным крестом,Она истерзана от скорби и сомненья.
1882
Из дневника («Сегодня всю ночь голубые зарницы…»)*
Сегодня всю ночь голубые зарницыМерцали над жаркою грудью земли;И мчались разорванных туч вереницы,И мчались, и тяжко сходились вдали…Душна была ночь, – так душна, – что пороюВо мгле становилось дышать тяжело;И сердце стучало, и знойной волноюКипевшая кровь ударяла в чело.
От сонных черемух, осыпанных цветомИ сыпавших цветом, как белым дождем,С невнятною лаской, с весенним приветомСтруился томительный запах кругом.И словно какая-то тайна свершаласьВ торжественном мраке глубоких аллей,И сладкими вздохами грудь волновалась,И страсть, трепеща, разгоралася в ней…
Всю ночь пробродил я, всю ночь до рассвета,Обвеянный чарами неги и грез;И страстно я жаждал родного привета,И женских объятий, и радостных слез…Как волны, давно позабытые звукиНахлынули в душу, пылая огнем,И бились в ней, полные трепетной муки,И отклика ждали в затишье ночном…
А демон мой, демон тоски и сомненья,Не спал… Он шептал мне: «Ты помнишь о том,Как гордо давал ты обет отреченьяОт радостей жизни – для битвы со злом?Куда ж они скрылись, прекрасные грезы?Стыдись, эти жгучие слезы твои –Трусливой измены позорные слезы,В них – дума о счастье, в них – жажда любви!..»
1882
